Александр Рудазов - Призрак

— Точь-в-точь Киркоров. А это что за смазливый пацанчик со звездой во лбу?

— Сам ты пацанчик. Это Люцифер.

— Серьезно?.. Я его как-то иначе представлял…

— Официальный облик у него сейчас другой. Это он до падения.

— Между прочим, считался в ту пору прекраснейшим среди ангелов, — добавила Кассандра.

— Ясно… А это что за демон, похожий на Киану Ривза?

— Это и есть Киану Ривз, — огрызнулась Регина. — Что, нельзя?

Стефания тем временем оделась и устроилась за письменным столом. Размашисто обмакивая перо в чернильницу, она строчила на листе пергамента, озлобленно приговаривая:

— Так тебе, тварь!.. так тебе!..

— Донос пишешь? — весело окликнула ее Кассандра.

— Ага, на Эделину! — ответила Стефания. — Попляшет она у меня, ох и попляшет!

Данилюк встал за ее спиной и стал читать бегущие из-под пера строчки. Стефания явно крепко озлилась на эту неизвестную Эделину.

В выражениях она уж точно не стеснялась.

— И что ей будет? — спросил Данилюк. — Денег у вас нет, так что не штраф. В тюрьму посадят… или сошлют куда-нибудь?..

— Ага, на Колыму, — фыркнула Стефания. — Ты вокруг-то осмотрись. Мы и так уже в Аду. Куда отсюда ссылать?

— Тогда что — телесные наказания?

— Телесное наказание. Черту. Хорошая шутка, я оценила.

— Значит, только высшая мера?

— Да какая еще высшая мера, мы ж бессмертные… Ничего ей не будет. Как мне ничего не было.

— А зачем тогда это все?

— А как же без этого? — искренне удивилась Стефания. — Если ты доносов не пишешь — что ты за черт? Более того: что ты за черт, если на тебя никто доносов не пишет? У тебя что, врагов нет?.. Тебя все любят?.. У нас как раз вот такое вызывает подозрения.

— А как у вас вообще наказывают? — полюбопытствовал Данилюк. — Не за кляузы, а… за что-нибудь?

— Понижением в ранге. Переведением на плохое место. Дополнительной работой. Или вот… инспектора Небироса видел? Как-нибудь в таком духе.

— Ну… э-э… не совсем понял тебя сейчас, — осторожно заметил Данилюк.

— Хотя иногда все-таки казнят… но это нужно совсем уже круто напортачить, — не слушая его, продолжала Стефания. — Тогда, бывает, демонстративно приносят в жертву. В назидание остальным.

— В жертву?..

— Ага. Скармливают какой-нибудь здоровенной твари. Так себе участь. Но это нужно прямо вот серьезно оттоптать мозоль какой-нибудь крупной шишке. Я и не помню, когда такое в последний раз случалось.

Дописав, Стефания сунула пергамент в конверт, смачно его лизнула, запечатала и повела рукой по стене. Там развернулся небольшой пантакль — чертовка набрала адский код, раскрыла клубящийся огненный кратер и швырнула туда свою анонимку.

— Вот теперь она тоже получит, — сладко потянулась она. — Ты жрать будешь?

Данилюк не был голоден, но очень любопытствовал узнать, чем питаются демоны. Чертовки с гомоном собрались у обеденного стола, Вильгельмина бухнула в центр здоровенный чугунок с дымящимся варевом.

То было нечто вроде гуляша. Не просто тушеное мясо с подливой, которое под гуляшом обычно понимают в России, а именно настоящий венгерский гуляш. Густой суп с мясом, картошкой и овощами. Страшно горячий и такой острый, что резал десны.

Кроме традиционных компонентов Вильгельмина навалила туда каких-то штук, к которым Данилюк старался не присматриваться. Физиологически призрак отравиться не может, но вот психологически — еще как. Достаточно съесть что-нибудь такое, насчет чего точно будешь знать — это отрава.

Подсознание охотно сделает все остальное.

— Вы, значит, тут вчетвером живете? — спросил Данилюк. — В складчину снимаете, или что?

— Ага, аренду ежемесячно платим, — фыркнула Стефания. — Ты еще про коммунальные услуги спроси. В Аду все бесплатно, но при этом все дерьмово.

— Каждому по котлу, с каждого по семь шкур, — хихикнула Регина.

— Но я думал, так только для грешников, — удивился Данилюк.

— Чертям тут тоже не сахар, — хмуро сказала Стефания. — Не настолько, как смертным, но все равно.

— Почему?

— Потому что черт не должен быть доволен жизнью. Черт должен быть злым и всех ненавидеть.

— Насколько злым?

— Ты адские кастрюли видел? У них ручки внутри! А адские велосипеды видел? Они без сидений!

— И как же вы это терпите?

— А нас кто-то спрашивает, что ли? — фыркнула Стефания.

— Ну я не знаю, просто если всем так плохо…

— Да не всем, конечно. Князья Тьмы купаются в абсолютной роскоши. Восьмые и седьмые ранги отстают не сильно. У шестых и пятых тоже все в шоколаде. И даже четвертые с третьими живут в целом сносно.

— А вот второй и первый сидят в конурах и страдают, — с каким-то извращенным удовольствием сказала Регина.

— Тесно у нас просто очень, — добавила Вильгельмина. — Перенаселение.

— А расширить пространство нельзя? — спросил Данилюк. — Вот у нас в Чистилище…

— Знаю я, как у вас в Чистилище! — отмахнулась Стефания. — Думаешь, мы тут дураки? Давно все расширено, что только можно. Мы тут это пространство разве что узлами не завязываем. Оно уже вот-вот по швам разойдется.

— Кстати! — щелкнула пальцами Кассандра. — Стефания, ты же экзамены сдавать ходила! Провалилась, да?

— Провалилась, провалилась! — запела Регина. — Неудачница!

— Ха, держите карман шире, трещотки! — оскалилась Стефания. — Сдала! У меня теперь второй ранг, я пеший гонец! И теперь я от вас наконец-то свалю! Вот только подам заявку, и только вы меня и видели!

Три остальные чертовки завистливо засопели. А Данилюк спросил:

— А почему ты теперь свалишь? Второму рангу положена отдельная квартира?

— Если бы квартира… — тяжело вздохнула Стефания. — Всего лишь отдельная комната. Но это тоже ничего.

— А, значит, квартира уже третьему? — догадался Данилюк.

— Правильно. Все очень просто. Первому рангу положена койка в общаге, второму — комната в коммуналке, третьему — отдельная квартира с кухней и ванной, четвертому — пентхаус на несколько комнат, пятому — одноэтажный коттедж с участком, шестому — двухэтажная вилла, седьмому — трехэтажный особняк, восьмому — поместье с усадьбой, девятому — дворец. Все четко, ясно и справедливо.

Данилюк согласился, что это очень справедливо.

Гуляш уже заканчивался, когда в дверь постучали. Стефания слегка нахмурилась, а вот остальные чертовки оживились, повскакивали.

Не дожидаясь, пока откроют, в комнату ворвался рослый, очень мускулистый демон. Был он совершенно лыс, почти гол, а оливковая кожа блестела, точно смазанная маслом.

— Пикаторикс!.. — радостно завизжали чертовки. — Пикаторикс!..

— Это кто? — вполголоса спросил Данилюк у Стефании. Она единственная осталась за столом.

— Пикаторикс, наш сосед сверху, — сумрачно ответила та. — Он дух похоти, четвертый ранг.