Алина Илларионова - Оборотни Его Величества. Полнокружье. Часть 1 (СИ)

- Здравствуйте, вы... - Триш заглянула в левую комнату и осеклась. Взгляд женщины, укачивающей ребёнка, пробивал насквозь, вынося вон сердце и душу. - Извините...

В сенях магичка отдышалась и почти сразу услышала голоса на улице.

- Дык попробуй з гэтых жмотов хоць сколку стрэсци! - оправдывался Влас, в доказательство потрясая перед мужчинами плотно набитым мешком. - Падивицца-та все горазды, а вось заплациць! Жонку пришлось в подмогу взяць, покуда сын спиць!

Девушка непонимающе уставилась на Дарку. Та же женщина, что и в комнате, одежда яркая, волосы уложены золотистой короной, только взгляд совершенно иной...

- Ну, я пабегла. Ай! - случайно толкнув Триш, застывшую на пороге соляным столбом, женщина извинилась и нырнула в курень.

- Тому, кто ворожбу творил, нельзя деньги из рук в руки брать. Только со стола или иной поверхности, иначе сила сбежит, - принимая мешок, назидательно учил Морокун.

- Сударыня, это его личное суеве...

Истошный женский крик клинком вспорол ночь.

Дарка лежала на полу без чувств. Годовалый малыш, безвольно разметавшийся в зыбке, не шевелился и, кажется, не дышал. Из прокушенной шеи сочилась ниточка, расплываясь на белой подушке яркой кляксой.

Как ни странно, первым опомнился Влас.

- Упырь! - и бросился к люльке, перескочив жену.

- Упырь упырю рознь, - выхватив ребёнка у безутешного отца, Морокун послюнил пелёнку и принялся, что-то нашёптывая, оттирать кровь с маленькой шейки, как если бы держал в руках куклу, а не мёртвое тельце. Эльф наблюдал с интересом, в глазах Власа загорелось безумное ожидание чуда. Смотреть на это было просто невыносимо, к горлу подкатывал ком, и Триш занялась бессознательной Даркой.

- Здесь женщина была, как две капли похожая на хозяйку, только глаза жуткие.

- Похожая, говоришь?

- Миколка, кровинушка моя... Живо-ой!

- Уа-а-а!!! - заголосил воскресший младенец, да так, что стёкла задребезжали. Мать, не реагирующая на звонкие оплеухи, сразу села, и ведьмарь вернул родителям сучащее ногами и руками дитя, пока оно от счастья не описалось.

- Она усыпила ребёнка, чтоб не орал... И если вы его не уймёте, я усыплю НАВСЕГДА!

Малыш Миколка выпучил синие отцовы глазёнки на хмурого дядьку, чей голос оказался громче, и поспешил взять реванш тембром выше. Дарка отыскала соску, кручёную из мягкой кожи, обмакнула в мёд. В светёлке воцарилась благостная тишина.

- Боярин, ты на этой седмице ведьм не побивал?

- Ведьм?! Н-не, - Влас даже присел от такого вопроса.

- Морокун, какие ведьмы в наше просвещённое время? А в округе не умирали ведуны, знахари, гадалки или ещё кто из этой братии?

- Не, здаецца, - голова задумался и решительно мотнул головой, - Не.

- Влас, так ведь тая старуха пэвна памерла! - встрепенулась Дарка, укачивая в зыбке сопящего Миколку.

- Какая старуха? - ведьмарь подобрался, как гончая над свежей стёжкой.

Дней пять назад в Великие Кавуны забрела нищенка и стала проситься в дом. Во-первых, пришла метельной ночью, во-вторых, одета была во всё чёрное, в третьих, по словам хозяйки, зыркала так, что цепной пёс "завыв, як шалёны", и прочие собаки подхватили. Влас не был жестоким человеком, и в другое время пустил бы переночевать даже странную бродяжку, если бы та смогла на пороге выпить ковш святой воды, сотворить знамение, поцеловать образ и не провалиться на месте. Причина в Миколке: голова трясся над первенцем, даже соседского завистливого глаза боялся, а старуха могла и порчу навести. Ни он, ни другие бродяжку не пустили, и она ушла, осыпав селян проклятиями. Старуха наверняка замёрзла или её задрали волки: той ночью стая выла с особенным выражением. Наутро жрец очистил все дома, в которые стучалась нищенка, службу провёл, на том и успокоились.

- Та-ак, богинки и мавки нынче спят, - забормотал Морокун, - для безымени слишком активная, криксы детей своим молоком до смерти упаивают, а не кровь сосут, значит... В ближайшие дни какой-нибудь церковный праздник намечается?

Л"лэрд возмущённо воззрился на друга.

- Морокун, у тебя совсем память замшела. Завтра ж у нашего Елизара венчание на великое княжение в Равенне.

- Точно! Значит, это вештица, они накануне больших праздников бесятся. Притом, вештица мёртвая - живая не смогла б обличье изменить, пришла бы старухой.

- А Миколка наш упырём не стане? - обеспокоенно спросила Дарка.

- Нет, вештицы заразу не носят, но, чтобы не вернулась, воткните нож в дверь со словами: "Когда сочтёшь весь песок в Океане да звёзды под Пологом, тогда и неси беду в наш дом." А вот если в какой хате покойник ещё не прибранный, поднять может.

- Паспели, хвала Иллиатару! - обрадовался Влас. - Клим памёр, усим ганчарам ганчар быв, да оскользнулся и шыю зламав. Мы яго чын па чыну пахавали на могилках, и жрэц яго адпэли!

- Такого не поднимет, но проверить надо.

- Праверце, спадары маги! Кольки трэба даплачу, а не дазволю усякай пакасци па сялу швэндацца!

Тут малыш, осерчав на невнимание, выплюнул соску:

- А-а-а! Та-а-та-а-а!

- Тата?! - Влас подхватил ребёнка, целуя в сморщенную мордашку. - Першае слова сказав! Мой сын!

Триш схватила перекосившихся наставников под локти и вытащила из шумного куреня. Из созвездия Малого Черпака одобрительно подмигивал Волчий Глаз. Через две хаты, привалившись спиной к плетню, сидел мужик, косой, как горская сабля. Рядом валялась перевёрнутая одноколёсная тачка, между ног селянина обелиском торчал отёсанный треугольный валун.

- О-о, сп-падар эльф! Вас-то мне и т-трэба! - мужик помахал рукой, заехав себе в лоб, и понёс такую тарабарщину, что даже л"лэрд, прекрасно разбирающийся в диалектах, не в силах был расчесать, поэтому недовольно перебил:

- Вы нормально говорить можете?

- Гэта як?

- Желательно трезво. Но можно по-равеннски.

- Ну-у, могу трохи. Есть у меня до вас пытанне такого сорту, - промямлил мужик, заметно "акая". - Вы, Першарожденные, поболе нашего в красоте разбираетесь, вот и хочу вас спытаць: венок лепей окантовкой пустить или над именем выдолбить?

- А это что? - спросила Триш. Камень был гладкий, розовый с прожилками.

- Могильная плита!

Сердито сплюнув, л"лэрд подтолкнул спутников. В спины настырно завопили:

- Спадары, так як прыгажэй?!

Мысленно обратившись к Горынике, Триш попросила её разузнать у духов земли, где может лежать тело. Радиус поиска - верст шесть, вряд ли старая женщина ушла от волков дальше. Первый результат ошеломил: двести пятьдесят восемь трупов! Спохватившись, девушка попросила отсеять кладбища и одиночные жальники. Затем животных, птиц. Не слишком сообразительные элементали, уже позабывшие, где кого нашли, прочёсывали круг заново. Кэльпи, знающие своих утопленников в лицо, заверили, что за последнее время люди в реку не попадали.