Владимир Федоров - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

Брата не было.

Суббота проходила мимо, помахивая зажатым в руке весельем и серым шарфом. Где-то на улице были слышны ее шаги, они оставляли свои мокрые следы на душах у студентов и растекались по мозгу тиканьем часов. Держа под руки Осень, Суббота тихонько напевала кабацкие песенки не всегда пристойные, однако всегда разные. Ее дыхание освежало души прохожих, пусть от нее и пахло пивом да красными винами. Это не казалось пошлым. Она курила осенние промокшие листья, и это ей дарило какой-то мистический восторг. Суббота— очень легкомысленная женщина. Она не знает привязанности, она себе на уме. Никто не знает, чего она хочет, однако, каждый готов ей подыграть. С кем-то она заискивает, кого-то обливает осенней грязью, которую берет тут же. Однако никого она не воспринимает всерьез. С ней бывает весело, но, когда приходит время уйти, Суббота оставляет после себя головную боль и какие-то чужие мысли.

Дэна не было.

— Где братец твой? — Ерзал Басмач. Снова захотелось есть.

— А я почем знаю. Должен быть. Он говорил утром приедет. — Отец сам беспокоился.

— Время уже не детское, может не приедет? — Интересовался Гурик.

— Да нет, обещался. Сказал: в субботу приеду, ждите. Еще сказал: пусть Басмач за шнапсом слетает, пока я ехать буду.

— Шнапса ему… А сена свежего не нужно быку твоему? — Спросил Басмач.

В дверь постучали. Ожидание несколько утомило наших друзей, появление Дэна было бы очень кстати. Отец бросился открывать дверь:

— Пшшел вон, голодранец, держите меня люди, сейчас будет смерть. — Заревел он на Боцмана.

— Неожиданный теплый прием. Это всегда подкупает. — Закрылась перед Боцманом дверь. — Я просто хотел узнать, не приехал ли твой братик. — Пропел за дверью Боцман.

— Убью!!! — Неслось следом.

Прохладный вечер охватил Отца. Тоже предчувствие беды, которое он ощутил, читая телеграмму, сверлило ему мозг. Мозолистое тело немного сопротивлялось.

Та же кабинка, тот же закормленный за день телефон— автомат, такое же чавканье, как несколько дней назад, гудки.

— Привет, мам, как дела, узнала?

— Привет, узнала, ничего себе, как твои? — Голос матери ободрил Отца. — Уже гуляете?

— С чего ты взяла, мы вообще не потребляем ничего. Никогда!

— Ладно, сказки сочинять, то я студенткой не была никогда. Как Димка доехал?

— Нет его. Когда он уехал из города?

— Утром, часов в восемь. — Голос матери задрожал.

Отец прикинул в уме: уехал он в восемь, четыре часа ходу на машине. Пусть с остановками еще час, значит, у меня он должен быть где-нибудь около часа дня. Даже если он прокатился перед дорогой по друзьям, даже если немного поплутал по незнакомому городу, все равно он должен быть здесь около пяти часов назад.

— Что же случилось?.. — Запричитала мать.

— Ма, ты главное не переживай, может еще приедет, по друзьям позвони, может, загулял где. А лучше Аленке позвони, точно он у нее.

— Ну, как же, я денег тебе передала, записку, куда он мог уехать?

— Ты Аленке позвони. Он говорил, что вместе с ней ко мне приедет.

Не помня себя, Отец вернулся в общагу. На пороге комнаты он услышал голоса, но сразу не узнал их. Толкнул дверь:

— Здорово, Лелик, как домой съездил. — Спросил Отец мимоходом.

Лелик жил с Отцом в одном городе, однако в особых друзьях не ходил ни на родине, ни в институте. Погруженный в свои мысли и переживания, Отец даже не удивился, что Лелик заглянул к ним. Такое случалось редко. Лелик пожал Отцу руку.

— Отец, к тебе Димка должен был приехать? — Спросил он. Отец кивнул. — А машина же у него— Форд старый, да? — Продолжал допрос Лелик. Он несколько раз видел Дэна.

— 528 ВАМ номер у него, а что? — Тревога росла.

— Слушай, Отец, мне неприятно говорить тебе это, но, кажется, это Димкина машина разбилась там. — Лелик замолчал, теперь Отца черед говорить.

— Где? — Отец широко раскрыл глаза.

Отец все видел как в тумане. В голове полыхнул пожар. Они всю свою жизнь были вместе, и ни разу им не приходила в голову мысль, что с братом может что-то случиться. Казалось, что брат и мать— вот две самые постоянные категории. Может разрушиться мир, но с ними ничего не может произойти.

— В Кичигинском бору. Там небольшой мосток на повороте есть. Он или заснул или дорога скользкая, одним словом он с моста вылетел, и в сосну…

— Лелик, скажи, дорогой, что ты пошутил. Это очень скверная шутка. Скажи, что шутка. Я тебя прощу. — Отец схватился за голову руками, и медленно сползал на пол, прислонясь спиной к двери.

— Не шутка. Отец, только Димки там не было, ни крови, вообще ничего, будто в машине никого и не было. Машина вся всмятку, стекла… Двигатель в салон вошел, а тел нет. Гаишников куча, они сами удивляются, что в машине нет никого.

— А Аленки, подружки его, не было? Может, ты просто не заметил?

— Да никого там не было, я же говорю: ни крови, ни тел, вообще там нет ничего, кроме тачки и стекол.

— Лелик, слушай, ты на колесах? — Вскочил Отец.

— Отец, я знаю, о чем ты подумал, только, послушай, сейчас уже темно, дорога скользкая, отсюда двести верст, мы сами разбиться можем. Я, если честно, уже устал, за рулем заснуть могу, погублю я тебя.

— Лелик, кормилец, выручай, я сейчас помру, давай съездим, я тебя заправлю, будь другом. Лелик…

— Отец, слушай, сейчас один черт ты ничего не увидишь, а завтра на рассвете поедем. Обещаю. А то и сами богу души отдадим.

— Говори про себя, Лелик, — сказал Отец, — я собираюсь жить вечно.

— Значит договорились? — Спросил земляк.

— Только не подкачай, во сколько приедешь, ждать тебя?

— Часов в восемь утра, я за тобой зайду…

— Давай пять, Лелик, ты точно приедешь?

— Мужик не баба, мужик сказал— мужик сделал! — Хлопнул себя в грудь Лелик.

Скрипнула дверь, провожая Лелика. Дверной замок всем сообщил, что никого не пустит. Говорить не хотелось, молча соседи разбрелись по койкам, одежда заняла свои позиции на стульях. Все знали, в такой момент хороших слов не найти, молчание будет лучшей поддержкой, тем более Отец знал, что его соседи переживают смерть брата, только по-своему. Кто-то сказал, что смерть-это не самое худшее в жизни, хуже может быть только разочарование. Когда теряешь веру— теряешь самого себя, весь мир, всю вселенную. Но брат… В чем его вина? Говорят, что самые лучшие люди уходят от нас в молодости. Может быть это так, но это— плохое утешение.

Отец лежал в темноте. Слезы катились из глаз, а он лежал и думал, что не гоже мужчине реветь, как корове. А предательская вода катилась ручьями по щеке.

Брат. Димка. Дэн. Сколько себя помнил Отец, его брат Дэн всегда был рядом. Они вместе дрались за пригорком в овраге с мальчишками из других дворов. Они вместе с братом резали из кустов сирени рогатки и вечером, когда стемнеет, приходили к школе навестить директорский кабинет с огромными черными блестящими стеклами. Они вместе катались на санках с горки, что была насыпана во дворе, играли в «Царя Горы», сбрасывая своих друзей с заснеженной вершины насыпи. Они вместе, взявшись за руки, ходили в школу, даже синяки, что не сходили с них годами, имели определенную симметрию.