Владимир Федоров - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

Проходили дни. Отец исхудал, он перестал есть и пить. С самого утра, когда спали даже цватпахи, уходил в лабораторию, включал компьютер и начинал рассматривать надоевшие до чертей схемы, аннотации и описания. Когда заканчивалась документация на столе, Отцу приносили еще, объясняя, что это тоже описание установки и что ему предстоит перелопатить еще много трудов.

Отцу уже наяву грезились черные строгие линии, окружности, пунктиры. Уйдя к озеру на очередную передышку, ему казалось, что озеро обведено жирным овалом, что дорожки выкрашены жирными черными полосами, а родники и речки помечены еле заметным пунктиром. Проходя мимо зданий, Отец для себя мысленно рисовал пунктиром возможные подвальные помещения, скрытые под землей и фундаменты строений. Только после омовения он ненадолго обретал себя и снова возвращался к компьютеру и чертежам.

День сменялся ночью, один чертеж сменялся другим. Одни схемы менялись местами с иными, описания чередовались с электрическими схемами. Голова шла кругом. Отец возненавидел инженерию и все что с этим было связано. Как хорошо было в древнем мире, думал Отец, когда из инженерных решений самым сложным было колесо, когда можно было выхватить меч и треснуть по башке какому-нибудь изобретателю. Но все что имеет начало, имеет и свой конец.

Пришел то счастливый момент, когда собравшиеся цватпахи с дрожью кончиков их куцых хвостов сообщили измученному страннику, что все, вот эта книжка— последняя, что теперь дело остается за Отцом и за его умной машиной, которая сможет разрешить все их споры и проблемы.

Отец не верил своему счастью. В этот день он уже много просидел над описанием установки, и возвращаться в базу ему не хотелось, тем более что его последняя встреча с Басмачом была скверной (Отец для себя отметил, что его отношения с Басмачом с каждым разом все больше натягиваются). Сегодня он не был расположен общаться со своим виртуальным другом и до конца дня решил дать себе выходной.

Захватив с собой фляжку с разбавленным спиртом, натянув на нос солнцезащитные очки, Отец направился побродить по лесу, окружающему научный городок. Высунув нос на улицу, он огляделся, малышня играла в песочнице, нет-нет поглядывая в сторону лаборатории, видимо ожидая его. Отцу было необходимо сегодня побыть одному. Он юркнул под защиту небольшой легковушки, которая стояла невдалеке от здания. Странник присел около нее, чтобы осмотреться. Детвора, его не заметила. Тогда Отец, собравшись духом, что было силы, метнулся за угол здания, стараясь не шуметь. Добежав до спасительного угла, он перевел дух. Убедившись, что преследователей нет, Отец широким шагам направился к ближайшей аллее, уходящей в глубины парка.

Приземистые хвойные кусты и высокие лиственные деревья обступили со всех сторон странника. Фитонциды не давали разгуляться мошкаре, которая обязательно должна присутствовать на этой планете. Дышалось легко и свободно. На душе цвели цветы и пели песни птицы. Неужели все это позади? Неужели закончился этот кошмар с чертежами? Один плюс Отец все-таки вынес из этого испытания. Теперь он знал все символы, которыми оперировали инженеры Цватпы, правда он не имел и малейшего представления, что они означают, но это уже дело сорок восьмое. Теперь он сможет отличить эти письмена от многих других. Ура! Все позади, думал Отец, прогуливаясь по тихим тенистым аллеям.

На ветку небольшого хвойного куста выскочил юркий зверек с огромным пушистым хвостом. Белка. Отец выпучил глаза. Как она сюда могла попасть? Видно врут цватпахи. Белка. Ее не спутать ни с кем. Рыжий пушистый хвост, серая полоска вдоль спины, черные кисточки на кончиках ушей. Белка!!! Зверек остановился на ветке и замер. Белка, наверное, подумала: человек, откуда он здесь взялся, значит, со мной вместе его привезли с матушки Земли? Затем она схватила шишку, которая росла на хвое и запустила ее в голову Отца, затем оскалилась и рыжей стрелой умчалась по ветвям больших деревьев.

Отец со злостью плюнул. Не белка. Наши белки не скалятся и тем более не швыряют шишки. Как было бы хорошо оказаться сейчас на Земле, очутиться в Карагайском бору с Рыжей и с сыном. Там такие сосны, не чета вот этим. Отец с презрением посмотрел на карликовые подобия Земных сосен, росших вдоль аллеи. Не распускай нюни, Отец, подумал странник. Не смей. Ты очень далеко от Рыжей и от Земли, и еще дальше от своей Земли, спрятанной многими веками и миллиардами километров от чужих глаз. Вспомнился брат, который писал пасквильные стихи на Отца. Странник в юности имел небольшой опыт начертания бесхитростных стихов, претенциозных на оригинальность, как то:

Воспоминания былые

Таятся в сердце в уголках,

Из кельи, будто бы, монах

Выходит в мир, как все святые

На свет неправедный взглянуть,

Помочь де словом али делом

Иль кой-где дать совет несмелый

И в мир иной направить путь.

Чушь. Какие такие воспоминания могут быть у мальчишки, растущего под бдительным маминым оком, у которого только-только стали вылезать первые рыжие волоски на прыщавой щеке? Причиной всему— гормоны. Это все мальчишеский максимализм, это уверенность, что в свои четырнадцать лет он понял мир. Брат был его мудрее. Замечая, как высоко поднимается нос у своего однояйцевого близнеца, он останавливал его такими пасквилями:

Поэтов много перевидел

За свой пока недолгий век,

Но вот таких, которых долго

Чтит и читает человек, увы…

Иной поэт спешит поведать

Нам про бездарное бытье,

Но хочется воскликнуть: братцы,

Постой, ведь это ж не твое.

Он, мысли высосав из пальца

И из увесистых томов,

Кричит с проворностью удальца

Что, мол, России нужен Бог.

МЫ ЭТО ЗНАЕМ, НО ОТНЫНЕ

ПРЕЗРЕН ТОТ БУДЕТ ЛИЦЕМЕР,

ЧТО РУКИ ГРЯЗНЫЕ К СВЯТЫНЕ

С КОРЫСТНЫМ УМЫСЛОМ ПРОСТЕР!!!

Константин А. Федоров

Великолепно! Где он, Дэн? Где его леший носит? Цватпахи его не забирали, теперь это уже ясно, как Божий день. Может, он остался на Земле? Может, его никто не забирал? Мало ли… Его машину могли угнать и на ней разбиться. Есть в этой теории маленькие неточности. Конечно, какой-нибудь сумасшедший мог стащить машину брата именно в тот день, когда Дэн должен был ехать к Отцу на встречу. Это одно дело. Но тогда зачем он поехал именно по этой дороге за триста верст от родного города? Он мог бы поехать по одной из тысяч других дорог, но он поехал именно по этой, в том же временном интервале, в котором должен был ехать Дэн. Слишком много совпадений. Зачем тогда эти непонятные Инвизы потребовали его, Отца? Мало вероятно, что Дэн сдавал в банке сперму и расписался росписью Отца. Это многое бы объяснило, но Дэн физически не мог находиться в этом чертовом банке. Допустим, что Отец сдаст волшебную жидкость по возвращении на Землю, тогда следующий вопрос: где Дэн и что могло с ним случиться? Замкнутый круг. Одно ясно, что цватпахи здесь ни при чем. Это— факт. Если его нет на Земле, если его нет у цватпахов, если его нет в этом времени, тогда где он? Аленка не покидала родного города, значит, она с ним не поехала. Логично, черт возьми. Тогда почему были эти два несанкционированных темпоральных возмущения? Первое возмущение— это цватпахи, которые неумело запустили в сторону Земли глыбу льда, где же тогда второе? Предположить, что второе возмущение темпорального поля— возвращение Отца в свое время на Землю, тогда следует логичный вопрос: где Дэн и что с ним? Становится ясным другое: Отец не сдавал спермы в банк, значит, он ее сдаст. Если еще не было второго несанкционированного временного перемещения, значит, его Отец совершит. Отсюда следует, что Отец вернется на Землю и его миссия на Цватпе увенчается успехом, коль скоро другие пути возвращения на Землю отсутствуют. Это радует, но вопрос не в этом. Где Дэн?