Владимир Федоров - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

— Ну, Цибуля, по коням. — Сказал продрогший Отец, поднимаясь с прохладного песка.

Гусиная кожа покрывала уже все его тело и стали постукивать зубы. Цватпах, сидевший рядом молча, не нарушая сантиментов своего соседа, встрепенулся и двинулся вслед за Отцом по уже черной алее пахнувшей хвоей.

— Какать скажете, вашебродь. — Крикнул цватпах кувыркаясь.

Спать. Блаженный сон, сдобренный седативной дозой из фляжки, наступил быстро. Отец, стоило ему коснуться головой о циновку, свернутую на манер подушки, провалился в грезы. Ему снилось что-то чудесное и красивое, как курица гриль или апельсин. Отец спал и спал. Он улыбался во сне и кого-то звал, при этом сладко щурясь и посапывая. Спали и цватпахи, утомленные ожиданием, спали маленькие наследники величия планеты, свернувшись в калачики подле своих мам. Все на свете спали.

Утром, освежившись в ручье у дальней комнаты, Отец бодрым шагом следовал в лабораторию, в которой толпились цватпахи. Они хлопками крыльев приветствовали звездного странника, который скромно махнул им рукой:

— Вольно. Прошу всех садиться. — Сказал Отец и окинул взором собравшуюся аудиторию.

Садиться им не пришлось, поскольку физиология цватпахов обязывала их находиться в этой позе пожизненно. Пингвины суетились возле приборов, компьютеров. Некоторые что-то записывали в блокнотах, другие колдовали возле реторт и колб. С тумбы в лаборатории, наконец, исчезли ненавистные тома и чертежи, однако, заботливой рукой хозяина— Цибули, в сторонке сиротливо остался стоять макет установки. Пес с ним, пускай стоит, есть не просит.

Отец расположился возле тумбы и надел шлем.

— Басмач, — позвал друга Отец, приложив ладони ко рту. — Басма, зверюга, где ты?

Ответа не было. Отец прошелся меж деревьев, осмотрел полянку с маленьким столиком на гнутых ножках, на всякий случай заглянул в гамак. Виртуального хозяина Эдема не было нигде. Отец заглянул в бетаку, там давно уже никто не бывал. Заправленная пустующая кровать сиротливо ждала веселья. Басмача не было.

— Грузин, явись! — Молвил Отец. Видимо, я его обидел чем-то, подумал Отец. — Басмач, ты, друг, меня извини, если я тебя обидел. Я не со зла, ты же знаешь.

Басмача нигде не было.

— Слушай, я же извинился, чего же еще тебе надо? Мне правда жаль, если я тебя обидел. Не вру. На бабушку ставлю. — Отец щелкнул по зубу ногтем для пущей убедительности.

— Чтоб больше такого не было, понял? — Голос Басмача раздавался снаружи бетаку.

Отец радостный выскочил из храма плотской любви. Басмач сидел на корточках к нему спиной и был весь мокрый, словно только что вышел из воды. По спине текли капли воды, волосы сбились в сосульки, с которых капала вода. Отец приблизился к своему другу. Басмач, сидя на корточках, разбирал сети, которые некогда Отец привязывал к ивовому пруту, утопленному в речке. В сети дергались два судака, три щуки, несколько гибридных жирных карасей с серебряными сверкающими боками и целая тысяча другой мелкой рыбешки. Мне он столько рыбы никогда не давал, подумал Отец. Вот же зараза такая. Нашел ведь предлог, типа его не было потому, что он снимал сеть, извинений ждал. Ради интереса спросить, где его носило? Он однозначно скажет, что распутывал сеть, которую замотало в прибрежных камышах.

— Чего ты надулся на меня, как мышь на крупу? — Отец потрепал друга по холодному мокрому плечу.

Басмач нервно повел плечом, давая понять Отцу, что он— низкое животное.

— Так ты еще не понял? — Пробурчал Басмач, не поднимая головы и продолжая распутывать сеть.

— Понял, понял, — быстро ответил Отец, — больше не буду. Обещаю.

Но для Отца навсегда останется тайной за семью печатями, на что же так бурно отреагировал электронный мозг его виртуального друга и собеседника.

— Басмач, давай не будем болтать попусту. — Начал Отец, заметив, что виртуальный друг при этом коротко кивнул. — Ты все запомнил, что я надиктовал тебе?

— В каком смысле? — Басмач резко развернулся к Отцу, на его челе читалось искреннее изумление. — Что ты надиктовывал?

Отец похолодел. Неужели эта безмозглая железка способна на такой финт? Неужели обида Басмача была такой сильной, что он не удосужился сохранить все то, что видел Отец. Многодневный упорный и утомительный труд пошел коту под хвост? Отец даже присел на стул, чтобы не упасть.

— Басмач, не шути, с этим не шутят. Я чуть не помер, покуда все эти чертовы каракули разбирал. — Отец изменился в лице.

Черты лица его заострились, ноздри раздувались, как у молодого бычка, зрачки расширились. Я ему устрою Варфоломеевскую ночку, подумал Отец, ей Богу сотру его к чертям, если он правду говорит. Но Басмач, похоже, говорил правду. Те три закона, которые придумал г-н Азимов, были у Басмача не в почете, и он мог вытворять все, что ему заблагорассудится. Это я его разбаловал, уничтожал себя Отец.

— Я тебе говорю, не знаю про что ты. Мне было не до тебя. Здесь ты намусорил, как макака резус, за тобой уборки было на три недели, реку кто чистит, по-твоему, кусты стрижет, чтобы здесь было опрятно? Чем ты там занимался и что кому надиктовывал, меня не касается. — Злобно проворчал Басмач и повернулся к Отцу спиной.

— Ах ты ж лентяй ленивый, лошадь тупая! … …! — Отец соскочил со стульчика и кинулся за Басмачом, который, ожидая этой реакции, бросил сеть с бьющейся в ней рыбой и кинулся в воду.

Отец подбежал к берегу, отковырял огромный булыжник из корней тополя, растущего тут же, и бросил в реку. Басмач выплыл из-под воды прямо под водопадом на другом берегу заводи, и, не глядя на Отца, стал резвиться в водяных брызгах.

Отец был взбешен. Для такого серьезного дела он отправился на Цватпу, чтобы с этим дебилом играть кошки-мышки? Нет с него довольно.

— Компьютер, мне нужен новый модератор. — Железным тоном, сквозь зубы произнес он, как если бы объявлял смертный приговор Басмачу.

Водное поло в исполнении Басмача прекратилось. Остался только мерный шум водопада, да тихое пение птиц. Даже ветра, обычного в это время суток, не было. Все здесь было подчинено серьезности накалившейся ситуации.

Из бетаку вышел Басмач, будто не он только что резвился в прохладной синеве заводи с водопадом. Одет Басмач был в белоснежный костюм, в рубашку такой же белизны, волосы аккуратно уложены бриолином и зачесаны на затылок. На руке сверкал тяжелый золотой браслет, подчеркнутый сверканием бриллиантов. От былого купания и запаха свежей рыбы не осталось и следа. От Басмача за версту несло дорогим одеколоном, гладко выбритые щеки блестели и лоснились на солнце.

— Чего ты так разошелся? Модератор, модератор. — Передразнил блистающий бессменный заключенный виртуального пространства.

— Я уже все сказал. Мне нужен новый модератор, а тебя, собаку злую, я сотру. Компьютер… — Холодно произнес Отец, сжимая кулаки.