Владимир Федоров - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

— Служивый, скажи мне, — обратился Отец к ближайшему федералу, — это— конверт?

Федерал молча кивнул головой.

— Обычный конверт? Не какой-нибудь особенный? — Повторился Отец, следуя шаблону разговоров агентов федеральной службы.

Федерал еще раз коротко кивнул. Нужно здесь все поправить.

— Компьютер, сделай нормальные сосны, чтобы как в жизни было. — Попросил Отец в воздух.

Природа вокруг преобразилась. Одни сосны вытянулись, распустили иголочки, другие, наоборот, согнулись и стали маленькими годовалыми деревцами. Меж деревьев распустился кустарник, радуя глаз своей зеленой листвой.

— Стоп. Перебор. — Воскликнул Отец. — Это была поздняя осень.

Листья кустарников и осин, которые нет-нет появились меж сосен, пожухли и опали. Лес становился прозрачным и серым. Отец приказал вырасти вокруг траве, ковылю и папоротнику, чтобы восстановить утерянное ощущение леса.

— Запахи. — Скомандовал Отец, вспомнив, как пахло в осеннем лесу в ту ночь, когда он прилетел с другого конца галактики через пространство и время.

Природа наполнилась лесными ароматами, от которых голова пошла кругом. Хвоя и павшая листва источали тонкий дивный аромат, который так не любят комары. Пряная трава дурманила своими испарениями, что хотелось лечь на нее и забыться грезами.

— Ветер. — Приказал Отец.

И несмелый ветерок побежал по веткам, выдувая из них фитонциды и шорох листвы. Ковыль гнулся к земле и шелковые пряди его, словно лебяжий пух, волновались от малейшего прикосновения.

— Облака. — Тихо сказал Отец.

Тотчас, серая пелена заволокла небо, сгустив краски. Тени потонули в матовом свете, и чернота голых осин и кустарника стала непроницаемой. Ветерок лениво шевелил листву, то набегая, то отступая, и, наигравшись, растворялся в клубящейся серой дымке туч.

— Вечер. — Сказал Отец.

И краски, без того хмурые, стали погребальными. Темнота неба и чащи леса приобрела демонический оттенок, а на душе заскребли кошки.

— Отец, нужно, чтобы было все видно. — Попросил бесцветный федерал. — Давай обойдемся на время без этой иллюминации.

Федерал ткнул пальцем в небо и развел широко руки в стороны, показывая, что вокруг и без того не весело, а при сумрачном освещении впору лечь в могилу.

— Отставить вечер. — Согласился Отец.

Настал серый полдень. Отец решил не включать температурный режим, поскольку продрог в тот вечер, что было тошно вспоминать. Обойдемся без холода. Сделано и без того немало поправок на комфортность существования.

Отец оглянулся вокруг, оценивая взглядом свое произведение. Все было как тогда. Все, вот только в душе был осадок оттого, что все это не настоящее, что стоит пожелать, и брат не разобьется на машине, пусть только приблизится. Где он, брат? Инвизы? Скоро мы это узнаем, подумал Отец.

— Отец, давай начнем все сначала. Покажи, куда ты посадил шлюп. — Спросил федерал.

Отец двинулся в сторону сосен, где, как он помнил, втиснул израненную машину. Где-то меж этих сосен он ее и поставил. Отец оглянулся, вспоминая, как с этого места выглядит дорога, на которую он смотрел несколько часов, когда ждал Дэна. Да, точно здесь.

— Вот здесь. — Ткнул в землю пальцем Отец.

— Поставь сюда шлюп. — Попросил федерал.

— Отойди только, а не то тебя по голове ударит крылом. — Сказал Отец. Затем в воздух добавил. — Компьютер, сажаем шлюп.

В серой шали туч сверкнул лучик света. Стал приближаться вой тормозных двигателей шлюпа. Вот уж скоро и он показался, летящий на бреющем полете чуть выше верхушек сосен. На миг зависнув над деревьями, шлюп пошел на посадку, царапая крыльями и тормозными двигателями стволы сосен. Полетела хвойная пыль и обрывки коры молодых деревьев. Вот шлюп выпустил посадочные шасси и приземлился на кустарник, росший здесь всюду. Двигатели сбавляли обороты, голубое свечение защитного поля вокруг шлюпа исчезло, двигатели умолкли.

Отец с федералами с любопытством наблюдал за посадкой машины, которую Отец прогнал через всю галактику. Носом шлюп смотрел вдаль, туда, где был виден кусок дороги, проходящей через Кичигинский бор.

— Хорошо, Отец. — Сказал федерал теплым тоном. Он для себя решил не вступать в полемику со своим скандальным пленником, который в любую минуту мог заупрямиться. — Очень наглядно. Расстояния правильно выдержаны?

— Вроде так. — Утвердительно сказал Отец, чувствую потепление тона своего мучителя. — Отсюда, с этого места, я видел примерно такую картинку. Дорога не была вся видна. Мне нужно было видеть лишь приводящий отрезок, чтобы не пропустить брата.

— Хорошо. — Еще раз довольно кивнул федерал, для себя отмечая потепление тона своего подопечного. — Что ты дальше делал?

— Дальше? — Спросил Отец, силясь вспомнить. — Дальше я выбежал из шлюпа.

Дверь летательного аппарата отворилась, и из машины выскочил Отец, одетый в короткую рубашку и шорты. Вот, оказывается, как Отец выглядел со стороны. Очень волнующее зрелище. Босые ноги, которые немедленно покрылись холодной осенней росой и цыпками, были синими и дрожали. Тело била дрожь от низких температур и волнения, что он дома, на родине. Отец, который только что прилетел от цватпахов, упал на пожухлую листву и павшую хвою, и стал глубоко дышать, лицом зарывшись вниз.

— Убедительно, очень убедительно. — Произнес федерал. — Только, я тебя попрошу, давай опустим твои сантименты.

— Давай опустим. — Согласился Отец, поскольку наблюдать себя со стороны было не только не привычно, но и не приятно.

Тут же Отец-двойник убежал к дороге. Только его светлая одежда нет-нет мелькала меж стволов деревьев.

— Хорошо, что ты не надевал скафандр. — Сказал федерал. — Это было бы лишним.

— Кто сказал, что я его не надевал? — Спросил Отец. — Тогда знаешь, как холодно было? У меня чуть все зубы от дрожи не повылетали.

— Ты же сказал, что вылез без скафандра? — Строго спросил федерал.

— Ну да. Я когда замерз, вернулся к шлюпу и сразу его надел. Чтобы согреться. — Сказал Отец.

— Но в скафандре ты же не гулял по лесу?

— Нет, конечно! Он очень тяжелый. Я просто не смог бы.

— Что было дальше? — Продолжал расспрос федерал.

— Потом я вернулся к шлюпу. — Сказал Отец.

Его виртуальный двойник, трясясь от холода, бегом бежал меж кустов. От стука зубов в лесу замолчал даже дятел. Вот он пробежал мимо стоящих федералов, не замечая их, и забрался в шлюп. Дверь он закрывать не стал, а именно так и делал Отец, чтобы запахи родины проникли даже в самые маленькие щелочки шлюпа. Вбежавший Отец— двойник дрожащими руками достал тяжелый монтажный скафандр и, путаясь замерзшими ногами, стал в него влезать.

— Отец, а почему ты не прикрыл свой шлюп ни чем? Его все равно меж деревьев видно. — Спросил федерал.