Владимир Федоров - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

— Весь, да не весь. Ты не собираешься к нам?

— А что у вас делать? Мне и здесь весело.

— А у тебя что делать? — Он кивнул на кровать, — небось, надоело уже?

— Вот тут ты прав. И с ними нельзя и пристрелить жалко.

— Так собирайся, я уже Басмачу передал наши координаты, подходи.

— Ты никак по мне соскучился! — Приятно отметил для себя Отец.

— С тобой не соскучишься. Ну так давай к нам. — Скосил глаза Декс.

— Ладно, Дороти, пристегни ремни. Следующая запинка— Канзас. — Сказал Отец. Скоро буду.

Дексаметазон исчез в ветвях. Нюра осторожно показала из-под одеяла свою остренькую курносую мордочку. Басмач скрестил на груди руки, довольно улыбаясь:

— Лови чертей, — кивнул он на Нюру.

Отец подошел к кровати:

— Молчи, я все знаю. Басмач, гардероб? — Спросил Отец и скользнул внутрь появившейся арки, представив себя в цветастой гавайке, в широченных шортах до колен и скошенных кроссовках.

— Сашка, ты же мне обещал… — На глаза Нюры навернулись слезы.

— Милая, если ты меня любишь, ты должна простить мне некоторые мои шалости. — С некоторым озорством произнес Отец, по дороге любуясь собой и своей гавайкой.

— Не люблю я тебя, противный. Что обо мне подумают твои знакомые?

— А чего это ты на меня все несешь, что не на Басмача? Это же он прямо напротив тебя Декса разместил. — Отец указательным пальцем ткнул в живот Басмачу.

— Э, ты чего на меня скандал переводишь? Ты со своей бабой сам разбирайся, нечего меня к этому приплетать. — Басмач даже не ожидал такого поворота событий.

— Он же глупый, сам ведь говорил. — Оправдывалась Нюра.

— Ты кого глупым назвала? — Басмач схватил свою дубину.

— Знаю, знаю, когда говорят мужчины— даже горы молчат. — Нюра осторожно бочком скользнула с кровати, собрала свои нехитрые пожитки и пустилась наутек в бетаку. Лишь там она могла себя чувствовать в относительной безопасности— там не было видно Басмача.

Друзья переглянулись и засмеялись. Было очень мило наблюдать, как виртуальная баба с не виртуальным страхом боялась не менее виртуального злодея в обличии Басмача. Однако Отец был благодарен Басмачу за дубину, которая избавила его, Отца, от новой порции нытья и стенаний.

— Слушай, Отец, ты так что-ли пойдешь? — Спросил Басмач, осматривая своего подопечного с головы до ног оценивающим взглядом.

— А то… — Заверил его Отец.

— Когда ты перед видным ученым появляешься в одних трусах, это я еще могу уразуметь, коль скоро ваша встреча приватна и вы вроде как с ним сдружились, но когда идешь на работу в таком виде— это уже перебор.

— Если нельзя, но очень хочется, значит можно. Понял? И не приставай ко мне с глупыми вопросами, от этого ты в моих глазах не растешь. — Отец для убедительности свирепо повращал глазами.

— Ты очень экстремальный тип, Отец. — Прошипел Басмач.

— Спасибо. — Ответил тот. — Пойдешь со мной? Или тебе нравится на эту трусиху страх нагонять?

— Пойду, как нет-то. Ты по дороге можешь на кого-нибудь напасть. Тебя вообще было приказано даже в туалет на поводке выводить, а уж в город и подавно. — Басмач хищно осклабился. — Я вообще не понимаю, зачем тебя здесь держат. У нас своих клоунов хватает. Отправили бы тебя домой и дело с концом.

— Вот и я про то же. Не путали бы мне и себе мозги. Но ты все равно договорился. Вечером тебя ожидает секирбашка. Ну, ладушки, поехали.

Басмач сформировал выход. Уже выходя, Отец для себя заметил перекошенное от страха лицо Нюры, которая несмело выглядывала из бетаку. Вот глупая, подумал Отец. Надо будет от нее избавиться.

Отец перенесся в какой-то холл громадных размеров. Это не походило на работу, по крайней мере, на ту, которую себе представлял Отец. Здесь в небольших кадушках росли причудливые растения. Некоторые из них цвели, некоторые устало выбросили свои корни из кадки, развалясь, как пьяный мужик после парной. Вокруг в воздухе кружили какие-то непонятные маленькие аппараты, подстригающие листву и поливающие дерн в кадках. Компания, собравшаяся в холле, напоминала изысканный шизофренический бред. Здесь были, конечно же и люди, но они на фоне этой фантасмагории смотрелись, словно негры в синагоге. Мимо пробегали и пролетали летающие бегемото-крокодилы, были ползающие, прыгающие, мохнатые и лысые уроды. Были и такие существа, которые за собой оставляли зеленый след от слюней, старательно вымываемый бегущими за ними роботами. Некоторые были окружены сизым, видимо защитным полем, другие были в скафандрах. Таким была не по вкусу агрессивная кислородная атмосфера, а может они за своими оболочками прятали свое небрежение перед слюнявыми негодяями. Существа, наполнявшие холл, одеты были тоже по-всякому. Представьте себе лысого цветастого страуса, одетого в лохмотья листьев какого-то растения, пахнущего, словно общественный туалет на народном гулянии, и попробуйте ему объяснить, что с ним что-то не так. Похоже, что в холле вентиляторы работали достаточно эффективно, поскольку зловоние, идущее от проползающих, пролетающих, прыгающих, земноводных, гладкошерстных, не успевало больно ударить по нервам.

— Чур меня, — отмахнулся Отец.

— В общаге такое не увидишь, — заверил его Басмач.

— В общаге можно увидеть разное. — Парировал Отец. — Слушай, Басмач, это ведь тоже конверт? — Вдруг до Отца дошло, что здесь что-то не так. Басмач послушно кивнул. — Так почему тогда некоторые чудаки ползают в скафандрах?

— Ты кого имеешь в виду? — Не сразу понял Басмач.

— Да хотя бы вот эта лягушка, — Отец ткнул пальцем в проползающую мимо него синюю жабу, на которой были пластиковые доспехи и шлем, наполовину скрывающий от Отца всю природную красоту рептилии.

— Это его национальный костюм. — Ответил Басмач.

Ему доставляло немалое удовольствие наблюдать за тем, как Отец реагировал на столь волнующую компанию.

— Не лги! — Не поверил Отец.

— Вот те крест, — перекрестился Басмач.

— А вот этот индюк? — Отец кивнул на пролетевшую мимо птицу с фиолетовой аурой вокруг головы, у которой вместо привычного клюва был хобот.

Увидев нескромный жест Отца, птица громко каркнула и улетела, унося свои перья прочь.

— У них такая мода, — кивнул Басмач, — и постарайся не так громко их костерить, они все прекрасно тебя слышат и понимают.

— Ну, это меня не сильно волнует. — Сказал Отец.

В самом дальнем углу Отец разглядел милую сердцу стойку бара. За стульчиком напротив робота-бармена сидел Дексаметазон.

— Hi, Декс, — помахал знакомому Отец рукой.

— Уймись, негодный. Это же видный ученый. К нему многие обращаются с дрожью в голосе и при полусогнутых коленях.

Декс тоже увидел Отца и поскакал на четырех лапах к нему.

— Здорово, Отец, как дела? — Прорычал он.