Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира

Утес состоял из нескольких горизонтальных слоев. Каждый слой соответствовал поверхности планеты в древности, и по некоторым из них Ринсвинд даже виртуально «ходил». Внутри многих слоев встречались кости древних существ, превратившиеся в камень в результате процесса, который был для Ринсвинда загадкой и не вызывал у него особого доверия. Каким-то образом жизнь зародилась в камнях, здесь же можно было видеть, как она возвращается обратно. Целые каменные пласты состояли из живых останков — маленьких скелетов, накапливавшихся в течение миллионов лет. Встреча с этим чудом природы заставляла испытать благоговейный страх от одной только мысли о громадной пропасти во времени или найти кого-нибудь, кому можно было пожаловаться на жизнь.

На полпути вверх по склону упало несколько камней. Пара маленьких ножек в нерешительности замахнулась над толщей горных пород, а затем показался и Сундук целиком. Он съехал вниз по куче мусора, расположенной у подножия утеса, и приземлился на крышку.

Ринсвинд какое-то время наблюдал за тем, как Сундук пытался встать на ноги, после чего вздохнул и помог ему перевернуться. По крайней мере, некоторые вещи не изменились.

Вы знаете, что произойдет с приматами — они превратятся в нас [124] О том, как это произошло, см. книгу «Наука Плоского Мира II: Шар». . Но почему в предыдущем рассказе они играют в волнах прибоя? Потому что это весело? Да…, но — и это более существенно — еще и потому, что побережье — это ключевой элемент одной из двух основных теорий, объясняющих развитие большого мозга у наших предков. Другая, более ортодоксальная, теория связывает развитие мозга с Африканскими саваннами. Мы знаем , что некоторые из наших предков жили в саваннах, потому что это подтверждается ископаемыми находками. К сожалению, побережье — не самое подходящее место для хранения окаменелостей. Их часто можно обнаружить там, но просто потому, что в момент их образования окружающая территория еще не была побережьем, а море впоследствии разъело камни настолько, что останки оказались близко к поверхности. Теория о приматах на побережье не подтверждается прямыми доказательствами, и поэтому находится на втором месте…, хотя и дает довольно четкое объяснение происхождению нашего мозга. В то же время «саванная» теория по большей части обходит этот вопрос стороной.

Среди современных нам животных нашими ближайшими родственниками являются два вида шимпанзе: обыкновенный шимпанзе «из зоопарка», отличающийся буйным характером (лат. «Pan troglodytes») и его двоюродный брат с менее плотным телосложением, известный как бонобо, или карликовый шимпанзе (лат. «Pan paniscus»). Бонобо населяют весьма труднодоступные районы Заира и до 1929 года не считались отдельным видом шимпанзе. Некоторый свет на эволюционную историю высших приматов может пролить сравнение их ДНК. Человеческая ДНК отличается от ДНК обоих видов шимпанзе всего лишь на 1,6 % — иначе говоря, 98,4 % нашей и их ДНК совпадает (Интересно было бы порассуждать на тему, как на это могли отреагировать люди Викторианской эпохи). Различие между ДНК двух видов шимпанзе составляет 0,7 %. В то же время различие между гориллой и человеком (а также шимпанзе) составляет 2,3 %, а в случае орангутана — 3,6 %.

Эти различия могут казаться малозначительными, но даже в небольшую часть генома примата можно уместить невероятное количество информации. Значительный фрагмент, который является общим для всех нас, наверняка состоит из «подпрограмм», отвечающих за основные черты устройства позвоночных и млекопитающих, объясняющих нам, что значить быть приматом и как следует обращаться с частями тела, которыми обладаем все мы — например, волосами, пальцами, внутренними органами, кровью… Было бы ошибкой считать, что все, делающее нас человеком, а не шимпанзе, должно находиться в оставшихся 1,6 % «особой» ДНК, потому что ДНК устроена совсем не так. Например, некоторые из генов, находящихся среди этих 1,6 %, могут принципиально менять организацию остальных 98,4 %. В компьютерном коде текстового и табличного процессора, можно найти множество общих фрагментов — процедуры, отвечающие за ввод с клавиатуры, вывод на экран, поиск заданной строки текста, выбор курсивного начертания шрифта, реакция на щелчок кнопкой мыши…, но это совсем не означает, что единственное различие между текстовым и табличным процессором состоит в небольшом числе отличающихся подпрограмм.

Поскольку в процессе эволюции происходит изменение ДНК, то, опираясь на величину этих различий, мы можем дать оценку времени расхождения различных видов человекообразных обезьян. Этот метод был разработан Чарльзом Сибли и Джоном Алквистом в 1973 году, и хотя он требует определенной осторожности при интерпретации результатов, в данном случае он работает успешно.

В подобных рассуждениях удобной единицей времени будет «дедушка», которого мы будем считать равным 50 годам. Для человека это вполне подходящий отрезок времени — он примерно соответствует разности в возрасте между ребенком и его дедушкой (или бабушкой), рассказывающим истории в духе «Когда я был молодым…», а кроме того передает дух истории. Используя введенную единицу, мы можем сказать, что Иисус Христос жил 40 «дедушек» назад, а эпоха Вавилонян отделена от нас 100 «дедушками». Здесь не так уж и много дедушек, передающих из поколения в поколение записанную память истории вроде «…когда я был маленьким, у нас не было никакой новомодной клинописи…» или «…меня и бронза устраивала…». Человеческое время не слишком далеко уходит вглубь, просто мы смогли уместить в него огромное число событий.

Исследования ДНК показывают, что два вида шимпанзе разделились примерно 60 000 «дедушек» (три миллиона лет) тому назад. Люди и шимпанзе разделились на 80 000 «дедушек» раньше, поэтому лишь цепочка из 140 000 настоящих дедушек отделяет каждого из нас от его шимпанзе-подобного предка. Который — мы поспешим заострить на этом внимание — также был человекоподобным предком современных шимпанзе. Расхождение людей и горилл произошло 200 000 «дедушек», а людей и орангутанов — 300 000 «дедушек» тому назад. Таким образом, среди всех этих животных нашими наиболее близкими родственниками будут шимпанзе, а наиболее далекими — орангутаны. Этот вывод подтверждается особенностями внешнего вида и поведения. Бонобо по-настоящему любят секс.