Александр Лебедев - День Суркова

Людмирский удалился приводить себя в порядок, а Сурков лёг на короткий кожаный диван и размышлял о своём положении. Скоро его душа отделилась от тела и, вылетев в окно, понеслась пугать губастую цыганку. Людмирский уехал на работу, а к его дому подкатил большой чёрный Джип с драконом на левой дверце. Из машины вышли трое бандитов и направились к двери. Позвонив и не получив ответа, один бандит констатировал:

— Дома нет.

— Прячется, — уверенно предположил Второй.

— Будем звонить дальше, — решил Третий.

Позвонив ещё сорок минут, Первый бандит попросил его подменить.

— Палец устал, — объяснил он.

— А я устал стоять, ну и что теперь? Работа у нас такая, мы же крутые пацаны.

Бандиты звонили ещё полчаса с тем же результатом. Тогда один из них, окончательно устав от бандитского образа жизни, решил прислониться спиной к двери. Людмирский же в это утро дверь не запер, поэтому бандит повалился в прихожую, перепугав оставшихся на улице пацанов. Последние подумали, что одного из них пытаются втянуть в дом. Чтобы братан не смалодушничал и не сдал своих пацанов, решили товарища застрелить. Они уже извлекли на свежий воздух стволы, когда поняли, что он просто оступился.

— Открыто, в натуре, — заявил бандит, поднимаясь.

— Засада, — понял все Первый бандит.

— Уходим? — предположил Второй.

— Нет, — категорически возразил Первый, — от нас только этого и ждут. — Как повернёмся затылками, тут же получим из стволов.

— Что же делать? — спросил Третий.

— Мочить всех будем, — решил Второй. — К оружию, пацаны.

Он пнул дверь так, как это показывали в кино, и пропустил вперёд оставшихся. Расчёт его оказался верным. Первый и Третий бандиты, воодушевлённые действиями Второго, ринулись по коридору, даже не оглянувшись назад.

— Я прикрою, — пообещал Второй бандит.

Он занял место за мраморным бюстом Людмирского и напряжённо вслушивался в тишину. Очень скоро послышался звон разбитого стекла и интеллигентная ругань.

— Что там? — спросил он Первого бандита, выходя из-за статуи, но только после того, как понял, что опасаться нечего.

— Никого. Труп в комнате, бобов нет.

— Мы сюда не за бобами приехали. Где хозяин?

— А я почём знаю? — возмутился Первый. — Мочканул кого-то и смылся.

— Может, это он сам?

— Не, — этот худой.

Второй бандит прошёл в комнату, и, лично удостоверившись, что тело на диване не подаёт признаков жизни, удручённо хмыкнул:

— Странно, как же его грохнули?

Тут он заметил стаканы на столике и, понюхав содержимое, авторитетно сказал:

— Отравили.

В это время довольная душа Суркова вернулась в бренное тело, заняла своё место и, как говорится, пришла в себя.

— Я много пропустил? — спросил Сурков, потягиваясь.

Бандиты от неожиданности побросали на пол оружие и бросились бежать. Они сбились в кучу у входной двери, толкая и мешая друг другу.

— Извините, ребята, если я вас напугал, — сказал подошедший Сурков и протянул одному из бандитов пистолет.

Не разобрав намерений Суркова, бандиты быстро сдавали друг друга, малину, общак и всё, что только знали, но Суркову их несвязаная речь была непонятна. Из неё он только уловил, будто миштяковых пацанов послал некто Федор, и что Людмирский задолжал ему то ли за электричество, то ли за газ. Пацаны говорили о каком-то счётчике и про какую-то стрелку, но свою речь пересыпали настолько дивными наречиями, что Сурков сказал:

— Ладно, ребята, не напрягайтесь. Починит Лёшка счётчик и стрелку впаяет, куда надо. Вы своему Федору передайте.

— А ты кто? — осторожно поинтересовался Второй бандит.

— Я тут недавно, меня, наверное, мало, кто знает. Сурков Гоша, — Сурков протянул Первому и Второму бандитам их оружие и вернулся в комнату, чтобы принести его Третьему, но только увидел, как рванул с места чёрный Ландровер.

— Товарищи! — крикнул он, выходя на крыльцо.

Но Второй бандит приказал не жалеть импортной резины, и вскоре автомобиль превратился в маленькую точку на горизонте.

— Ты слышал? — спросил он Третьего бандита.

— Слышал, — ответили ему. — Неужели тот самый Сурков?

— Он. Он падла старика опустил, а из Фиксы пидора сделал. Чуяло моё сердце. Во бля, не повезло.

Когда Людмирский вернулся, то застал на столе записку такого содержания:

«Спасибо за гостеприимство. Вернулся к себе. Будет время, заходи.

Гоша.

P.S. К тебе заходили из ЖЭКа, просили заплатить за свет и отремонтировать счётчик».

Людмирский покрутил лист бумаги, недоуменно хмыкнул и подумал: «Вот же хлыст, может, когда захочет. Только при чём тут свет? Странно».

В это же самое время Сурков искал губастую цыганку. Нашёл он её в ближайшем сумасшедшем доме, который скромно назывался «Психиатрическая больница номер восемь». Перепуганная женщина трясла губами, булькала, как русский самовар и ходила под себя, за что тут же получала взбучку от санитаров. Зрелище Суркова удручило. Ему стало жаль немолодую уже женщину, и, забрав ключи от своей квартиры, он отдал ей чупа-чупс [6] Чупа-чупс — дешёвая конфета на палочке. , купленный в киоске.

Спускаясь по лестнице, он на секунду задумался, увидев знакомое лицо.

— Извините, — Сурков потянул за больничный халат молодой дуры.

— Я пью и писаю, — уверенно ответила она.

Сходство оказалось весьма условным. Еле уловимые черты перекосила ужасная гримаса, и, изрыгнув трёхдневную отрыжку, дура убежала по коридору.

— Ваша родственница? — спросил наблюдавший за этой сценой человек в белом халате.

— Практически да, — согласился Сурков.

— Ваша фамилия Тараканов?

— Нет, это по другой линии.

— Решили навестить племянницу?

— Хотел забрать.

— Вот как? — удивился доктор. — А вам известно, что это не дешёвое удовольствие. И удовольствие ли?

— Почему же не дешёвое?

— Необходимо оплатить пребывание вашей родственницы, а оно, как понимаете, стоит больших денег.

— И сколько же мне придётся платить?

— Я вам этого не скажу, но если интересует, можете обратиться в попечительский совет.

— А вы здесь давно работаете?

— Давненько.

— И при вас случались подобные случаи?

— Было пару раз.

— И во сколько это обходилось?

— В пределах сотни тысяч.

Суркову эта сумма ни о чём не говорила, но он удовлетворённо кивнул и, распрощавшись с доктором, отправился к себе домой. В подъезде он извлёк из почтовых ящиков соседей свежие газеты и хотел было устроиться на диване, но, взглянув на беспорядок, принялся за уборку. Искоренив чужие вещи и запах, Сурков развернул передовицу и чуть не обомлел от обилия рекламы и всевозможных предложений.

— Надо же, не соврал Людмирский, — произнёс он.

Во истину, судя по объявлениям, возможно было приобрести все. С трудом оторвавшись от рекламы, Сурков перешёл к предложениям работы. Оказалось, что его специальность востребована и оплачивается значительно лучше, чем это было девять лет назад. Он подчеркнул пять заголовков и пододвинул телефон, который добродушная квартирантка оплатила и подключила.