Шестирукий резидент

- Угу. Бритвы у тебя нет... понятно. А что это за лезвие такое, на желтенькой ручке?

- А-а-а, ты про это? Это специальный скальпель, для разрезания омертвевших мышц... а что с ним случилось?

- Я его немножко подточил, - уклончиво ответил я, возвращая доктору его скальпель.

Ну да, и что тут такого? Форма у этой штуковины была не слишком удобная, вот я и обрезал с двух сторон. Зато получилась отличная чистилка промежутков между пальцами. А скальпель он себе новый купит – все равно большую часть «лишнего» миллиона я отдал ему. На что мне в Лэнге доллары?

- Ефим Макарович, а вы готовы? – поднялся по лестнице я, оставляя в подвале ворчащего Святогневнева. – Можем возвращаться обратно в ваш родной Союз.

- Не извольте беспокоиться, товарищ Бритва, я, значить, остаюсь здесь, - отрубил Щученко.

- Уверены?

- Безапелляционно. Я, значить, принял твердое решение. Пойду под начало к товарищу Шандыбину – будем вместе поднимать эту пропащую страну. Ух, развернемся!

Я представил этих двоих, трудящихся бок о бок, и содрогнулся. Да уж, дел они наворотят, будь здоров... Если, конечно, Шандыбин не пошлет этого иномирянина куда подальше.

И мне почему-то кажется, что пошлет.

- Мы тут у вас устроим революцию, установим диктатуру пролетариата, расстреляем всех несогласных, дадим по шапке зарвавшемуся Западу и построим коммунизм! – торжественно объявил Щученко. – Наш Шандыбин молодец, он устроит всем пи... ршество духа и торжество разума!

- Угу. Ну ладно, удачи вам в этом деле.

- Я, значить, полагаю, шо штурм Зимнего... или где у ваших поганых оппортунистов располагается правительство?

- Вроде как в Кремле.

- А! – слегка озадачился Щученко. – Как-то нехорошо звучить – штурм Кремля... Ну ладно, звучить нехорошо, зато выглядеть будеть хорошо! Глаза порадоваются! Штурм Кремля мы, значить, приурочиваем к октябрю! Шоб была еще одна Октябрьская Революция! Хорошо я придумал?

- Я бы так не смог, - честно признал я.

- То-то же! КГБ, оно, значить, на шо угодно способно!

- Угу. Не спорю. Ну ладно, полковник, это ваше дело. У меня уже был случай, когда человек благодаря мне переселился в другой мир... и я тогда сильно возражал, но в конечном итоге все получилось вполне нормально. Так что на этот раз лезть не буду. Только где вы собираетесь жить? И работать?

- Пока, значить, поживу здесь, у товарища Святогневнева...

- Лева!

- Да, да, я не против! – крикнул мертвец.

- Но ты же вчера говорил...

- Я передумал!

- Полковник, подождите минуточку, - попросил я, спрыгивая в подвал. – Как это «передумал»? Лева, колись!

- Зачем? – тупо уставился на меня Святогневнев, как раз сжимавший шприц.

- Не в прямом смысле. Чего это ты вдруг передумал? Только не надо плести насчет неожиданно вспыхнувшей симпатии.

- Да я и не собирался...

- Лева, Ефим Макарович, конечно, человек неприятный, с ним тяжело общаться, и на голову он ушибся еще в детстве, но это не значит, что его можно использовать вместо подопытной крысы! Если ты задумал...

- Олег, что за подозрения?! – неискренне возмутился Лев Игнатьевич.

Я посмотрел на него самым тяжелым взглядом, на какой только способен. Секунд десять три моих красных шарика боролись с двумя обесцвеченными и невыразительными Святогневнева.

- Просто мне нужен ассистент, - наконец признался он, отводя взгляд. – Одному работать трудно. А Ефим Макарович человек небрезгливый, мертвецов не боится... никаких.

- Ну-ка, ну-ка... Он что – знает?

- Ну, довольно трудно скрывать, что ты мертвый, когда у тебя дыра в брюхе, - скривился Святогневнев. – Рассказал я ему, конечно...

- А он?

- А он – ничего. Сказал, что «всегда, значить, гордился советской наукой, способной и не на такие чудеса». Он коммунист, что ли?

- Самый коммунистический из всех коммунистов.

- Я заметил. Но это ничего – руки у него вставлены как надо, нормальный санитар получится. Буйного успокоить, или еще что-нибудь там...

- А что – намечаются буйные? – насторожился я. – Лева, ты помнишь, чем закончились эти игры на «Уране»? Смотри, если устроишь такое же посреди Москвы, я тебя на ленточки порежу! Для бескозырок!

- Да не собираюсь, не собираюсь!

- Смотри у меня, без фокусов...

- Без угроз, хорошо? – попросил доктор. – Олег, тебе не кажется, что ты слишком много о себе воображаешь? О, я такой великий яцхен, у меня есть крылья, я умею летать!

- Я так никогда не говорил... – озадачился я. Не говорил ведь? Вроде нет. – Ладно тебе, это ж я так, на всякий случай, ты не обижайся... А то – смотри, улечу, передумывать будет поздно.

- Ничего, как-нибудь. Ты деньги точно не возьмешь? Не жалко такую кучу?..

- Тамот них толку нет. А тебе пригодятся. И «Москвич» тебе оставляю. Хорошая машина, иногда даже удается завести. Может, мне через месяцок снова сюда заглянуть? Если полковник тут не приживется, верну его обратно...

- Конечно, то, что он моется в одежде, выглядит странно, - начал рассуждать Святогневнев. – Он вроде как одновременно и моется, и стирается. Ты в ванной был? Там теперь грязные подштанники развешаны. Везде!

- Какие еще подштанники? У него и была-то только одна пара! Он же сюда налегке приехал – с одним портфелем!

- Поверь, одной вполне хватает, - заверил меня доктор. – Кажется, что они везде! Но я все равно уже умер, так что мне... э-э-э... все равно.

- Да, потеет он, как бегемот в пустыне, - согласился я. – Неужели так трудно найти нормального помощника? Дал бы объявление в газету...

- «Мертвому доктору наук требуется санитар, чтобы успокаивать взбесившихся зомби»? – скептически предположил Лев Игнатьевич. – И много народу на такое откликнется?

- А почему ты не сменишь профессию? Есть же полно отличных занятий!

- Да, но еще есть такое слово – призвание, - развел руками Святогневнев. – Каждый должен заниматься тем, для чего был рожден. Вот я микробиолог, и останусь микробиологом до конца жизни – больше у меня все равно ничего не получается. Зато уж в этом...

- Да, в этом ты ас, - согласился я.

И задумался – а какое у меняпризвание? Вообще, большую часть жизни я проработал на флоте, но это меня никогда не притягивало. Пожалуй, моя стезя – это как раз то, что я делаю сейчас. То есть шляюсь по мирам и решаю проблемы. Свои и чужие. Не самое легкое занятие, не самое приятное и уж точно не самое безопасное, но один плюс у этой профессии все-таки есть.

Скучать мне обычно не приходится.

Глава 16

Выход есть из любого положения

Лозунг акушерок

- Вот ваша статуэтка, миледи. Простите, что так задержался.

- О, ничего страшного, друг мой, - приятно улыбнулась Инанна, пересыпая порошок из статуи в пузырек. – Уверена, у вас были на то веские причины.

- Была одна очень даже веская... даже увесистая! Знаете, тот мир, куда вы меня послали, за последние семьдесят лет очень изменился...