Самое лучшее оружие

— Я по‑прежнему не очень...

— Тренировка нужна, — со знанием дела сказала Вон. — Эти маги часто говорят с большой буквы. Или вот еще, послушайте:

Житель потемок прочь из потемок

Ушел поглядеть на солнечный свет.

Что ж дитя осерчало так, что мать его плачет,

В небесах у богини струятся слезы?

— Это был просто стишок. А вот теперь послушайте еще раз то же самое:

Житель потемок прочь из потемок

Ушел поглядеть на солнечный свет.

Что ж дитя осерчало так, что мать его плачет,

В небесах у богини струятся слезы?

— А вот это уже начало успокоительного заклятья, — похвасталась Ванесса. — Я только вчера выучила. Слышите разницу?

— Кажется, во второй раз вы произносили как‑то... зубцами, что ли? — неуверенно промямлил Витааль.

— Елочкой. Первый вариант — это просто стих. А второй — заклинание. И это Важно! — подняла палец Ванесса, вновь демонстрируя, как здорово она научилась говорить с большой буквы. — Вот вам пример — что есть на небе круглое и желтое?

— Ну... солнце, думаю, — предположил Витааль.

— Правильно. С маленькой буквы — солнце. А вот если сказать так — Солнце, то это уже будет с большой, и теперь это уже не просто слово, а имя звезды. Было нарицательное, стало собственное.

— А‑а‑а, понимаю... — глубокомысленно закивал магистр. — Да, теперь я понял разницу... Наше солнце называется При‑Ери. Вы правы, следует различать имяпредмета и его название... Слово «эйст» — нарицательное, слово «Витааль» — собственное. Слово «солнце» — нарицательное, слово «Солнце» — собственное. Да, это и в самом деле элементарно...

— Здорово я?.. — обратилась за одобрением к учителю Ванесса.

— Отлично, ученица, — с готовностью одобрил Креол. — Просто превосходно. Наконец‑то ни слова не перепутала. Это ведь очень важно — любой текст обязательно должен передаваться в точности! Любой— не только магический! Никогда не знаешь, какое значение его создатель вложил в, казалось бы, незначительное слово или даже букву. Когда переписчик начинает править сочинителя по своему усмотрению — получается чушь. Даже если ему кажется, что так будет лучше — все равно чушь. Неизбежно. Ладно, так что там насчет Черного Обсидиана?

— Вот тут город Аульфаррак, — ткнул голубоватым пальцем в зеркальную поверхность Витааль. Кстати, собственные выводы и информацию, выданную магом, он увековечил на пергаменте: высокоумный эйст задумал написать на эту тему книгу. — Совсем рядом с нашей границей и как раз по пути. Это торговая столица Эстегелеро. Город не самый большой и не самый знаменитый, но там можно найти много такого, чего больше нет нигде...

— Подтверждаю, — кивнул Логмир. — Видишь Рарога с Флеймом, командир? Там прикупил! Знаю я там одного волшебника — торгует всем, чем захочешь. Просто м‑ма!

— Волшебника? — заинтересовался Креол. — Надо будет заглянуть, надо... Расстояние... восемьсот километров. К вечеру будем там.

— А‑апчхи‑иии!!! — оглушительно выдала Вон. — Апчхи! Апчхи! А‑а‑а‑апчхиииии!!!

— Слуга, принеси эликсир номер двадцать два, — коротко приказал Креол.

Через пару мгновений в его руке появилась бутылочка с розоватой жидкостью. Он сунул ее ученице и требовательно сказал:

— Выпить немедленно. И спать.

— Я не хочу спать... — закапризничала было девушка, но от нее уже ничего не зависело — в состав целебного зелья входили листья сон‑травы. Очень высокая концентрация. Ванесса сонно пожевала губами и уронила голову на подлокотник кресла...

Глава 22

В широкое окно спальни били лучи солнца. Ванесса широко зевнула и потянулась, поднимаясь на ноги. От вчерашней болезни не осталось и следа. Она взглянула на часы — семь утра. Совсем еще рано. А ведь уснула она уже глубокой ночью... К тому же не здесь, а внизу, в кресле.

Она прислушалась — так и есть, коцебу стоит на твердой земле. Прожив в этом летучем доме почти пять месяцев, Вон приучилась отличать это по едва заметным моментам. К примеру, движению воздуха за окном...

— Доброе утро, Хуберт! — крикнула она, спускаясь по ступенькам. — Что на завтрак?

— Доброе утро, мэм, — церемонно кивнул брауни, заканчивая намазывать тосты маслом. — Надеюсь, вы хорошо спали?

— Все о’кей, — невнятно ответила Вон, с наслаждением вонзая зубы в теплый хлеб. — А остальные еще спят?

— О нет, мэм, боюсь, сэр и наши гости отправились в город. Обещали вернуться к полудню.

— В город? — нахмурилась Ванесса. — Минуточку, в какой город? До Ауль‑как‑его‑там почти сутки лету! Когда мы успели?

— Пока вы спали, мэм, — невозмутимо ответил Хуберт. — Осмелюсь заметить, вы проспали двадцать семь часов.

— Что‑о‑о?!! — поперхнулась девушка. — И меня не разбудили?!! Убью!

— Кого именно, мэм? — уточнил домовой.

— Всех! И начну с тебя!

Хуберт покорно наклонил голову, всем своим видом выражая готовность подчиниться судьбе.

— Это я от Креола заразилась! — испуганно открестилась от всего Ванесса. — Так, значит... Волшебник долбаный, отравил меня своей гадостью... хотя простуда прошла. Ладно, дома я все равно сидеть не собираюсь! До города далеко?

— Его видно из окна, мэм, — указал Хуберт. — Что‑то около трех километров.

— Чепуха. Вот сейчас доем, приму душ, — грозно прочавкала Вон, — и пойду! Найду там этих гадов, и все им выскажу!

— Мэм, если вас не затруднит, не могли бы вы купить кое‑чего из продуктов? — без особой надежды попросил домовой. — Боюсь, у нас заканчивается соль... да и другие запасы не мешало бы пополнить. Когда мы покидали Девять Небес, я рассчитывал на четверых едоков, а не на шестерых...

— Да они у нас всего пару дней, — недоверчиво посмотрела на него Вон. — Сколько они там съели‑то?

— Лучше все же запастись, пока есть такая возможность, — упорно гнул свою линию брауни. — Конечно, если вам трудно, я не стану настаивать, но, мэм, мне будет несколько сложнее кормить вас так, как вы сами того пожелаете...

— Ладно, давай свой список, — забрала у него бумажку Ванесса. — Шантажист.

Выйдя из душа и высушив волосы, Вон на миг задумалась, что надеть. Показываться в эстегелерском городе в чрехверской одежде было бы очень неразумно — эстегелерцы издавна недолюбливали чрехверцев. И наоборот. Поэтому Вон облачилась в костюм знатной эстегелерки. Двойной светло‑серый хитон с небольшим вырезом, опоясанный под грудью, рукава доходят до самых кистей, полы же — только до колен, голени остаются обнаженными. Обувь — мягкие полусапожки, прикрывающие лодыжки и завязанные ремешками. Еще в комплект входила тонкая изящная диадема, украшенная мелкими сапфирами.