Олег Готко - Земляки по разуму

Останки тигра захоронили ранним утром. Шкуру хищника приобрел акционерный банк «Дормидонтыч» и нанял опытного таксидермиста. Президент пожелал иметь чучело, чтобы и персонал, и посетители привыкали к экзотическому зверью, которое иногда наведывается в операционный зал.

— Чтоб он у меня был живее всех живых! — хлопнув по столу ладонью, наказал таксидермисту полностью реабилитированный господин Криворучко.

Уголовное дело, казавшееся капитану Пивене таким легким, окончательно зашло в тупик после опроса остальных свидетелей. Никому из них он так и не смог пришить исполнение роли двух таинственных личностей в масках. Текучка засунула это дело в дальний ящик и коллеги изредка вспоминали о нем только как о криминальном курьезе.

Зверинец покинул город около полудня, а к вечеру следующего дня Семен Саньковский почувствовал себя здоровым мужчиной. Пройдя курс лечения сметаной, петрушкой и прочими ингредиентами оригинального рецепта, не исключая красного вина в подогретом виде, а также нежным отношением супруги, он нашел в себе силы подняться как с нее, так и с дивана.

Перед ним снова была вся оставшаяся жизнь.

Пятница, 3 июня 1994 года.

Семен минут пять смотрел на запад, где происходил закат Солнца, прежде чем желание закурить возобладало над остальными.

— Привет, сосед! — приветствовал его Василий Рында, куривший свою вечернюю сигарету на соседнем балконе.

— Привет, — жизнерадостно ответил Саньковский.

— Как жизнь?

— Лучше всех! — наивно не боясь накликать на себя беду, окатил соседа оптимизмом Семен. Ему было наплевать на людскую зависть.

— Угу, — как-то клаустрофобически хмыкнул Василий и неожиданно задал анекдотический вопрос. — Ты рыбу жаренную любишь?

— В каком смысле? — насторожился Саньковский и тут же в его груди зашевелились нехорошие предчувствия.

Как-то так уж в жизни получалось, что стоило кому-нибудь заговорить с ним о рыбе и на Семена тут же обрушивались целые косяки неприятностей. Стоило опустить голову в реку — и появился Тохиониус; не успел заняться с Димкой Самохиным подледной рыбалкой как очутился на Понго-Панче; а чего стоили золотые рыбки Длинного он предпочитал вообще не вспоминать.

— В жаренном, вестимо!

— Ты знаешь, я больше предпочитаю тарань, — на всякий случай тщательно взвешивая каждое слово, ответил Семен после паузы.

— Тем более! Идем завтра на рыбалку… Что? — Рында не сводил глаз с лица соседа, которое могло своим выражением ярко проиллюстрировать принцип единства и борьбы противоположностей. — Понимаешь, завтра у меня день рождения, придут гости, а с деньгами туговато… Водка есть, а на зуб положить нечего.

Саньковский слушал вполуха, сопя носом. Ничем экстремальным в воздухе не пахло. Да и не могут всякие инопришельцы являться ему каждый раз, когда он… В воображении возник сексапильный образ русалки.

— Согласен, — изрек он здравый во всех отношениях вывод, навеянный афродизиатической диетой. — Когда выходим?

— В половине пятого, — сказал Василий и щелчком отправил потухший окурок в добродушное пространство летнего вечера. — Лады?

— Лады, — кивнул Семен.

Сосед скрылся у себя в квартире. Солнце нырнуло за горизонт. Закат состоялся по полной программе как и обещал Гидрометеоцентр.

Саньковский сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, вызвавших эротические видения, и проследовал на кухню, где хозяйничала Мария.

В последнее время все, что бы он ни делал, вызывало у него эротические видения.

— Добрый вечер! — завидев Солнечную систему, издал довольно-гортанный звук космический диссидент, приветствуя настоящую родину.

Заложив крутое пике, он ринулся навстречу знаниям. Его корабль, едва не став причиной очередного международного конфликта на космическо-истерической почве, все-таки благополучно вырвался на финишную прямую и удачно плюхнулся в озеро Кучерявое.

Произошло это безлунной ночью за несколько часов до рассвета.

Суббота, 4 июня 1994 года.

С первым лучом Солнца, превратившим кромешную подводную тьму в зеленоватую мглу, Фасилияс шагнул в шлюзовую камеру. Все его земноводное тело дрожало от возбуждения. Когда первые струйки воды забурлили водоворотами у щупальцев, он наклонился и прополоскал полость клюва, выполняя древний ритуал встречи с Родиной и нарушая кислотно-щелочной баланс.

Над поверхностью озера стлался туман. С одной стороны это было ему наруку, вернее, нащупальце, но с другой — было абсолютно непонятно куда плыть. Однако, как говорят умные осьминоги, на всякий хитрый туман есть хороший сонар.

Определившись где есть что, Фасилияс погреб к нужному берегу.

— На червяка плевать обязательно? — неожиданно услышал он и замер в камышах.

— Дело вкуса, — ответил голосу второй, заставивший осьминога насторожиться.

Отпрыск Тохиониуса обладал отличной памятью и в ее глубине забрезжило воспоминание. Слуховые мембраны напряглись, стараясь точнее уловить все интонации.

— А ты будешь плевать?

— Я к этому методу прибегаю только в крайнем случае.

— Когда совсем не клюет?

— Когда под рукой нет динамита, — брякнул Василий Рында и у Фасилияса окончательно развеялись сомнения относительно того, кто есть кто.

Несмотря на то, что инопланетянин не принадлежал ни к одной из разновидностей мафии, не узнать своего крестного отца он не мог. Ему моментально захотелось сделать человеку что-нибудь приятное.

Крестник погрузился под воду как раз в тот момент, когда Саньковский, так и не плюнув на червяка, замахнулся удочкой. Поплавок, описав в воздухе нечто замысловатое, булькнул в воду. Перед кончиком осьминожьего клюва повис, извиваясь на крючке, жирный червяк.

Он дернул его, но ничего не произошло. Червяк продолжал зазывно корчиться. Рядом прошмыгнула рыба. Подплыв к червяку, она его немножко пожевала, после чего энергии у того заметно убавилось. Рыба заглотала его и вдруг взмыла вверх, оставив после себя струю пузырей. Процесс человеческой забавы стал пришельцу предельно ясен.

— Васька, смотри! — заорал Семен, снимая с крючка тощую верховодку. — Я на него даже не плевал!

— Поэтому она такая маленькая, — охладил азарт Василий.

Как человек и рыбак более основательный, он все еще возился со снастями, колдуя над хитроумными приспособлениями, которые должны будут обеспечить гостей ужином.

Фасилияс снова услышал свист лесы и нырнул. Теперь он знал, что надо сделать.

Легкий бриз разогнал туман. Поплавок Саньковского тихо покачивался под его порывами. Оставшаяся в озере рыба клевать не спешила, но это беспокоило мало. Семен не без основания считал, что главное — не рыбалка, а сам процесс. Так ему казалось минут двадцать, а затем закралось подозрение, что зря он плюнул на червя в этот раз. Но и эту мысль вытеснил из сознания образ местной Афродиты, которой уже пора было явиться пред его очи.