Олег Готко - Земляки по разуму

— Я имею в виду, что если мы заплатим один раз, то придется платить и дальше, и, возможно, больше. Такая вот перспектива.

— Она мне не нравится, — буркнул по размышлении Саньковский. — Кстати, куда мы едем?

— Бензин заканчивается, надо заправиться.

— Мы и так пропустили время обеда!

— Это еще не самое страшное, что сегодня произошло.

— Давай сменим тему, ведь все равно на пустой желудок ничего умного не придумаем.

— Интересно, что ты в состоянии придумать на сытое брюхо? — не без сарказма буркнул Самохин. — Меню ужина?

— Можно будет заехать к Длинному — его ведь это тоже касается. Сам же знаешь, что «одна голова хорошо…»

— А такому безголовому, как ты, лучше, — вздохнул Димка и подрулил к АЗС.

Семен пропустил реплику мимо ушей, потому что его внимание привлек рекламный щит, возвещающий о том, что они прибыли на АЗС фирмы «Факел».

— Смотри, какие они оптимисты! — толкнул он локтем приятеля. — Не то, что ты!

— Не хочу быть пророком, но мне кажется, что скоро и ты, и они изменят свои взгляды на жизнь…

— Ба, кого я вижу! — продолжая тенденцию не прислушиваться к вещим словам, Саньковский вылез из салона, затем пригнулся к Самохину и сообщил. — Отец Агафоний-Горелов собственной персоной!

— Ну и черт с ним!

— Ты не понимаешь! Вот кто нам нужен! — воскликнул Семен и продолжил мысль, неожиданно посетившую истощенный организм. — Он же не только поп, но и бывший милиционер!

— Ну и что?

— Как что? Связи-то у него остались и если не мытьем, так катаньем, но, быть может, он нам поможет.

— В смысле, если не рапортами бывшему начальству, то молитвами нынешнему, да? — хмыкнул Димка. — Только тебе такая чушь могла прийти в голову…

— Ничего не чушь — попробовать-то надо!

— Ну, иди, дерзай! Только не сильно ему распространяйся!

— Не держи меня за идиота!

— Хотелось бы… — вздохнул приятель и направился платить за бензин.

Подойдя к киоску, он вынул бумажник, поднял голову и с удивлением увидел в операторе АЗС знакомое лицо.

— Васька, ты? — воскликнул Самохин и задал идиотский вопрос. — Что ты здесь делаешь?

— Заправляю, — мрачно буркнул Рында в ответ.

— Боже, что с талантливыми людьми жизнь делает!

— Тебе бы мои таланты, я бы на тебя глянул!

— Ну-у, тут бабушка надвое гадала, — поскучнел лицом Димка. — Ладно, налей мне полный бак.

Дальнейший их разговор был лишен как остроумия, так и связности. Уплатив, Самохин вернулся к машине.

Служба на презентации прошла без сучка, но и без задоринки — она ничем не отличалась от сотен, которые отец Агафоний уже отслужил, дабы благословение снизошло на объекты частного бизнеса. Отправив помощника со святыми аксессуарами восвояси, он лениво отнекивался от предложения представителя фирмы закрепить сделку с Всевышним раствором покрепче, нежели святая вода. По расчетам попа, дабы не уронить достоинство, ломаться ему подобно рабе божьей, не познавшей сладкого вкуса плотского греха, предстояло еще минут шесть-семь. Он с нетерпением поглядывал на часы, когда вдруг заметил Семена Саньковского, направляющегося прямо к нему.

Тут все внутри отца Агафония похолодело, горло пересохло и он понял, что с удовольствием хлебнул бы не только ожидающей его водки, но и елея из кадила, лишь бы только уклониться от встречи. Если быть точнее, то батюшка не отказался бы полакать и горячей смолы из Святого Грааля, если какой заблудившийся дьявол подсуетится в ближайшее мгновение, потому что на лице желанной жертвы не было даже намека на угнетенное состояние духа, а скорее, наоборот, читалась недобрая решительность.

«Быстро же меня вычислили, суки, не всуе будь сказано. Я же еще даже денег попросить не успел!.. Господи, прости мне мои прегрешения, потому как не ради наживы, однако во славу Твою затеял я дело это! Не урони достоинства слуги своего!» — с этой краткой, но конкретной молитвой отец Агафоний подобрал полы белых парадных одежд и юркнул в машину представителя фирмы:

— Гони, родной! С Богом!

Представитель удивленно умолк на полуслове, но тут же рванул с места.

«Где я мог проколоться?» — тут же принялся терзаться отец Агафоний. — «Пацан, с которым я отправил рыбу и ведать не мог, кто я такой, ибо был подобран мною на улице, удаленной от церкви. Был я тогда в гражданском, как и в рыбном магазине… Неужели, у них везде стоят видеокамеры? Да нет, вряд ли. Я бы заметил… Неужто я затеял богопротивное дело? Быть того не может — сейчас деньги у людей вымогают на каждом шагу и небеса над головой нечестивцев не разверзаются… Ну и что из того, что дал я клятву служить Господу верой и правдой? Меняются времена — меняется вера и правда. Кто, как не Он, должен понимать это лучше всех?! Правильно, без Его соизволения и попущения подобная мысль мне и в голову не пришла бы. А зачем же она пришла?..»

Он оглянулся и с облегчением заметил быстро отдаляющуюся фигурку бывшего однокашника, который неистово махал вслед. Итак, Всевышний его не подставил и уберег от погони, следовательно, идея Его заинтересовала…

И тут отца Агафония осенило — ему придется доказывать свою правоту. И он докажет ее, пусть даже придется попотеть. Первооткрывателям истины всегда нелегко и если уж не получилось обосновать небогопротивность затеянного, как говорится, «в лоб», то теперь нужно попытаться «от противного».

Поп-теоретик улыбнулся в бороду, поудобнее разместился на заднем сидении и чуть слышно пробормотал:

— Только, Господи, отзови с них «крышу»! Неужто Святому Духу больше делать нечего?..

Горько плача, как будто уронила в реку мячик, Мария, одетая подобно первой женщине, которая потеряла свой лавровый листик [9] Заблуждение относительно того, что он был фиговым возникло в более поздний период при переписке Святого Писания тупым жрецом, которому было невдомек, что по-настоящему фиговыми бывает исключительно хреновая ботва и терновый венец. \ Прим. С. Саньковского \ , шаталась по квартире, пережившей евроремонт. Новая мебель, которую приволок Семен, не тешила душу. Затейливая мозаика дубового паркета не отзывалась в душе тем малиновым скрипом, которым радовали подгнившие старые половицы. Стоило раньше наступить на них около серванта, как тот слегка наклонялся и хрусталь начинал мелодично перезваниваться…

— Танька! — донеслось с открытого балкона и хозяйку обдало порывом ветерка, ворвавшимся в душную квартиру.

Потерянную, заброшенную, уволенную хозяйку душного осточертевшего великолепия…

— Ох-хо-хох… — всхлипнула бывшая учительница русского языка и литературы, а ныне просто женщина с выходным пособием, и с неприязнью взглянула на бескрайнюю кровать, где по ночам было не так просто нащупать мужа, особенно тогда, когда его там не было. — Вот она — женская доля!..