Замуж с осложнениями-2. Сами мы не местные

Коса заплетена и мы начинаем прощаться. Пора возвращаться, а то потемну летать всё-таки небольшое удовольствие даже с инфракрасным экраном. Мы клятвенно заверяем матушку, что будем навещать и подвозить всякие южные вкусности. Она в свою очередь обещает держать телефон заряженным и подключённым к выносной антенне, которую мы ей оставили.

-- А вы не хотите поближе перебраться? -- спрашиваю. -- Подыскали бы местечко поприятнее, построили бы там дом с удобствами...

-- Нет, -- легко отказывается она. -- У меня тут подруги есть, рыбка ловится круглый год, а больше мне ничего и не надо особенно. Вот, на счастливого ребёнка посмотреть только.

Мы по очереди обнимаем её на прощанье и улетаем из-под заснеженной горы вверх, в синеву, а потом прочь, на юг, над гигантскими деревьями, плоскими горами и широкими равнинными реками.

Когда мы подлетаем к Ахмадхоту, уже довольно темно, хотя мне кажется, что три дня назад в это же время было гораздо темнее. Весна всё-таки. Ахмадхот, подсвеченный яркими окнами, напоминает паутинку в росе. Зависнув для посадки над садом, мы видим все окрестные дома. Вон заросшее хозяйство Ирнчина, вон мой клуб, вон дом Старейшин и толпа у него... Мы мягко опускаемся в траву.

У дверей нас поджидает -- кто бы другой, а? -- Алтонгирел, будь он неладен. А я так надеялась сегодня без него обойтись.

-- Ну как лошади? -- ядовитенько спрашивает он, как будто точно знает, что никаких лошадей мы не видели, а всё это было предлогом для чего-то ещё.

-- Отличные лошади, -- радостно заявляет Азамат. -- Я себе взял серебряного. Как говорит Лиза, красотища неимоверная.

Мы входим в дом, раздеваемся, и Азамат сразу разводит огонь в печке. Вообще этот их саман хорошо держит температуру, тут градусов пятнадцать, но Азамат всё никак не может привыкнуть к мысли, что я могу существовать при низких температурах.

-- А ещё, -- продолжает муж радостно, -- мы навестили мою мать. А я и не знал, что она от отца ушла, -- он поднимает взгляд от топки на Алтонгирела и поводит бровью.

Алтонгирел, по-моему, и сам этого не знал, но ему западло признаваться.

-- Я думаю, тебе было полезно узнать это от неё самой, -- спокойно говорит он, глядя в сторону. Мне остаётся только головой качать. Алтонгирел решительно меняет тему. -- Как драгоценной госпоже понравились пейзажи?

-- Я была просто очарована, -- в тон ему отвечаю я. Азамат вдруг как будто что-то вспоминает и взбегает по лестнице на второй этаж, а возвращается со своим запылённым буком. Аккуратно протирает его тряпочкой на кухне, потом усаживается на диван и раскладывает бук на коленях.

-- Иди-ка сюда, Лиза. Будем дом проектировать.

Я присаживаюсь рядом, по пути отмечая, как на секунду офигевает Алтонгирел.

-- Начнём с размера, -- предлагает Азамат, разминая пальцы. -- Ты какой хочешь?

-- А какой престижнее?

-- Ну, большой, конечно.

-- Давай большой, -- легко решаю я.

-- Хорошо, -- Азамат начинает вбивать параметры нового проекта. -- Три этажа?

-- Ага, -- киваю. -- И лифт. И балконы на все стороны. И, если можно, отопление такое, чтобы рычажок повернул -- и тепло.

-- Да легко, -- улыбается Азамат, стуча по клавишам.

Минут через пятнадцать домик свёрстан, а Алтонгирел чувствует себя обделённым нашим вниманием.

-- Что ты с ней сделал? -- спрашивает он у Азамата.

-- Это не я, это мать. Никогда бы не подумал, что они так споются.

-- Почему? -- удивляюсь. -- Она очень разумная женщина в отличие от этих дур из клуба.

-- Обычно женщины настолько разного возраста не понимают друг друга, -- объясняет он. Я никак не реагирую, и он обращается к духовнику. -- А у вас тут что новенького?

-- Да вот, Старейшина Унгуц ногу сломал.

-- А что ж ты молчишь-то, зараза?! -- взвиваюсь я. -- Где он?

-- Да в доме Старейшин. Его-то дом рухнул вчера ночью.

-- Что?! -- подскакивает Азамат. -- Как рухнул?!

-- Да так, -- пожимает плечами духовник. -- У него дом ведь древний совсем был. А старику ремонтировать тяжело. Вчера тут дождь был, вот крыша и просела. Удивительно, как зиму продержалась.

Я стремительно одеваюсь и подхватываю из прихожей чемодан-аптечку и запрыгиваю в машину.

Старейшина сломал не просто ногу, а чёртову шейку проклятого бедра, язви её в душу. Лежит он в подсобной комнате, делает вид, что всё в порядке. Парниша-духовник отчитывается, что дважды приносил еду.

-- Что ж вы так неаккуратно, -- причитаю я, наводя сканер на повреждённую кость. Перелом наружный, надо штифт ставить, а потом нашему деду лежать и лежать, а тут и матрац нужен особый, и уход... -- На три дня нельзя уехать! Больно?

-- Ну так... -- неопределённо отвечает он. Ещё ведь хорохориться будет! Ну н-на тебе обезболивающего.

-- А где целитель? -- спрашиваю у подошедшего духовника.

-- Занят.

-- Что значит занят, если тут у человека травма?!

-- Не кричи, Лиза, -- просит Унгуц. -- Ему звонили, он там жену чью-то лечит от заразной хвори. А у меня незаразное, я и подождать могу.

Ну да, давайте погеройствуем. И ведь главное, больницы-то нет. Есть дом целителя с комнатой для больных. И всё. Ну ладно же...

Я решительными ломающими жестами раскладываю носилки и выхожу на крыльцо, у которого тусуется толпа любопытных.

-- Мне нужна пара красивых мужиков, -- объявляю. Нужны-то мне, конечно, сильные, но сильные они тут все, а вот на красивых обязательно откликнутся. И правда, ко мне уже бегут пятеро. Выбираю двоих, что покрупнее, и с их помощью транспортирую дедулю в машину и располагаю поудобней. Дома уже Азамат с Алтонгирелом вносят его на верхний этаж во вторую спальню.

-- Хоть бы мужа спросила, не возражает ли, -- ворчит Алтонгирел.

-- Что-то мне подсказывает, что не возражает.

Я вызваниваю Ориву, чтобы ассистировала и в двух словах рассказываю Унгуцу, что я собираюсь с ним сделать и зачем.

-- Хорошо, -- покорно соглашается он. -- Вот только дочка дочки моей... У неё же теперь крыши над головой нету. Азамат, уж ты придумай что-нибудь...

Мы переглядываемся.

-- Тащи её тоже сюда, -- говорю. -- Потом разберёмся.

Он согласно кивает и растворяется в воздухе.

Глава 7.

Мы с Оривой наконец-то покидаем импровизированную операционную, оставив пациента спать, пока обезболивающее работает. Внизу на кухне Азамат разделывает какую-то гигантскую птицу, а Алтонгирел, нависнув над столом, вещает что-то о нравственности и приличиях, как обычно. С другой стороны стола сидит маленькая девочка, такая маленькая, что я вижу только её макушку с хитрой причёской. Я устало падаю в кресло и без особого энтузиазма прислушиваюсь, что там опять не нравится зануде-духовнику.

-- Азамат, но ты же не можешь допустить, чтобы в твоём доме жил посторонний мужчина! -- возмущается Алтонгирел.

-- Не посторонний мужчина, а Старейшина Унгуц. Он был моим наставником, если помнишь, -- невозмутимо и, видимо, не в первый раз отвечает Азамат, вытягивая из тушки потроха. -- А, Лиза, ну как он там?