Том 1.Замуж с осложнениями

-- Это не я, -- смущается Тирбиш. -- Это ваша супруга.

До Азамата доходит не сразу.

-- Ты что, готовила для меня? -- говорит он наконец, почему-то шёпотом.

-- Для нас, вообще-то, -- пожимаю плечами. -- А что в этом такого удивительного?

-- Боги, Лиза, да не надо было, -- бормочет он. -- Я думал, ты свои йогурты есть будешь, а то бы сам что-нибудь сварганил...

-- Конечно, я йогурты, а ты ничего, здорово. Если хотел поголодать денёк, так бы и сказал. Впрочем, не хочешь, не ешь, заставлять не буду, -- ворчу я и вгрызаюсь в баклажанчик. Хорошие баклажаны Тирбиш купил, не горчат совсем.

-- Не обижайся, -- внезапно строго говорит Азамат, я аж жевать перестаю. Он очень серьёзен. -- Мне просто неудобно, что я не позаботился о твоём обеде.

Закатываю глаза в лучших традициях Алтонгирела.

-- Азамат, у меня своя голова на плечах, тебе не нужно обо мне каждую секунду заботится. Ешь давай, пока не остыло.

Он всё ещё о чём-то думает.

-- Странно получается, -- говорит. -- Ты вот обо мне позаботилась, а от меня того же не ждёшь?

-- Жжу, -- говорю с набитым ртом, -- но в жажумных пжежелах. И хватит уже переживать из-за глупостей, а то я всё съем, и тебе не достанется.

Он усмехается и наконец-то -- неужели! -- принимается за еду. Уже хлеб почти остыл, блин, пока он тут телился.

Однако хорошо идут баклажанчики. И сыр не смущает, и сметану на хлеб мажем дружно, ох и растолстею я с этим постом... Смешно смотреть, как Азамат старается меня похвалить побыстрее от баклажана до баклажана. Тем временем запах моей стряпни заполняет столовую и перебивает запах мясного маринада, и теперь в нашу сторону все поглядывают. Мы, вероятно, выглядим очень довольными.

-- Тирбиш, а что это они такое вкусное едят? -- слышу я Эцагана.

-- Что-то земное, -- говорит Тирбиш и понижает голос до шёпота, -- госпожа Лиза сама готовила.

Над общим столом разносятся ахи и вздохи, Азамат старательно смотрит в тарелку. Я, наоборот, оглядываюсь, вроде как моё имя прозвучало... и ловлю на себе странный взгляд Алтонгирела. Таким смотрят на неизлечимого больного в последней стадии. Брр.

-- Кажется, Алтонгирел возненавидел меня с новой силой, -- говорю.

-- Это он просто завидует, -- хихикает Азамат. -- Он сам отвратительно готовит.

Мне остаётся только подвигать бровями в том смысле, что у этого человека, кажется, вообще нет положительных качеств.

-- Он хоть что-нибудь делает хорошо? -- спрашиваю.

Азамат пожимает плечами:

-- Боги его любят. Слушай, ну как же вкусно, кто бы мог подумать, что это какие-то жалкие овощи!

-- Чего ж жалкие? Хорошие овощи.

-- А что, они бывают лучше и хуже? -- смеётся Азамат. -- По мне-то всё одно трава.

-- Конечно бывают. И что-то мне подсказывает, тамлингцы знают в них толк. Они ведь чуть ли не все вегетарианцы.

Азамат только качает головой, закусывая хлебушком. Он тоже хорошо удался на тамлингских дрожжах.

-- А нельзя у вас попробовать земной еды? -- спрашивает из-за общего стола какой-то стриженый парень, с которым я ещё не успела познакомиться как следует.

Против него тут же поднимается волна бухтения, чтобы не наглел.

-- Щас, -- говорю. -- Жуйте своё мясо и радуйтесь.

Азамат посмеивается.

-- Только чур ужин я делаю, -- говорит он внезапно. -- А то всё-таки плохо это, что я тебя работать заставляю.

-- Ничего подобного, -- говорю. -- Просто у нас взаимопомощь. Но вперёд, делай ужин, будем чередоваться.

Сметаем мы всё подчистую.

После обеда ухожу к себе, хочу проверить почту, а на буке у меня сидит зверь. Я даже не сразу понимаю, что он не настоящий, а игрушка. Или статуэтка, не знаю, как назвать. В общем, сидит там очень натуральный заяц размером с мышь от бука, и кажется, он вырезан из дерева. Хм. В мой кабинет кроме меня только один человек мог попасть, и он, видно, свято следует правилу подкладывать подарки тайком. Очаровательная зверушка, просто как настоящая. Похоже, у нас взаимообмен наладился.

В буке письмо от мамы, которая наконец-то получила золотишко после восьми проверок на таможне. Мне кажется, что по поводу лилий она радовалась несколько больше, но зато этим добром уже успела похвастаться всем подругам, бабушке и Сашке, который (вот невежа!) велел беречь всё это дело для потомков, а потом сдать в музей. Бабушка же, оторванная от сотого перечитывания Троллопа, отстранённо заявила, что лучше бы эти деньги пошли на создание школ и библиотек, и что вот она, между прочим, самолично внедрила на двух планетах тотальную грамотность, а мы... Дальше её никто не слушал, потому что бабушка, кроме своих достижений в области просвещения, может говорить только об ошибках в речи телеведущих. Что-то я смотрю, моё семейство выглядит просто оплотом культуры, кто бы мог подумать.

По контрасту с этим приходит письмо от подруги, той самой, которая в космосе работать собиралась. Её занесло в М-81 в штате тамлингского летучего ресторана в качестве санинспектора. Собираются там припарковаться на несколько месяцев, а там эти страшные огромные, как их, на букву му, она их боится. Отлепив лоб от столешницы, объясняю, что бояться можно всех, кроме них.

Стук в дверь. Открываю, там тот самый парень, который просил поделиться баклажанами. Плечистый такой, даже несколько полноватый.

-- Абозорху, -- представляется он с несколько самодовольным видом, протягивая мне руку. Это первый муданжец, который вспомнил о рукопожатии.

-- Элизабет, -- говорю, отдавая дань вежливости. -- Чем могу быть полезна?

-- Вы знаете, в последнее время я стал что-то плохо спать по ночам, -- говорит он, не отпуская мою руку, пока я не тяну на себя. -- Вы не могли бы мне помочь?

-- Как часто не можете заснуть?

-- Да каждую ночь, часами.

Что-то он не выглядит сильно уставшим.

-- А днём спите? -- спрашиваю.

-- Нет, какое, днём работать надо, я ведь навигатор.

-- И сильно устаёте?

-- Да ужас вообще, -- отвечает он грустным голосом, поднося руку ко лбу. -- Только и думаю весь день, как спать буду. Вот даже к вам пришёл, хотя никогда в жизни у целителя не был, -- и берёт меня за руку опять. -- Вы же мне поможете?

-- Помогу, помогу, -- высвобождаюсь. -- Кофе, чай пьёте?

-- Только гармарру, -- говорит он, подходя ко мне поближе. Хм, а пахнет-то от него не гармаррой.

-- А алкоголь? -- спрашиваю подозрительно. -- Для храбрости приняли?

-- Ну-у, есть немного, -- смущается он. -- Всё-таки к такой прекрасной женщине идти со своими проблемами... Знаете, были бы вы моей женой, ни за что бы не допустил, чтобы вы работали.

-- Это очень интересно, -- говорю холодно, -- но к счастью, я не ваша жена. Так вот...

-- Неужели вам нравится такое положение дел? -- с придыханием говорит он, оказавшись внезапно как-то очень близко. -- Неужели вам не хочется нормального , здорового мужчину? Почему вы не выбрали меня, я ведь был так близко!