Терри Пратчетт - Вольный народец

— Ладно, тогда лазишь из-под горшка.

Голоса удалялись через комнату. Уши Тиффани пытались повернуться, чтобы последовать за ними.

— Эй, глядишь, здесь этта — домовина! Со стулами и всяким прочим!

Они нашли кукольный домик, догадалась Тиффани.

Домик был довольно большой, сделанный мистером Блоком, плотником с фермы, когда самая старшая сестра Тиффани, у которой сейчас уже было двое своих малышей, была маленькой девочкой. Игрушка была не самым хрупким из творений. Мистер Блок не занимался тонкой работой. Но за прошедшие годы девочки украсили домик лоскутками и кое-какой грубой мебелью.

Судя по звукам, хозяева голосов думали, что это дворец.

— Эй, эй, эй, мы попаш прям в бледуар. Тут лежанка. Гляшь, подушки!

— Придержишь язык, мы ж не хотим, чтоб они проснулись!

— Кривенс! Да я тих, как мелкий лось! Ааргх! Здесь латники!

— Что значишь латники?

— Там в комнате Красные Рубахи!

Они нашли игрушечных солдатиков, подумала Тиффани, пытаясь не дышать громко.

Честно говоря, солдатикам было не место в кукольном домике, но Вентворт еще недостаточно подрос для них и, по привычке, невольно вспоминая детство, Тиффани устраивала чаепития для своих «кукол». Ну, хорошо, для того, что считалось куклами. Игрушки в доме должны были быть прочными, чтобы выжить без потерь и пройти через поколения, и далеко не всем это удавалось. В последний раз, когда Тиффани попыталась устроить вечеринку, гостями были тряпичная кукла без головы, два деревянных солдатика и три четверти плюшевого мишки.

Из домика донеслись глухие стуки и удары.

— А на-ка получи! Эй, приятель, твоя мамаша шьет? Тебя будет шить!

Ааргх! Твердый, зараза, как деревяшка!

— Кривенс! Здесь вааще трупак без главы.

— А что ты хошь — вон медведь. Чуют мои пятки, надо смывашься!

Тиффани казалось, что, хотя владельцы этих трех голосов и боролись с вещами, которые не могли сопротивляться, включая игрушечного мишку с одной ногой, борьба все еще не завершилась.

— Я его досташь! Я его досташь! Досташь! Геть тя в дышло!

— Кто-то цапнушь меня в ногу! Кто-то цапнушь меня в ногу!

— Давай сюда! Ах, редиска! [5] Из словаря Нак Мак Фиглов: Scunner (нехороший человек) — редиска. (Прим. переводчика). Два глаза — роскошь!

Тиффани почувствовала, что Крысошлеп пошевелился. Он мог быть толстым и ленивым, но мог и превратиться в молнию, когда прыгал на маленьких существ.

Девочка не могла позволить коту напасть на невидимых гостей… независимо от того, как плохо бы они не выражались.

Она громко кашлянула.

— Чо? — сказал голос из кукольного домика. — Разбудишь. Ах, ты, гетьски!

Снова повисло молчание, и Тиффани решила через некоторое время, что это было молчание людей, ставших невероятно тихими. Крысошлеп улегся спать дальше, иногда подергиваясь, потому что он продолжал кого-то потрошить в своих смачных кошачьих снах.

Тиффани подождала некоторое время, а затем встала с кровати и прокралась к двери, избегая двух скрипучих половиц. В темноте она сошла вниз, нашла в лунном свете стул, взяла книгу «Волшебных преданий» с полки Бабули, затем отперла замок на задней двери и вышла в теплую ночь середины лета. [6] Дословно: midsummer night — ночь летнего солнцестояния (24 июня) (Прим. переводчика)

Вокруг стоял густой туман, но на небе было видно несколько звезд и сияла горбатая луна. Тиффани знала, что она горбатая, потому что прочитала в Ещегоднике, что «горб» — это то, на что похожа луна, чуть более полная, чем наполовину. Таким образом, она считала обязательным для себя обратить на это внимание окружающих. Например, она могла сказать: «Ах, я смотрю, луна очень горбатая сегодня…».

Возможно, это говорило о Тиффани больше, чем она хотела бы.

Напротив поднимающейся луны черной стеной стояли холмы, закрывая половину неба. Мгновение она искала свет фонаря Бабули Болит…

Бабуля никогда не теряла ягнят. Одним из первых воспоминаний Тиффани была проведенная однажды ее матерью ночь у замерзшего окна морозной ночью в начале весны, с миллионом сияющих звезд, вспыхивающих на вершинах гор и одной желтой звездой из созвездия Бабули Болит, выписывающей зигзаги в ночи.

Бабуля не легла бы спать, пока не нашла ягненка, какая бы не стояла погода…

Было только одно место, где кто-нибудь из большой семьи мог уединиться, и это была уборная. Она была трехместная, и это было место, куда шли, если хотели на некоторое время побыть в одиночестве. Там была свеча, и прошлогодний Ещегодник, висящий на веревке. Издатели знали своих читателей и печатали Ещегодник на мягкой тонкой бумаге.

Тиффани зажгла свечу, устроилась поудобнее и открыла книгу «Волшебных преданий». Луна горбатилась на нее через отверстие в форме полумесяца, прорезанное в двери.

На самом деле эта книга ей никогда не нравилась. Казалось, что та пытается навязать ей, как поступать и что думать. Не сходи с дороги, не открывай потайную дверь, но ненавидь злую ведьму, потому что она злая. О, еще учтите, размер обуви — хороший способ выбрать жену.

Многие сказки, по ее мнению, были очень подозрительны. Была одна, которая закончилась тем, что двое детей засунули старую ведьму в ее же собственную печь. Тиффани беспокоило это после всех неприятностей, случившихся с госпожой Снапперли. Она была уверена, что такие сказки заставляли людей думать определенным образом. Она прочла это однажды и задумалась. Позвольте? Ни у кого нет духовки достаточно большой, чтобы засунуть целого человека, и что заставило детей думать, что они могут отломить по кусочку от пряничного домика? И почему один мальчик, настолько глупый, что не знает о том, что корова стоит намного больше, чем пять бобов, имеет право убить великана и украсть все его золото? Не говоря уже об экологическом вандализме? И некая девочка, которая не видит разницы между своей бабушкой и волком, — наверное, тупая, как пробка, или происходит из чрезвычайно уродливой семьи. Сказки не были похожи на правду. Но госпожа Снапперли умерла из-за сказок.

Тиффани листала страницу за страницей, ища подходящие картинки.

Несмотря на то, что рассказы ее злили, картинки, ах, картинки были самыми красивыми вещами, которые она когда-либо выдела.

Она перевернула страницу и нашла то, что искала.

Большинство рисунков с феями не внушало доверия. Откровенно говоря, они были похожи на балетный класс с маленькими девочками, которые ползали по ежевике. Но они были… разными. Цвет был странным, и совсем не было теней.

Гигантские травы и маргаритки росли повсюду, значит, феи должны были быть очень маленькими, но они выглядели большими. Они были похожи на довольно странных людей, которые, конечно, не очень напоминали фей. Едва ли у кого-нибудь из них были крылья. Фигуры были слегка размыты, и на самом деле… на самом деле некоторые из них были похожи на чудовищ. У девочек в балетных пачках не было больших шансов.