Терри Пратчетт - Вольный народец

Но эту картинку кое-что выделяло среди других, — она выглядела так, как будто художник писал ее с натуры. На других рисунках у балетных девочек и купидончиков был искусственный, сиропный взгляд. Но только не на этой.

Казалось, что художник был там… «По крайней мере мысленно», — подумала Тиффани. Девочка сконцентрировалась на внутреннем левом углу — он был там.

Она видела его и прежде, но надо было знать, куда смотреть. Это был определенно маленький хмурящийся с картинки рыжеволосый человек, голый, за исключением клетчатого килта и тонкого жилета. Он выглядел очень сердитым.

И… Тиффани передвинула свечу, чтобы лучше видеть… он определенно делал жест рукой.

Даже если вы не знали, что он обозначал, догадаться было нетрудно.

Снаружи послышались голоса, и Тиффани приоткрыла дверь ногой, чтобы лучше слышать, потому что ведьма всегда слушает разговоры других людей.

Звук шел со стороны загона для овец, ожидающих отправки на рынок. Овцы не славились болтливостью. Она осторожно выбралась в туманный рассвет и нашла маленькую лазейку, проделанную кроликами, заставившими ее помянуть их добрым словом.

У самой ограды загона пасся баран, и разговор шел от него или, скорее, из высокой травы под ним. Казалось, что говорящих было четверо, и все очень злые.

— Кривенс! Мы хотешь кудахты скотину, а не баранью!

— Ай, эта тож хороша! Пшли, парни, хваташь того бугра и гетьски!

— Айе, все кудах в курне, что могешь — возьмешь!

— Держишь во! Держишь во, шоб вас!

— Ась? Кто что слышь? Ладно, парни ван… тан… тетра!

Овцы подскочили и тревожно заблеяли, потому что что-то двинулось наискосок через загон. Тиффани показалось, что она заметила отблеск рыжих волос в траве у них под ногами, но они исчезли вместе с бараном, ускакавшим в туман.

Девочка перепрыгнула через изгородь, не обращая внимания на царапающиеся прутья. Бабуля Болит не позволила бы никому избежать наказания за кражу овцы, даже если этот кто-то был невидимый.

Туман стоял плотной стеной.

И вдруг Тиффани услышала шум из курятника. Украденные овцы могли подождать. Теперь в ее помощи нуждались куры. Лиса дважды воровала кур за последние две недели, и в курятнике остались только наседки.

Тиффани промчалась через сад, цепляясь ночной рубашкой за палки в горохе и кусты крыжовника, и бросилась к открытой двери курятника.

Не было никаких летающих перьев и паники, вызванной появлением лисы. Но куры взволнованно кудахтали, и петух Сократ нервно вышагивал туда сюда. Одна из куриц выглядела немного смущенной. Тиффани быстро ее подхватила. Внизу было два крошечных синих рыжеволосых человечка. Каждый держал в руках по яйцу. И вид у них был очень виноватый.

— Ой, нет! — сказал один. — Это дите! Она карга…

— Вы крадете наши яйца, — сказала Тиффани. — Да как вы посмели! И я не карга!

Человечки посмотрели друг на друга, а потом на яйца.

— Че за яйца? — спросил другой.

— Яйца, которые вы держите, — твердо сказала Тиффани.

— Че? Ах, энти? Эт че, яйцы, што ли? — сказал тот, что говорил в начале, смотря на яйца, как будто он никогда их раньше не видел. — Вот так штука. А мы думашь, что энто э… камни.

— Камни, — подтвердил другой нервно.

— Мы тут заползашь чуток погреться, — сказал первый. — А тут все энти штуки, а мы подумашь, шо энто камни тута, а кура шо-то все квохтала….

— Квохтала, — подтвердил второй, энергично кивая.

— …короч мы решишь пожалеть куру и…

— Положи… яйца… назад, — медленно сказала Тиффани.

Второй, неразговорчивый, подтолкнул первого:

— Лучше делай, как она сказашь, — буркнул он. — Не то худо будет.

Она из клана Болитов, да еще и карга. Она прибишь Дженни, — такое раньше никому не удавашься.

— Айе, я тож так думашь.

Оба крошечных человечка аккуратно уложили яйца назад. Один даже подышал на скорлупу и сделал вид, что полирует ее краем своего рваного клетчатого килта.

— Никакого вреда, хозяйка, — сказал он, взглянув на другого человечка. А потом они исчезли. Только какое-то красное пятно мелькнуло в воздухе и несколько соломинок перед дверью курятника взлетело в воздух.

— И я мисс! — крикнула Тиффани. Она посадила курицу на яйца и вышла из курятника. — И я не карга! Вы феи какого вида? И что там насчет вашего бугра, я имею в виду барана? — добавила она.

Ответа не последовало, но послышался звон ведер около дома, который означал, что кто-то уже поднялся.

Она спрятала «Волшебные предания», задула свечу и направилась домой.

Мать уже встала. Она разводила огонь и спросила ее, что она делала во дворе. Тиффани ответила, что услышала шум в курятнике и вышла проверить, вдруг это снова лиса. Ее ответ не был ложью. Фактически все это было правдой, за исключением нескольких незначительных деталей.

В целом Тиффани была правдивым человеком, но ей казалось, что бывали времена, когда нелегко было отделить истинное от ложного. Вместо этого могли быть вещи, которые люди должны были знать в настоящее время и вещи, которые они не должны были знать в настоящее время.

Кроме того, она не была уверена, что она знала в настоящее время.

На завтрак была овсянка. Тиффани поспешно съела ее, намереваясь вернуться в загон и заняться тем бараном. Могли обнаружиться следы в траве или еще что-нибудь…

Она искала, не зная зачем.

Крысошлеп, до этого спавший перед духовкой, теперь сидел встревоженный.

Тиффани почувствовала мурашки на шее и попыталась увидеть то, на что смотрел кот.

На кухонном столе стоял ряд синих с белым банок, которые ни на что не годились. Их оставила матери престарелая тетка, и мать гордилась ими, потому что они были симпатичные, хотя и полностью бесполезные. На ферме была небольшая комната для бесполезных вещей, которые, однако, выглядели хорошо, таким образом, они сохранялись.

Крысошлеп наблюдал за крышкой одной из банок. Она очень медленно поднялась, и из-под нее показался намек на рыжие волосы и на два пристально глядящих глаза-бусинки.

Крышка опустилась, когда Тиффани присмотрелась внимательнее. Мгновение спустя она услышала слабый звон, и пока она вглядывалась, банка качнулась вперед-назад и легкое облако пыли пронеслось по верхушке буфета. Крысошлеп озирался в замешательстве.

Они действительно были очень быстрыми.

Девочка выбежала в загон и осмотрелась. Туман опустился к траве, и жаворонки поднялись с холмов.

— Если этот баран не вернется сию же минуту, — крикнула она в небо, — вам предъявят счет!

Крик отразился от холмов. А потом она услышала рядом слабый звук маленьких голосов.

— Че карга сказашь? — спросил первый голос.

— Она сказашь, что на щеч-чик поставит.

— Ой, вайли, вайли, вайли! Вот мы же вляпашься!