Сергей Панченко - Жорж - иномирец. Книга 2 [СИ]

— Извините, но мы спешим как раз на работу. — Крикнул я в открытое окно.

Один из людей форме уже шел ко мне. Я закрыл окно и поехал, глядя в зеркало на реакцию служителей. Они опешили, отбежали. Один попытался остановить машины руками, другой махал папкой, теряя вылетающую из нее бумагу. Сразу за поворотом мы пересекли невидимую границу миров и выехали к речке.

Борис выбрался из машины и принялся громко смеяться, сложившись пополам.

— Ой, не могу, ой, кино и немцы!

— Что случилось, дядь Борь? — Спросил его выбравшийся на свежий воздух Вениамин.

— Они спросили меня, кем и где я работаю. Я сказал, что водителем скорой помощи в третьей городской больнице. А они…, а они меня спрашивают, а что такое больница, а я говорю, где лечат, аппендиксы вырезают, гланды, геморрой. Смотрю, они не догоняют, а я такой в шутку спрашиваю, а вы что, не болеете? А они такие серьезно — нееет, болезни, говорят, это производные капиталистического образа жизни, и такие бу-бу-бу, как по методичке, о том, как они все счастливы, и как надо трудиться, чтобы всем одинаково хорошо жилось.

— А что смешного-то, дядь Борь?

— Да врут они. — Борис утер слезы рукавом.

— А если нет?

— Нет. — Водитель «скорой» задумался. — Может, вернемся, узнаем.

— Сами вернетесь, когда время придет. — Пообещал я им. — Не стоит желать того, к чему еще не готов.

— Куда ни глянь, одни философы. — Борис не хотел меня слушать. — Как машина? Открой капот, гляну, что они там навертели.

— Нормально. Едет.

Борис сам открыл капот, завел двигатель, во время запуска удивленно поднял бровь. Подошел к моторному отсеку и долго вглядывался в его нутро.

— Я не пойму, мотор стоит, а шум идет. Вон, смотри, ремень не крутится.

— Тебе же сказали, что там движитель на флюонах. — Напомнил ему Петр.

— Вот коммуняки. — Произнес Борис ехидно.

Непонятно было, то ли ему понравилась переделка, то ли нет. Я снял трос с отцовской копейки. При всем при том, что машина осталась той же, ощущения даже от посадки за рулем были иными. Я подергал рычагом, понажимал педали, наконец, завел ее. Ощущение, что я нахожусь в автомобиле, который готовили для продажи арабскому шейху, только усилились. Я включил вентиляцию и поставил рычажок охлаждения на минимум. Из круглых дефлекторов бесшумно подул прохладный воздух, явно охлажденный кондиционером. Батя теперь не узнает машину.

— Я поеду, отгоню машину отцу. Ждите меня.

— Нас не возьмешь? — Поинтересовалась Ляля.

— Не возьму, куда я вас белым днем спрячу. Хватит с бати и одного шока. — Я стукнул по дверке автомобиля.

— Езжай. Если мама твоя опять будет беляши жарить, захвати мне. — Попросила Ляля.

— Хорошо.

Я закрыл глаза и представил родительскую пятиэтажку с торца, там, где находился заросший кленом тупик, чтобы не перепугать внезапным появлением соседей. И все равно я перепугал двух малолетних куряк, перед которыми материализовалась прямо из воздуха моя машина.

Несмотря на ямы и кочки в разбитом асфальте, не видевшем ремонта лет десять, машина шла мягко. Звук мотора имитировал нагрузки, как у настоящего. Я подъехал к подъезду родителей. Вышел из машины и увидел отца, стоящего на балконе.

— Игорек, а это, что, моя машина? — Крикнул он сверху неуверенно.

— Твоя, бать, спускайся.

Отца, как ветром сдуло. Через полминуты, в трениках и майке, он появился из дверей. На меня он не смотрел, не сводил взгляд с машины.

— Я не…, это как так…, Игорек? Нет, это моя старушка, но как будто после молодильных яблок. Ты что, перекрасил ее?

— Не знаю, пап, что они с ней делали, я просто загнал ее, а потом забрал. — Я же не соврал отцу. — Они не только снаружи, но и изнутри машину обновили. Садись, проверь.

Отец с готовностью сел за руль, не стесняясь на односложные одобрительные возгласы.

— Все, как новенькое.

— Заведи.

Отец завел машину, после чего уставился на меня изумленным взглядом.

— Шумку сделали дополнительную.

— А сцепление починили?

— Проверь.

Отец включил скорость, подержал педаль, потом отпустил. Машина плавно, как лимузин, тронулась вперед.

— Ничего себе! Спасибо, Игорек. Я боялся, что ты ее еще больше укатаешь, а тут…

— А все равно не пожалел и дал.

— Я же отец, как же иначе.

— Спасибо, пап.

— Да ладно, такой подарок. Я же думал, что все, конец ей, отъездилась.

— Пап, там еще с мотором пошаманили, приблуду какую-то воткнули, чтобы топливо экономила, можешь теперь не заправляться.

— Как не заправляться?

— Вот так, одного бака на всю жизнь хватит. Только когда будешь проходить техосмотр, никому об этом не говори, чтобы не придирались. Капиталисты, они знаешь, не потерпят такого. И масло можешь не менять, здесь на всем вечная смазка.

— Да? Чудеса. Ладно, буду нем, как рыба. Вот мать-то теперь обрадуется. На дачу можно будет ездить, хоть по три раза на день.

— Точно.

— А что с твоей машиной?

— Все хорошо, делают.

Мы еще немного пообщались, поднялись в квартиру. Отец взахлеб рассказывал матери, о том, в каком состоянии я вернул ему машину, но она почему-то посчитала, что он хочет развести ее на выпивку. Обычно он был таким эмоциональным, когда у него появлялся повод промочить горло. Когда мать прямо поинтересовалась у него, отец даже обиделся.

— Вот у тебя воображения, как у стула, на котором ты сидишь. Завтра же с утра едем на дачу, сама все увидишь.

— Да ну тебя. Сынок, есть будешь? Я беляши собиралась напечь.

— Буду. И с собой возьму.

В итоге, мы засиделись допоздна. Мать сама вытащила из холодильника бутылку водки и налила нам с отцом. Между нами в тот вечер случился какой-то перелом в отношениях. Я почувствовал впервые, что вырос из коротких штанишек ребенка, за которого они меня держали, и из образа которого я не спешил выходить.

Вернулся в мир, где меня ждали спутники, уже ночью. У костра сидели только Антош и Ляля, видимо без меня им не спалось.

— Ну, наконец-то, пропащая душа. — Ляля повела носом. — Привез?

— А как же.

Наутро, нам троим пришла одна и та же мысль — пора целенаправленно пробираться к Транзабару. Хотелось скорее избавится от медиков и спокойно насладиться погружением в миры. Мы отошли в сторонку, чтобы поговорить между собой, чем вызвали подозрения.

— Жорж, — обратился ко мне Борис, заглядывая в глаза, — если вы решите оставить нас здесь, может быть, перед этим, научишь нас переходить из мира в мир?

— С чего ты решил, что мы вас бросим?

— Да я же вижу, что мы вас держим. У вас и планы были, наверное, до нас?

— Планы были, но они чудесным образом сходятся в одном месте, городе городов, центре миров Транзабаре.

— Трансбазаре? — Неправильно повторил Борис.

Я попробовал его неправильный вариант на вкус и решил, что в это есть смысл.