Сергей Панченко - Жорж - иномирец. Книга 2 [СИ]

— Кто ты? — Прошелестел голос, похожий на дуновение ветерка, которому придали модуляции человеческого голоса.

Звук шел из отверстия или дупла, находящегося чуть выше моей головы.

— Мне послышалось или ты спросило меня?

Дерево вздрогнуло, зашелестев «короной».

— Я не понимаю, кто ты? — Снова прошелестело сквозняком дерево.

Я поднял руку и почувствовал, что из дупла идет легкий ветерок.

— Жорж. Я человек не растительного происхождения.

— Я чувствую тепло.

Удивительно, каким образом оно разговаривало со мной. Я поднялся на цыпочки. Дупло просвечивало насквозь, но на пути движению воздуха находилась сетка из вибрирующих нитевидных росточков, выполняющих роль голосовых связок.

— Ну, да, я теплокровное существо. Из другого мира, между прочим.

— Прошу, не губите мою кору, если вы понимаете, о чем я. — Жалобно произнесло дерево.

— Вы о том, что из вас уже пытались вырезать какую-то фигурку?

— Не понимаю. Не трогайте мою кору, иначе я погибну.

— Да нужна она мне, ваша кора. Я вообще не собираюсь прикасаться к вам.

— Спасибо. Голодные мыши портят кору. Тоже теплокровные и двигаются.

— А, я понял, вы приняли меня за грызуна, который может поточить кору, как голодные зайцы, которые на даче у родителей в одну зиму погрызли все яблони. Нет, я достаточно разумный, чтобы не покушаться на разумное дерево.

— Кто, дерево? — Просквозило чуть слышно из дупла.

— Простите, я хотел сказать, человек растительного происхождения.

Ляля и Антош подбежали ко мне.

— Ты что, с деревом разговариваешь? — Удивилась Ляля.

Я приставил указательный палец к губам и повел глазами в сторону растительного человека. Кошка меня поняла и не стала развивать тему общения.

— Здрасти. — Поздоровалась она.

— Добрый день. — Вежливо поздоровался змей. — Могу поинтересоваться, вы появились перед моим другом прямо из-под земли?

— Хорошего дождя вам. — Ответило на приветствие дерево. — В отличие от моих диких предков, торчащих всегда на солнце, мы живем в земле, за исключением короны и поднимаемся на поверхность либо ночью, либо в хорошую дождливую погоду. Это помогает поддерживать нашу кору долгое время в достаточно хорошем состоянии, а так же защищает от посягательств со стороны животных. Я услышал топот, и как человек обличенный властью, решил узнать его причину.

— Вы, кто, мэр или полицейский? — Поинтересовался я у древесного человека.

— Я, глава нашей общины, заведую общественным порядком и обороной.

— Любопытно, любопытно. — Я огляделся, пытаясь понять, кого могло охранять это дерево, если в радиусе пяти километров чистые поля. — А где же ваша община?

Дерево не сразу ответило. Оно повертело скрипучим стволом. Мне показалось, что оно ищет подходящий ветерок, чтобы громче донести до нас свою мысль. Я оказался прав.

— Мне необходимо понять, насколько вы опасны для нас.

Тон дерева мне показался не просто громче, но и опаснее. Оно словно дало нам знать, что в случае негативного для нас умственного заключения, мы будем каким-то образом изолированы. Смешно, конечно, но с другой стороны неизвестно откуда ждать удара от непонятной для нас формы разумной жизни.

— Мы совершенно безопасны для вас. У нас ни пилы с собой, ни топора, ни гербицидов, упаси бог. Мы исследователи из другого мира, но вы нам не поверите, конечно. Нам интересен любой мир для расширения кругозора, но если вы решите, что мы должны уйти, мы не станем задерживаться. Ваш мир — ваши правила.

— Я должен подумать. — Просвистело дерево и начало уходить под землю. — Предупреждаю, вы под наблюдением.

Ствол ушел под землю, а оставшаяся наружу крона слилась с окружающей ее травой.

— Получается, что я бежал по головам. — Я поднял по очереди ноги, чтобы быть уверенным, что сейчас не стою на чьей-нибудь кроне.

— Ты не ударился. — Ляля осмотрела меня. — Ой, у тебя на лбу шишка.

Она нежно коснулась моего лба, но я все равно почувствовал боль.

— Невежливо было возникать у меня на пути. Я был так счастлив, что закрыл глаза от удовольствия. — Признался я.

— Вот и получил урок. Нельзя расслабляться в чужом мире. Тебе бы холодный компресс к ушибу приложить.

— Пойдемте туда, где есть лед. Чего ждать, когда этот дуболом вынесет нам вердикт?

— Это даже унизительно, ждать решения своей судьбы от того, кто не имеет права это делать. — Вставил свои «пять копеек» змей. — Но идея со льдом мне не очень.

— Ладно, само заживет. Подумаешь, дефект красоты.

Вдруг, прямо под змеем задвигалась трава и полезла вверх. Антош едва успел отползти, чтобы не подняться вверх на вылезающем из-под земли дереве. Рядом с нами, тряхнув кроной, полезло еще одно дерево. Оглядевшись, мы увидели, что все пространство вокруг нас начинает напоминать вырастающий с небывалой скоростью лес.

— Урфин Джус и его деревянная армия. — Непроизвольно вырвалось у меня.

Ляля ухватила меня за руку. Змей испуганно вскарабкался нам на шею. Тут же стало сумрачно от стены деревьев возникшей вокруг нас. Оказалось, что они жили плотно друг к другу. Интересно, куда деревья девали свои корни. Может быть, они общались ими между собой. Мне представился этот процесс, похожий на то, как мы пытаемся привлечь чье-то внимание, трогая друг друга ногой под столом. Лес наполнился сотней свистящих голосов. Надо сказать, что они сами себе закрыли сквозняк, и потому я не мог разобрать ни слова.

— Надеюсь, ваше появление это демонстрация вежливости? — Спросил я громко. — Поддавшись первобытному страху неизвестного можно таких дров нарубить, ни один иномирец потом к вам носа не сунет.

— Жорж, им про дрова не надо. — Шепнул на ухо Антош.

— Черт, я не задумываясь.

— Угрозааа. — Просвистело ближнее к нам дерево.

— Опассность. — Просвистело другое.

— Нет вам от нас никакой угрозы! Будьте благоразумны и открыты новому, не прикидывайтесь неотесанными пнями.

Последнее, наверное, не стоило говорить, если не хочешь настроить против себя местных древесных. Многочисленные кроны зашелестели, будто их трясли невидимые руки. По воздуху поплыл зеленоватый горький туман, засвербевший у меня в носу.

— Драпаем! Дуболомы решили нас притравить.

Сдерживая порывы кашля, я представил себе первые чувства, которые пришли на ум. Страх и ненависть первой школьной линейки, на которой я держал в потной ладошке букет разноцветных циний с нашей дачи. Видимо из-за того, что я нервничал и теребил букет, все стебельки сломались, а цветы безвольно склонились вниз. Я понимал, что букет у меня страшненький и это добавляло мне переживаний. Почему-то эта детская травма решила именно сейчас выбраться наружу. Думаю, причиной тому был запах зеленого тумана, напомнивший запах тех самых циний или же нависшие над нами деревья, похожие на толпу взрослых на той линейке.