Сергей Панченко - Жорж - иномирец. Книга 2 [СИ]

И как всегда, чувства выбрали соответствующий их настроению мир. Первой открыла глаза кошка, прижав со страху свои остроконечные ушки к голове. Она ткнула меня в бок, потому что я все еще думал, что нахожусь в прежнем мире и не открывал глаза. А может быть, я просто смаковал жалость к себе, малышу с букетиком.

— Жорж, Антош, о чем вы думали? — Испуганно поинтересовалась кошка. — Что у вас в головах творится?

Я, наконец, открыл глаза. О, ужас, мы стояли на небольшом участке суши, вокруг которого закручивался спиралью грязный густой поток, напоминающий по виду схватывающийся бетон только другого цвета. Он шумно хлюпал, выпуская наружу пузыри воздуха.

— Первый раз в первый класс. — Я почесал затылок, хотя он и не чесался. — Это мое настроение первого дня в школе.

— Бедняжка. — Ляля облокотилась мне на плечо и нежно замурчала прямо в ухо. — Дерьмовое настроение.

— Признаться, и я, при всей моей тяге к знаниям, тоже не особо любил школу. Не так, как ты, Жорж, конечно, оттенок был бы более жизнерадостным, но структура осталась бы такой же.

— Еще бы шары добавить сюда и радостный голос из хрипящих колонок. — Воспоминания накрыли меня с новой силой, отчего мои плечи непроизвольно передернулись. — Одиннадцать лет от звонка до звонка. Почему Вольдемар не попался мне первого сентября?

— Не думаю, что ты пошел бы за голым мужиком. — Засомневался Антош. — Он бы точно не стал учить тебя грамоте.

— Ну, всё, ребята, довольно хандры, уводите меня из ваших детских переживаний. — Ляля требовательно дернула меня за руку. — Я когда-то мечтала стать учительницей начальных классов.

— Я еще не насладился жалостью к себе. — Промямлил я.

— Жорж, ты не похож на нытика.

— У меня была хорошая школа.

— Ты это наглядно продемонстрировал. Пойдемте же отсюда.

— Антош, а тебе не кажется, что эта жижа вокруг нас не просто грязь? — Я почувствовал щекотание в мозгу, будто кто-то пытался заглянуть в него.

Я подошел к потоку и притронулся рукой к нему. Меня кольнуло легким разрядом, проскочившим по руке прямо в мозг. Рука рефлекторно отдернулась, но я сразу же приставил её вновь, почувствовав ментальную связь.

— Ты меня слышишь? — Спросил я вслух.

Мое поведение со стороны, наверняка напоминало поведение сумасшедшего. Ляля нахмурилась, подозревая, что со мной не все ладно. Разговаривать с грязью не совсем нормальное занятие.

— Слышу!

Я подпрыгнул от мощного голоса, возникшего в моей голове.

— Это не грязь, оно живое. Приставьте руки и услышите.

Ляля с долей огромного сомнения и брезгливости на лице, едва коснулась ладошкой хлюпающей жижи.

— И что? Оно молчит.

— А ты спроси что-нибудь? — Предложил я. — Или поздоровайся для начала.

— Привет. — Произнесла Ляля и через секунду ее лицо просияло. — Я слышу. — Она подняла руку вверх. — Осталось только поговорить с живой водой, воздухом и огнем и будет полный набор для постановки диагноза.

— А что ты хотела, никто нас не ограничивал в своих фантазиях. Антош, пообщайся тоже.

Змей долго пристраивался, не зная, какой частью тела коснуться грязи, то ли кончиком хвоста, то ли, переборов брезгливость, языком.

— Не, пожалуй, языками еще рановато. — Я заметил его нерешительность. — Мокни кончик хвоста, поди, не обидится.

Змей сунул хвост в жижу и закрыл глаза. По его бегающим глазам под веками я догадался, что он слышит разумную грязь. Я тоже продолжил общение с ней. Естественно, ее в первую очередь интересовало, кто мы такие. Пришлось описать ей наше представление о мирах, в надежде, что такой нетрадиционный организм отличается таким же нетрадиционным разумом. Как оказалось, я был почти прав. Разумная жижа, поделилась, что ее размеры соответствуют в моих представлениях размерам земных океанов и что все ее существование это скука, которое она разбавляет игрой воображения.

— Я представляю себе что-нибудь такое, что трудно вообще представить. Что меня много, например, и мы все разные. Играю разные роли, общаюсь между выдуманными образами. Или же выдумываю себе такие места, где меня еще нет на планете и пытаюсь представить, что там творится что-то неведомое и жутко интересное.

Мне в голову проецировались картинки, которые воображал для собственного развлечения океан грязи. Это были яркие цветастые, но абсолютно абстрактные вещи. Они менялись, как в калейдоскопе. Созерцание их захватывало дух.

— А ты мне можешь показать своё? — Спросила жижа.

— Могу. — Я напрягся, не зная с чего начать. Как назло, опять в голову полезла моя первая линейка.

— Чудесно. — Громогласно восторгался океан. — Необычайно красиво.

— Постой, я могу еще и не такое показать.

Я принялся вспоминать все миры, в которых я бывал. Жижа то замирала, то громко смеялась в моей голове, совсем, как ребенок, который впервые попал на аттракционы. Мне было приятно. Каково это жить одному во всем мире, с тоски помрешь, или же тронешься рассудком.

— А куда вы идете? — Поинтересовался океан, после того, как запас моих картинок совсем иссяк.

— Вообще, мы хотим попасть туда, откуда началось наше путешествие, но по ряду не совсем понятных нам причин, мы попасть туда никак не можем. Мы с друзьями пытаемся догадаться, что тому причиной, что и выливается у нас в долгую дорогу из чередующихся миров. Мы очень надеемся, что она приведет в итоге туда, куда надо.

— Значит, вы гадаете? — Переспросила жижа.

— Догадываемся, предполагаем. Спросить-то нам не у кого, мы сами по себе.

— За всю свою бессмертную жизнь, начавшуюся с маленькой разумной лужи, я пришла к выводу, что вернее не гадать, а желать. Обстоятельства вокруг вас это инструмент, а ваше желание это руки.

— Мудрено, а змей нас слышит?

— Мы с ним разговариваем почти о том же самом.

— Он у нас больше по философской части соображает.

— Это не философия, это жизненный опыт. Ваша цель не перебирать в уме похожие варианты, надо желать того, чего вам хочется. Транзабар, так Транзабар. Вам нужно туда, значит, вы туда и попадете. Сконцентрируйтесь на цели, а не на пути и он сократится многократно.

— Что ж, спасибо. Мне даже на душе стало легче, будто я исповедался перед психологом за детскую травму.

— Спасибо и вам. Теперь мне будет, о чем подумать. До встречи в мирах.

— До встречи. Можно я буду называть вас Хорошее Первое Сентября.

— Разумеется, этот вариант мне намного приятнее, чем тот, который у тебя возник сразу, как вы здесь появились.

— Виноват, не сразу разобрался.

— Вот, очень принципиально понять, прежде, чем судить.

Я поднял руку и незаметно стряхнул с нее остатки прилипшей биомассы. Змей, с белеющими из-под полуприкрытых век белками еще общался с мудрым океаном. Ляля бросила общаться с живой биомассой даже раньше меня.