Сергей Панченко - Жорж - иномирец. Книга 2 [СИ]

— Я предлагаю решить наш спор игрой. — Предложил Петр. — Трое на трое. Чья команда выиграет, те и будут решать, как поступить. Идет?

— Но я… — Нерешительно начал змей.

Ляля незаметно толкнула меня в бок.

— Соглашайся. — Тихо произнесла она.

Я надеялся, что она знала, на что шла. Змей, как игрок, выглядел очень слабо.

— Ладно, не хочу, чтобы вы считали нас за слабаков. Если мы выигрываем, то продолжаем наш путь, если вы, то расходимся, как в море корабли.

— Верно. — Согласился Петр. — Борис! — Позвал он коллегу. — Иди к нам, передохни.

Пока Борис переводил дыхание, нас представили девушкам, робеющим перед Антошем и бросающими любопытные взгляды на Лялю. Байдарочницы попросили потрогать кошку, на что Ляля дала снисходительное одобрение. Очередь дошла и до змея.

— Холодный. — Удивлялась каждая вторая.

Антош вздыхал и закатывал глаза. Я знал его мимику и мог понять, что он думает об умственных способностях спортсменок.

Началась игра. На нашей стороне не оказалось ни одного болельщика. Зато на другой стороне поля в шумной поддержке недостатка не было. Мои напарники изучили правила игры, наблюдая за ней. Еще раз выслушали их от меня. Первым подавал я. Мой мяч принял Алекс, отбил его Борису, а тот забросил его через сетку, уверенный в том, что я не успею его принять.

Он был прав, я не успел, но метнувшаяся черной молнией Ляля, отбила мяч вверх, где я его принял и хлестко отправил на сторону соперника. Расслабившаяся команда соперников не успела среагировать и пропустила мяч. Проворство Ляли меня впечатлило. Я показал ей жестами, что потрясен. Часть болельщиц перешли на нашу сторону.

Из ошибки, стоящей гола, наши противники сделали выводы и стали намеренно играть на Антоша. Это позволило им заработать несколько очков, пока змей не придумал вовремя смываться из-под удара. Ляля играла за нас обоих, двигаясь и реагируя намного быстрее, чем позволяли наши реакции. Каждый ее удачный прием мяча или удар болельщицы сопровождали громкими возгласами. Мы выиграли, морально подавив соперников.

Во время дружеского рукопожатия, Борис задержал в своей руке руку кошки.

— Выпустила свои коготочки, хищница.

Ляля рассмеялась во весь рот, давая всем любопытным оценить размер своих клыков.

— Это была игра, в которой вы самонадеянно надеялись победить, не зная всего, на что мы способны. Надеюсь, наша победа убедит вас в том, что у нас больше прав предлагать варианты.

— Ладно, уговор дороже денег. — Нехотя согласился Петр. — Мы и так хорошо отдохнули. Давайте, только завтра с утра, не раньше. Надо с девчонками попрощаться, как следует.

Нас вполне устроили такие сроки. Мы вместе посидели у костра, послушали песни, разговоры. Спортсменкам мы были интересны, особенно Ляля. Кошке пришлось много рассказывать о себе. Разошлись мы далеко за полночь. Мы выбрали для ночевки «скорую помощь». А где ночевал ее экипаж, нам было не особенно интересно.

Я и Ляля легли в салоне. Она позволила мне обнять ее. Кошка была приятно теплой и уютной, от нее хорошо пахло, а ее мурчание усыпляло лучше всякого гипноза. Правда, среди ночи мне показалось, что змей куда-то уходил. Меня это не удивило.

Разбудили нас возгласы экипажа «Скорой помощи».

— Что это за место? Куда вы нас опять затащили?

Я поднялся и выглянул в окно. В глаза ударила бесконечная, без дна и покрышки, белизна, на которой темными пятнами выделились фигуры двух врачей и водителя.

— Антооош. — Требовательно обратился я к змею, вспомнив про его ночные телодвижения.

— Жорж, можешь похвалить меня, я создал свою собственную аномалию.

— Я же только учусь. — Оправдывался змей, за то, что изобретение его разума имело вид, от которого к горлу подступала тошнота.

Из-за того, что нельзя было понять границы мира, будто они ускользали при попытке закрепиться на них взглядом, вестибулярный аппарат начинал давать сбои. Со мной такое бывало, когда я попадал на машине в плотный туман, только в мире созданном Антошем этот эффект оказался на порядок сильнее.

— Ты мог бы хотя бы колышек представить. — Я опустился на четвереньки, потому что мне все время казалось, что я падаю.

— Возьми и представь сам. — Предложил змей.

Резонно. Почему-то в аномалии созданной Антошем мне показалось, что только он имеет право создавать обстановку. Я напряг совсем «раскиселившийся» мозг, ища в его закоулках любой подходящий предмет. Вспомнился мяч, которым мы играли в волейбол. Он тут же материализовался из ниоткуда. Но вместо того, чтобы спокойно лежать, создавая для вестибулярного аппарата ориентир, он принялся крутиться, чем вызвал только усиление головокружения.

Тогда я представил меч в камне, как подсознательный образ чего-то устойчивого и крепкого. В соответствии с моими мыслями, конструкция не возникла на месте, а прилетела, впечатавшись в белое ничто, как в сырую землю.

— Жорж, ты чуть меня не придавил. — Пожаловался змей, едва успев убрать хвост в сторону.

— А может быть ты бессмертен в своей аномалии? Ты же, типа бог тут. — Подколол я его, «цепляясь» при этом одним глазом за рукоять меча.

Мир потихоньку начал останавливаться. Ляля, прикрывая рот одной рукой, оперлась о камень.

— Антош, меня тошнит от твоих экспериментов. — Произнесла кошка не своим голосом.

— Я же вам сказал, я только учусь. Это моя первая аномалия. Во второй я уже буду знать, что нужен пол и потолок.

— А в третьей, ты будешь знать, из кого тянуть соки. — Напомнил я ему про привычки хозяев прочих аномалий.

— Ничего подобного. — Обиделся змей. — Если нам не везло, это не значит, что все аномалии созданы с целью охоты на наши мысли. Так и про миры можно было подумать, что их задача убивать нас. Отнеситесь к происходящему, как к необходимому знанию.

— Идет. Как-никак среди нас ты первый, кто смог что-то создать.

— Что-то. — Антош снова закатил глаза. — Ладно, назову свою первую попытку «что-то с чем-то».

Алекс набрался сил добраться до камня и пытался выдернуть меч из него.

— Веня, тьфу, прости. Алекс. — Поправился Петр. — Тебе по предназначению не мечи из камня выдергивать.

— Думаешь? — Алекс бросил бесполезное занятие. — Вот и я так подумал, рукоятка плохо в руку ложится.

— Это же не грудь, под правильный хват не деформируется. — Поддел коллегу Петр.

— Если только она не каменная. — Буркнул Алекс. — Мы не слишком задерживаемся в этом предбаннике рая?

— Я всю ночь работал над ним. Имейте уважение к чужому труду. — Требовательно произнес Антош.

— Под покраску или под обои думал стены? — Поинтересовался Борис, разглядывая белую «бесконечность». — А на пол что, ламинат или линолеум?

— Что? — Антош не понял иронии в голосе водителя.