Кристина Логоша - Чертовка на выданье (СИ)

— Я тебя сразу узнала, садись.

От ледяного тона женщины у Даниэля задрожали колени. Он сел. Сусанна схватила его за воротник и попыталась поцеловать в губы. Бес вывернулся, и ее уста коснулись его щеки. Бес стал вырываться, но чертовка крепко держала, продолжая свои попытки. Даниэль освободился и отскочил, опрокинув стул, оставляя в ее руках воротник от своего жакета.

— Бабушка, это я — Даниэль! — отходя на безопасное расстояние, воскликнул черт.

— Можешь не притворяться, Август. Нас уже никто не подслушивает. Эти ведьмы заперли меня в этой тюрьме и отобрали всю силу. Наконец-то ты пришел меня спасти.

— Кто такой Август? Дедушку же звали Евандер. Хотя какая разница… Сусанна, я не Август, я Даниэль, твой внук. Помнишь?

Она задумалась, и на мгновения ему показалась, что сознание бабушки прояснилось.

— Ты не можешь быть моим внуком, Август. Мой внук редчайший пройдоха и идиот. Ты на него совсем не похож.

— Спасибо, бабушка.

— Подойди же ко мне, — она встала, расставив руки в стороны, заставляя внука в ужасе отступить на несколько шагов назад. — Позволь ощутить тепло мужских рук.

Даниэль закрыл рот ладонью, чтобы не закричать, но тут к ему пришла идея, как вывернуть эту ситуацию в нужное русло. Откашлялся и произнес строго:

— Сусанна, присядь. У меня к тебе серьезный разговор. Это касается нас.

Чертовка, ошарашенная его тоном, села.

— Ты ведь не хочешь меня бросить, Август?

— К сожалению, если я не решу свою проблему, нам придётся расстаться.

— Ты нашел себе любовницу! — воскликнула с возмущением.

— Нет-нет, я все так же питаю к тебе чувства, но у меня неприятности. Поэтому я не приходил к тебе так долго. Возможно, меня убьют, — с артистическим драматизмом произнес последнюю фразу.

— Какой кошмар! Значит… нельзя не терять ни минуты! Иди сюда, — Сусанна поднялась, желая прильнуть к своему «любовнику».

— Стой! — Даниэль выставил вперед руку. — Меня еще можно спасти. Ты меня можешь спасти.

— Я сделаю все, чтобы помочь тебе, Август.

— Я не могу наложить колдовство на злодея, который хочет моей смерти. Он забыл свое имя. Я уже перепробовал все известные средства, но к этому негодяю не подобраться.

— Кажется, я знаю одно средство. Был у меня на работе один случай, когда клиента околдовали, заставив забыть свое имя. Но я нашла решение.

— Какое? — спросил Даниэль.

— А ты меня поцелуешь, если расскажу?

Даниэль скривился, понимая, что других вариантов у него нет.

— Обязательно, любовь моя. Только помоги мне.

— Тогда целуй! — напирала пожилая женщина.

— Нет, сначала рассказ, а потом все остальное.

— Хорошо. Так вот. Жена околдовала мужа, чтобы он не ушел к любовнице. Заставила его и любовницу забыть все, включая свои имена, и наложила много заклинаний. Но ты же понимаешь, что истинные чувство всегда сильнее любой магии. Клиент стал подозревать неладное и обратился ко мне с просьбой вернуть его память. Я долго билась над тем, чтобы расколдовать его, но помог случай. Клиент переходил дорогу, а на другой стороне стояла его возлюбленная. Они не помнили друг друга. Внезапно из-за угла выскочил экипаж и чуть не раздавил несчастного. Испугавшись за его жизнь, девушка как-то преодолела сильнейшую магию, и выкрикнула его имя.

Даниэль запоминал каждое сказанное слово.

— Почему мне кажется, что экипаж появился не случайно?

Сусанна хитренько улыбнулась и поправила прическу.

— У меня не было ни одного провального контракта. А теперь выполни обещание!

— Хорошо-хорошо. Только закрой глаза. Я хочу, чтобы этот поцелуй был самым незабываемым в твоей жизни.

Наивная женщина сомкнула веки, и Даниэль, пользуясь моментом, выскочил с веранды и быстрее ветра понесся по коридору пансионата, боясь, что Сусанна будет его догонять. Только на улице он смог перевести дыхание. Оглядываясь, он не заметил, как наткнулся на кого-то.

— Осторожней, смотри куда идешь! — недовольно произнесла Мизриэль. Затем осмотрела его разодранный жакет: — Вижу, бабуля де Вьер вспомнила, кто засадил её в эту богадельню.

— Если бы она вспомнила именно это, я бы одним воротником не отделался. Решила, что я какой-то Август. Знаешь такого?

— Работал у нас дворецким до прихода Фердинанда. Пропал. А что?

— Наверное, сбежал, и я его не осуждаю.

Даниэль смотрел в окно на внутренний двор. С улицы доносился смех и звонкий лай. Мне не нужно было подходить, я уже догадывалась, что происходило за окном.

— Ты никогда не умела подкрадываться. Я всегда знал, когда ты близко, — произнес спокойно, не оборачиваясь.

— Мне действительно начинает казаться, что ты ревнуешь собаку к девочке. Неужели нашему дамскому угоднику кто-то разбил сердце? — подтрунила над ним.

— Не больше, чем тебе Бриер, — парировал брат, — но Сардиния нее требует с меня пять миллионов.

— Зато Бриер знает, кто я такая, а не видит во мне подругу, у которой можно одолжить бусы.

Бес коснулся рукой украшения на своей шее.

— Она сама предложила, сказала, что они подходят к моему наряду. Я хоть и не настоящая женщина, но не могу позволить быть некрасивой.

Смех русалки привлек внимание. Она бросала палку, а Отважный, виляя хвостом, приносил ее обратно. Каждый такой бросок сопровождался всплеском радости. На них было приятно смотреть, они изучали какой-то внутренний свет.

— Знаешь, может, Сардиния и есть та самая девушка, которая сможет расколдовать Отважного?

— Сомневаюсь, — скептически произнес Даниэль, явно вписывая себя в число ее ухажеров. — Пойду, потороплю ее, а то так до конца дня можно не попасть во дворец.

Поправив искусственные локоны, он вышел к ним на улицу.

***

Во дворец я ехала с внутренним трепетом. Где-то глубоко внутри жила надежда, что после произошедшего в лесу Себастьян разорвет наш договор и вернет мне душу русалки. Если все произойдет именно так, то можно думать о развитии наших с ним отношений. От воспоминаний о той ночи по телу разлилось приятное тепло, и снова захотелось ощутить вкус его губ.

Лакей проводил нас во дворец, туда, откуда доносилось громкое пение. Маленький зал с фортепиано и стоявшей в центре женщиной был переполнен. Все места заняты. Впереди сидели король и Крестная Фея, рядом — принц Монти и Лусинда. Нас подвели к местам в самом конце, почти у входа.

— Что-то вы задержались, — заметила костяная дева. — Оперетта просто изумительная. При жизни я очень любила эту сонату.

— И давно она поет? — с детства ненавижу оперу.

— Нет, минут пять. Еще три акта впереди, успеете насладиться.

С грустным вздохом заняла место и поглядела на настенные часы, украшенные золотом и драгоценными камнями. Пока ждала антракт, увидела в первых рядах Себастьяна, он о чем-то мило шептался с одной из участниц отбора. Почти незаметно уколола ревность, но я тут же прогнала ее. Мы ничем друг другу не обязаны, и проявление этого чувства неприемлемо.