Илья Кнабенгоф - Слипер и Дример

– Ну, в общем и целом, звёзды в Лесу были ненастоящие!

Слипер присвистнула и подтянула потуже рюкзачок за спиной, а Дример покачал головой. Кот же только странно хрюкнул где-то под окном, и на мгновение показалось, что это был таки кошачий сдавленный смех.

– Тэк-с, чё-то я не уловила тонкости шутки, – наклонилась Слипер к Загрибуке.

– Да какие тут тонкости? Ну, господин соврамши слеганцухи был, а теперь в чистосердечном признании срок себе коротит в надежде на амнистию. – Башкирский Кот взлетел на подоконник и сел, обвив лапы хвостом.

Он весь был в фиолетовой пыльце, которая снежинками покрывала спину, уши и оседала на усах смешной бахромой, отчего кот стал немного смахивать на пыльного дедушку, надолго забытого в шкафу. Обмахнув лапой морду и смачно чихнув, Башкирец продолжил, сверкая зелёными блюдцами глаз:

– Засим, кладя руку на печень, клянусь перед всем комсомольским собранием селезёнкой, что господин ентот самый, сей же час, молвил поражающую своей прямотой пррравду!

Дример с подозрительно ласковой миной обратился к коту:

– Потрудитесь разъяснить, уважаемый, а то век вам шпроты не видать будет! – И он грозно упёр руки в бока.

– А чего, чего? – Кот деланно сконфузился. – Да всё верно говорит Загрибыч. Звёзды тамошние Лесные какие-то были странные. Они вроде как светят, а излучению от них нету вовсе. Я тоже долго гадал, откель такое чудо.

– Похоже, мы с тобой, братец, как два лопуха у сельской дороги, одни тут не в теме! – Слипер обернулась к Дримеру.

– П-п-п-поймите, ребзя, – подал голос карлик извиняющимся тоном, – не хотел я ронять честь и достоинство учёное, а потому приукрасил доводы и выводы свои пред вами тама, в Лесу. И всё время сам искал отгадку чуда ентого несусветного. Строил разные обсерватории по всем законам друидской механики и фэн-шуя таки ёп-понского, и так крутил и эдак, ан результат был всегда один.

– Но вы же сами оттуда, местные. Вы же Лесные! Вам ли не знать было? – Слипер отчаянно смотрела на кота и карлика. – Что ж вы нам извилину морочили столько времени? Мы с братом голову сломали, гадая, откуда в чаще той оказались, и шо цэ такэ.

– Ошибочка, сударррыня, – кот прищурил внезапно посиневшие раскосые глаза и изогнулся гадюкой, – мы в Лесу тоже взялись всем на радость вдруг и невесть откуда. Я туда попал во вполне упитанном размере, в самом расцвете и так далее по выкройке. А вы уже там и вовсе были. Так шо соблюдайте очередь, граждане!

– И я тоже. Типа, по очереди! – Загрибука, довольный кошачьей поддержкой, смело затараторил: – Просто однажды проснулся посередь круга земляного, и всё. Глядь, а вокруг Лес стоит. Ну и по каким исходным данным гадать-то? Стал потихоньку обосновываться. Жрать вроде было чего… Грызлик вот помогал, таскал всякое, что найдёт. Ягодки там, грибочки…

– Хе-хе, – усмехнулся кот.

– И обязательно было загреметь в данную милую фиолетовую оранжерейку, чтобы выяснить всё вот это и нормально поговорить между собой? – подняв глаза к потолку, вздохнул Дример.

– Дык ты, Дример, всё намёками да намёками, – пытался Загрибука оправдаться. – Спросишь чего коротенько, да и пошёл дальше бухтеть себе под нос. Откель нам знать, что и кто у тебя в мозгах копошится? Поселенцы лесные, наоборот, все думали, что вы сами когда-нибудь всё открыто расскажите про Лес, когда Час Че и Минута Му придут.

Поражённые, Слипер и Дример стояли и недоумённо смотрели друг на друга.

– Звёзды мёртвые. Лес кругами замкнутыми. Смекаешь? – Новоиспечённая сестра подмигнула брату.

– Я – существо исключительно понимающее! – кивнул тот в ответ.

– Если б не та травка…

– Да, могли бы основательно там подвиснуть! – вторично качнул головушкой Дример.

– Вы о чем, сапиенсы? – Загрибука заинтересованно глядел то на брата, то на сестру.

– Ловушка это. Лес – ловушка. Циклический капкан! – повернулась к карлику Слипер. Педагогический взгляд Эла Йоргенсона с её футболки уставился на Загрибуку.

– Не врубился я, – отрицательно замотал в ответ Йоргенсону головой тот.

– Дык, чай, не дровосек! – Слипер заходила вдоль подоконника туды и сюды. – Ты вот сам много помнишь из того, что было до того счастливого пробуждения на лоне природы?

– Ну… Да ничего! Ничевошеньки я не упомню напрочь! Смекаю только, что как-то меня сразу собственный внешний вид смутил. Да и то не особливо!

Слипер в нетерпении развела руками:

– Вряд ли ты думал, что попал в салон красоты. Я по существу спрашиваю.

– Ну, типа, был я раньше не тем, чем проснулся в Лесу. Какие-то тёмные закоулки моих мозгов всегда это помнили.

– Смекаешь? – Слипер опять повернулась к брату.

– А как же! – Дример тем временем пытался в глубине своих широких карманов найти остатки лиственной трухи, ибо хотел закурить.

– А чего такое? – Загрибука, окончательно заинтригованный, вертел головой.

– Да то, что все мы там, в Лесу, оказались исключительно благодаря неуклюжести проведённого Прыжка. Допрыгались, зайчики. Такого, граждане, мы Тура Хейердала дали, что могли бы и вовсе среди чащи той Великое Ежемгновенное Обновление встретить!

– Кхм-кхм, – прокашлял тихо Башкирский Кот, – не совсем так, дрррузья мои.

Все повернулись к нему.

– Я в некотором роде вольнонаёмный и праздношатающийся в этом палисаднике.

– Это как это так?! – Все воззрились на зубастую полосатость.

Кошачьи глаза приобрели янтарный оттенок, и исчезающая в воздухе пасть с явной неохотой проворчала:

– Хожу где хочу, типа, понимаете? Я по доброй воле в Лесу оказался. Точнее, по безалаберности природной своей.

– Так, стало быть, ты знал, куда направлялся и откуда явился, и молчал? – Слипер не могла поверить в это.

– Не совсем. Я ж феномен. Я уже говорил как-то об этом. Но вы не удосужились обратить всецело своё внимание на мои чуткие слова о тонкой природе кошачьей пунктирной вездесущности. А дело сложное, надо сказать. Во вселенной, дрррузья мои, есть много Блуждающих Коридоров По Связям С Общественностью.

– А-а-а-а, это я помню, ты что-то такое говорил уже, – Слипер наморщила лоб.

– Не отшибло! – радостно подтвердил кот. – Так вот, я не только сам по себе имею возможность к расширенной воспринимаемой территории для променадов. Но меня ещё и стаскивает в эти самые Коридоры, едва они слишком близко появятся, шкандыбая по вселенной, словно пьяный почтальон ощупью по зимнему вечернему подъезду, в котором ещё весной подрезали все лампочки. И вообще, сдаётся мне, лучше б вам закончить это задушевное собрание и пойти до того самого дому, и спросить там живущего обо всём этом. Чует моя правая задняя лапа, что он вам больше интересного расскажет. И не спрашивайте, откель сие знаю. Я ж стррранный, сам себя не разумею. Знаю и всё. Приход у меня такой, напрочь пунктирный. То здесь прихватит, то там подцепит. Короче, где накрыло – там и уразумел!