Далия Трускиновская - Свинская история

– Ну, так, – подумав, решил Горыныч. – Есть хряк – есть проблема. Нет хряка – нет проблемы. Никто с собой ствола не прихватил?

Как раз в ту минуту, когда Горыныч принимал из рук начальника Ромкиной охраны привычного и надежного «макара», сам Ромка открыл глаза и от изумления разразился матерным пассажем.

Было из-за чего!

Заснул он на тахте. Это была немало повидавшая тахта, и девчонка, ее хозяйка, тоже много чего в жизни перепробовала. Знал бы – не стал бы связываться, так подумал Ромка, увидев наконец ту, которую снял, не в цветовой свистопляске дискотеки, а хотя бы при свете уличного фонаря. Лет ей было далеко не шестнадцать…

А проснулся Авантюра в апартаментах, какие и в кино не увидишь. Комната без потолка, зато с высоченными окнами. Нет, конечно, потолок где-то там имелся, но уж очень высоко. А непосредственно над Ромкиной головой был край балдахина. Такие штуки Ромка иногда видел в журналах и опять же на экране. На чем держался балдахин – было непонятно. Несколько слоев полупрозрачного шелка реяли в воздухе без видимой опоры.

Шелком же была застлана постель, на которой очнулся Авантюра в том самом виде, в каком заснул после объятий и прочего.

Но он не поразился красоте обстановки, потому что был занят важным делом – пытался вспомнить, как звали ту оторвилу. Машка? Клашка? Что-то очень простое, но, так-перетак, неуловимое и ускользающее. Дашка?

Собственно, имя подруги Авантюру не интересовало, но он хотел ее позвать и спросить, что все это означает. А как иначе позвать?

– Наташка! – радостно завопил он. И по привычке захохотал так, что балдахин всколыхнулся.

Ромка выжил и не скурвился по одной простой причине – он умел радоваться. Он радовался каждой мелочи и в каждую минуту своего бытия, извещая об этом вселенную громким заливистым смехом. Он и за рулем продырявленного пулями джипа ржал так, что стрельба казалась какой-то ненастоящей. Вот сейчас вспомнил девчонку – и пришел в восторг. Приобретение породистого хряка тоже проистекало из радости – Авантюра, увидев животное, весь отдался восхищению, а мысль подбросить его свинообразному владельцу особняка – та вообще была просто праздником души, именинами сердца.

Никакая Наташка не отозвалась, и Авантюра решил вставать без ее участия. Он выпростал ноги из-под шелка и утопил их в ковре цвета опавших листьев, ворс которого достигал щиколоток.

Ромка задумался. Там, где он оказался после дискотеки, таких ковров быть просто не могло. А в хороших вещах он уже начал разбираться.

Затем возникла проблема – отсутствие штанов. Их вообще никаких не было – ни брюк, ни трусов. Носки, ботинки, футболка и пиджак тоже куда-то сгинули. И портмоне с деньгами – соответственно.

Денег было впритык – отправляясь снимать девчонок на дискотеках, Ромка не роскошествовал. Горыныч однажды объяснил ему, что всякая вещь имеет свою цену, и девка с ногами, которая шарится по дискотекам, ища приключений на свою задницу, много не стоит. Но все равно – обидно терять имущество.

Авантюра подошел к окну, выглянул и присвистнул. За окном был совершенно неожиданный пейзаж – морской залив, как полагается, с горизонтом и маяком на почти незримом далеком мысу, бухта, где стоял большой парусник с жемчужно-серыми парусами, прибрежный поселок, состоящий из бурых хижин, дорога, ведущая по довольно крутому склону к этому поселку. Все это Ромка видел сверху, но вот только людей не разглядел.

Тут ему пришло на ум, что это просто сон продолжается. Ромка задумался – глаза говорили ему, что это-таки сон, а вот организм, перебравший пива, толковал, что вроде бы все внутренности давно проснулись и требуют заботы.

Ромка пошел искать туалет.

За резной высоченной дверью оказалась открытая галерея. Подойдя к каменной балюстраде, Ромка увидел отнюдь не морской берег, который должен был бы перед ним раскинуться, а, напротив, панораму пустынной, явно болотистой местности, с гуляющими зеленоватыми туманами и блуждающими огоньками.

Ромка заметался в поисках двери, за которой должны быть эти самые удобства. Ничего подобного! Лестница какая-то, с улицу шириной, и внизу здоровенный сарай с колоннами, с мозаичным полом, с каменными скамейками! И еще галерея, и узкая витая лестница, не внушающая доверия, и каменный тупик, а в нем на стене – целая картина, король на троне, со свитой и лежащими у ног ручными львами…

Тут, понятное дело, ковра с ворсом уже не было, и Ромкины ноги стали мерзнуть. И шелк с постели тоже не грел.

– Ну и пропадите вы пропадом! – обратился Ромка к незримым хозяевам этого замка. И поспешил на галерею с намерением пожурчать через балюстраду.

Но, стоило ему подойти и приготовиться, крепкий удар по плечу заставил его резко развернуться.

Перед ним был не человек, нет – тающее в воздухе воспоминание о человеке! Силуэт, наведенный по пустому месту светящейся линией и заполненный редеющим туманом!

Авантюра трусом не был, но тут испугался – удар-то он ощутил весьма конкретный.

Вытаращившись на уже совсем растаявший силуэт, он пятился, причем левой рукой отмахивался, а правой попытался перекреститься.

И тут издалека прилетел звучный голос.

Авантюра не был полиглотом. По-русски, правда, выражался кудряво, мог объясниться по-английски, в Швейцарии наблатыкался по-немецки, там же, имея подругу-итальянку, научился двум сотням итальянских слов. Язык, на котором прозвенел сердитый оклик, был Авантюре незнаком.

Силуэт, задержавшись в воздухе, ответил не менее возмущенно. Началась перебранка, смысла которой Ромка, конечно же, не понял, но ее музыкальность обрадовала душу. Авантюра заулыбался во весь рот.

Ему уже не казалось странным, тем более страшным, что он торчал, завернутый в шелковую простыню, непонятно где в обществе сварливого привидения. Он искренне радовался – как радовался всему на свете, как, кстати, восторгался стуком пуль о капот несущегося по бездорожью с третьей космической скоростью джипа.

А меж тем силуэт стал сгущаться – и перед Ромкиными глазами стоял уже высокий белокурый красавец в бледно-зеленых и густо-изумрудных шелках. Он, повернувшись, доругивался с кем-то незримым и, наконец, заорал.

– Мужик, ты чего? – спросил Ромка.

– Достали! – по-русски ответил незнакомец. – Клянусь Домом Финарфина, достали! Пусть сами удерживают эти чары! Эаренал мионарил ку! Ку!

Ромка хотел было спросить, на каком это языке, но вокруг началось невероятное.

Справа от Авантюры, за балюстрадой, был болотный пейзаж, слева – стена галереи, с подвешенными щитами, коврами и кольцами для факелов. И вот на фоне болота вдруг обозначилось кольцо размером с колесо самосвала. Само же болото стало решительно темнеть.