Сергей Шведов - Иван Царевич и Серый Волк

– Я же убил этого Магона. А голову его велел спрятать гномам в самой дальней и глубокой пещере, чтобы она никогда не срослась с туловищем, утопленным, если не ошибаюсь, на дне морском.

– Увы, он воскрес, – всплеснула руками Изольда. – Мы вынуждены были бежать от него в другую страну и другую эпоху, но вы же знает коварство Магона, он настиг нас и здесь, вновь превратив меня в нимфу Лесси, а моего дорогого супруга рыцаря Ательстана в козла. – Если я вас правильно понял, то вы не Лариса Сергеевна Синебрюхова, учительница средней школы, а графиня Изольда, попавшая к нам по воле злодея Магона? – Разумеется, – вскинула брови заколдованная графиня.

– Но в таком случае и я не Иван Царевич, а доблестный рыцарь королевич Жан? – А разве вы этого не знали? – мило улыбнулась графиня Изольда. – Хотя, если честно, я сама узнала о своём прошлом совсем недавно от феи Морганы, и мне сразу всё стало ясно: и почему я стала нимфой Лесси и зачем приходила к вам четыре дня назад.

– Но, если мне не изменяет память, ваш супруг не был тогда, ещё козлом? – Я предчувствовала, что он им станет. Вас, наверное, шокировало, что я пришла к вам голой и без спроса залезла в ванну. Но ведь нимфы не могут долго обходиться без воды, и носить одежду среди них не принято. Я полагала, что, увидев меня, вы всё вспомните, хотя фея Моргана предупреждала, что Магон заколдовал и вас.

– А кто она такая эта фея Моргана? – рассердился Царевич на вмешательство в свою жизнь очередной волшебницы.

– Вы забыли свою красавицу Веронику? – ужаснулась графиня Изольда. – Она ведь и есть фея Моргана. Боже, как забывчивы мужичины.

Боже, как изменчивы женщины. С какой стати Царевич должен помнить бред, пусть и свой собственный, но пятнадцатилетней давности. Допустим, одурев от любви к Верке, он мог вообразить её кем угодно, даже богиней Венерой Милосской, но какое отношение всё это имеет к нынешнему Ивану Царевичу? И при чём здесь скажите, королевич Жан?

Иван как-то ужё притерпелся к мысли, что в Берендеевом царстве он может превратиться и в волка, и в жеребца, и ещё невесть в кого, но у подобных метаморфоз была вполне реальная изначальная основа, а именно: гражданин Российской Федерации Царевич, а теперь вдруг выясняется, что Царевич, это не реальность, а всего лишь метаморфоза, а реальность, это какой-то там королевич Жан, родившийся неизвестно где и непонятно от каких родителей.

– Когда фея Моргана дала мне почитать ваш роман «Заколдованный замок» у меня прямо-таки глаза открылись, и я сразу поняла, что сама я Изольда, а человек называющий себя Александром Александровичем Шараевым, это и есть жестокий и ужасный чародей Магон, жаждущий властвовать над миром с помощью сил ада. – Какой кошмар, – только и сумел выговорить Царевич.

– Вы правы, – кивнула головой графиня Изольда. – Магон ужасный злодей. И невероятно могущественный маг, ведь это он заставил вас найти дорогу в Берендеево царство. – Зачем? – тупо удивился Иван. – Чтобы почерпнуть там зло.

– А что, в нашем мире дефицит на этот продукт? – Нынешнее зло не обладает магической силой, – пояснила графиня Изольда.

Из всего этого бреда Царевич твёрдо усвоил и воспринял только то, что фея Моргана, ведьма Вероника и его супруга Верка, это одно лицо. Не приходилось так же сомневаться, что она использует в своих целях несчастную Ларису Сергеевну, предварительно запудрив ей мозги. Что сделать было, вероятно, совсем нетрудно, ибо российская учительница весьма неуютно чувствовала себя сначала в шкуре нимфы, а потом вакханки, поскольку оба эти образа не вполне соответствовали её сути. Зато образ графини Изольды был как на неё сшит, и сразу же расставил по своим местам все невероятные и неприятные события, случившиеся с Ларисой Сергеевной. Пятнадцать лет назад Царевич не был ещё знаком ни с Синебрюховым, ни с Ларисой Сергеевной, которая в ту пору ещё пребывала в нежном подростковом возрасте, а потому ну никак не мог использовать эту пару в качестве прототипов своих героев графини Изольды и графа Ательстана. Роман «Заколдованный замок» так бы и почил в бозе где-нибудь на полках солидных книжных шкафов, если бы коварной Верке не пришло в голову использовать его сюжет для своих тайных и наверняка некрасивых делишек.

– Ладно, – решительно поднялся с кресла Царевич. – Мы сейчас навестим с вами ведьму, в смысле фею Моргану, и выясним у неё судьбу вашего мужа. – Увы, – всплеснула руками графиня Изольда. – Я не знаю её адреса.

– Зато я знаю, – решительно направился к дверям Иван. – И будьте уверены, ваше сиятельство, выведу эту фурию на чистую воду.

Васька Кляев всё ещё возился со своим «Москвичом». Брать его с собой Царевич не собирался, дело было семейное, чреватое скандалом, в котором Ваське участвовать ни к чему. Кляев скосил плутоватые глаза на Ларису Сергеевну, ехидно подмигнул Царевичу и без разговоров отдал ему ключи от Уазика. – Погоди, я только канистры достану, – спохватился он в последний момент.

Канистры были солидные, литров этак на двадцать каждая, и Царевич головой покачал по поводу предстоящей Васькиной гульбы. По его прикидкам продлиться она могла не менее недели, если, конечно, не вмешается Галька и не выльет часть ценного продукта в унитаз.

– Лорд Базиль всё так же добр и предупредителен, – сказала графиня Изольда, усаживаясь на переднее сидение рядом с Иваном.

– Какой ещё лорд Базиль? – Ваш друг, – вскинула удивлённые глаза графиня. – А как поживает его добродетельная и прекрасная супруга принцесса Халима?

– Спасибо хорошо, – только и сумел ответить Иван, которого в эту минуту стал раздирать абсолютно неуместный смех.

Зачислить в аристократическое сословие потомственного пролетария Ваську Кляева, это ещё куда ни шло, но вот его сварливая супруга Галька в качестве прекрасной принцессы Халимы, это уже явный писательский перебор. Впрочем, пятнадцать лет назад Галька смотрелась будь здоров, и в её облике действительно было что-то восточное.

Царевич с трепетом душевым нажал кнопку звонка и с замиранием сердца услышал, как щелкает замок, открывающий вход в чертоги, расположенные, к слову, в Берендеевом царстве. Каким образом Верка умудряется жить во дворце Мокрухи, а плату вносить лишь за три паршивые комнатёнки, Царевич понятия не имел. Узнали бы коммунальщики про такой беспредел, ведьме не поздоровилось бы. – Мне фею Моргану, – сказал вежливо Царевич брюнетистой фурии.

В помещение его впустили, но это уже был не Мокрухин дворец, а Киндеряев замок.

Впрочем, не исключено, что Верке удалось соединить два капитальных сооружения в одно и добавить к ним три российские комнаты вместе с сортиром и ванной, стоивших Ивану, надо сказать, немало испорченной крови. Конечно, если ты едина в трёх лицах как дракониха о трёх головах, то и помещение тебе требуется соответствующее статусу. Царевич едва не заблудился в бесчисленных залах и комнатах, а у Ларисы Сергеевны, тоже придавленной неземной роскошью, закружилась голова.