Терри Пратчетт - Монстрячий взвод

Они сидели и слушали, а потом Полли заметила небольшой дымок, выходящий из-за скамьи с другой стороны приемной. Она подошла и заглянула за нее. Там, опустив голову на одну руку, лежал человек и курил сигару. Он кивнул, заметив лицо Полли.

— Они там еще век будут спорить, — сказал он.

— Вы не тот сержант, которого я видела на кухне? Вы гримасничали за спиной лорда Раста из Анк-Морпорка?

— Я не гримасничал, мисс. Именно так я смотрю, когда лорд Раст ведет разговор. И однажды я был сержантом, это верно, но, смотрите сами, никаких нашивок.

— Слишком сильна грымасничали? — спросила Нефрития.

Человек рассмеялся. Судя по его лицу, сегодня он не брился.

— Да, что-то в этом роде. Пойдемте в мой кабинет, там теплее. Я вышел только потому, что люди жалуются на дым. И не думайте об этих, они там подождут. Прошу, вниз по коридору.

Они пошли за ним. Дверь действительно была всего в нескольких шагах от них. Человек открыл ее, прошел через маленькую комнатку за ней и сел в кресло. Стол перед ним был завален бумагами.

— Полагаю, мы можем привезти сюда достаточно еды, чтобы вы продержались зиму, — сказал он, поднимая случайный листок бумаги. — С зерном будет трудно, но есть огромное количество белокочанной капусты, хорошо хранится, много витаминов и минералов… но окна придется держать открытыми, если вы понимаете, о чем я. И не смотрите так. Я знаю, что через месяц у вас начнется голод.

— Но я никому еще даже не показывала это письмо! — возмутилась Полли. — Вы не знаете, о чем…

— Мне и не нужно, — ответил человек. — Все дело в еде и ртах. О боги, да нам даже не нужно сражаться с вами. Ваша страна сама развалится. Ваши поля истощены, большинство ваших фермеров — старики, а большая часть урожая идет на армию. А армии ничего не делают для сельского хозяйства, кроме незначительного увеличения плодородия на полях сражений. Честь, гордость, слава… ничто из этого не важно. Эта война должна прекратиться, иначе Борогравия умрет. Вы понимаете?

Полли вспомнила опустошенные поля, стариков, спасающих, что возможно…

— Мы всего лишь курьеры, — ответила она. — Мы не можем…

— Вы знаете, что ваш бог мертв? — спросил он. — Ничего не осталось, кроме голоса, если верить некоторым из наших жрецов. Последние три Отвержения включали камни, уши и аккордеонистов. Ладно, может, я соглашусь с последним, но… камни? Ха! Мы можем посоветовать вам кого-нибудь, если желаете. Ом сейчас довольно популярен. Очень мало запретов, никаких специальных одежд, и гимны, которые можно распевать в ванной. Бога-Крокодила Оффлера вам с вашими зимами не заполучить, а Неортодоксальная Картофельная Церковь, пожалуй, слишком несложна для…

Полли засмеялась.

— Послушайте, сэр, я просто… скажите, а как ваше имя?

— Сэм Ваймс. Специальный посол, вроде атташе, но без этих маленьких золотых шоколадок. [20] Аллюзия на телевизионную рекламу шоколадок Фереро Роше (каждая из которых завернута в отдельную фольгу), которые подавались на балу в посольстве. (с) Аннотации

— Мясник Ваймс? — переспросила Маледикта.

— А, да. Это я слышал, — ухмыльнулся Ваймс. — Ваши люди так и не освоили прекрасное искусство пропаганды. И я говорю так потому что… ну, вы слышали об Оме?

Они покачали головами.

— Нет? Ну, в Старой Книге Ома есть рассказ об одном городе, полном грехов, и Ом решил уничтожить его святым огнем, это было в старые дни разрушений, до того, как он обзавелся религией. Но епископ Хорн воспротивился этому, и Ом сказал, что он оставит город, если епископ найдет хотя бы одного хорошего человека. Ну, епископ стучал во все двери, но вернулся с пустыми руками. Оказалось, уже после того, как город сравнялся с землей, что, возможно, там было множество хороших людей и, поскольку они были хорошими, они не могли признать этого. Смерть от скромности ужасна. А вы, дамы, единственные из борогравцев, о ком я знаю, кроме военных, но они, честно говоря, не слишком разговорчивы. Вы не кажетесь такими же безумными как внешняя политика вашей страны. Вы — единственная часть, к которой другие страны относятся доброжелательно. Кучка мальчишек обхитрила первоклассных кавалеристов? Кто-то ударил князя в пах? Дома людям это понравилось. А теперь выясняется, что вы девчонки? Они это полюбят. Мистер де Слов будет очень рад, когда узнает.

— Но у нас нет полномочий! Мы не можем заключать…

— Что нужно Борогравии? Не стране. Я спрашиваю о людях.

Полли открыла рот, чтобы ответить, потом захлопнула его и немного подумала.

— Чтобы их оставили в покое, — сказала она. — Все. Хотя бы, на некоторое время. Мы можем все изменить.

— Вы примите еду?

— Мы гордая страна.

— Чем вы гордитесь?

Вопрос обрушился, точно удар, и Полли поняла, как начинаются войны. Просто берешь то потрясение, которое она испытывала сейчас, и позволяешь ему вскипеть.

… она может быть продажной, несведущей и тупой, но она наша…

Ваймс смотрел на ее лицо.

— Отсюда, если смотреть от этого стола, — произнес он, — единственное, чем сейчас может гордиться ваша страна, это ее женщины.

Полли молчала. Она все еще пыталась совладать с гневом. И хуже всего было понимать, что он прав. У нас есть гордость. И именно этим мы и гордимся. Мы гордимся своей гордостью…

— Хорошо, тогда, может, вы купите еду? — спросил Ваймс, осторожно следя за ней. — В кредит? Полагаю, в вашей стране еще есть кто-нибудь, кто знает о дипломатических отношениях, где не замешано острое оружие?

— Да, люди это примут, — прохрипела Полли.

— Хорошо. Я отправлю сообщение сегодня же.

— А почему вы так щедры, мистер Анк-Морпорк?

— Потому что я из очень доброжелательного города, капрал… ха, нет, я не могу говорить это с серьезным видом, — ответил Ваймс. — Вам нужна правда? Большинство людей в Анк-Морпорке никогда не слышали о вашей стране, до тех пор, пока не рухнули башни. Здесь в округе дюжина маленьких стран продает друг другу раскрашенные вручную сабо или пиво из турнепса. Когда-то они знали вас как безумных чертовых идиотов, которые сражаются со всеми подряд. Теперь они знают вас как… ну, как людей, которые делают то, что они бы делали. А завтра они будут смеяться. И есть еще другие люди, которые каждый день думают о завтрашнем дне, которые думают, что стоит быть другом страны, подобной вашей.

— Почему? — подозрительно спросила Маледикта.

— Потому что Анк-Морпорк друг всех свободолюбивых людей повсюду! — ответил Ваймс. — Боги, именно так я должен говорить. Зэ чзи Брогоциа прозтфик! — Он посмотрел на их бесстрастные лица. — Простите, я слишком долго не был дома. И, честно говоря, мне бы хотелось туда вернуться.

— Но почему вы сказали, что вы — оладья с вишней? — спросила Полли.