Юлия Набокова - Легенда Лукоморья.

Несмелые шепотки, возникшие при первых словах Агаши, к концу ее речи переросли в нарастающий гул. Лицо Агриппины дрогнуло. Она затравленным взглядом обвела толпу и сделала шаг назад, пытаясь скрыться в лавке. Но дверь за спиной оказалась заперта.

— Глянь-ка, испугалась! — злорадно выкрикнула какая-то баба.

— А ну поднажмем, честной народ! — поддержал задиристый парень.

Толпа заулюлюкала и хлынула к ведьме.

Но Агриппина не была бы Агриппиной, если бы не стала защищаться. Молния прошила напоенный солнечным светом полдень: стоном взорвались первые ряды крепких мужиков, и зачинщики повалились на землю. Заголосили бабы, бросившись к ним. Трусливые зеваки с последних рядов кинулись наутек по переулкам. И вновь ситуацию спасла Агаша,

— Врешь! — звонко выкрикнула она.— Не уйдешь! Нас много, а ты одна! А ну-ка проучим ведьму проклятую!

Откуда-то из задних рядов со свистом вылетел камень, вскользь ударив Агриппину по щеке. Колдунья покачнулась, замешкалась, и этого оказалось достаточно, чтобы людское кольцо сжалось, поглотив ведьму в негодующей толпе.

— Они же ее растерзают,— ахнула я, привстав на цыпочки и вытягивая шею. Перед началом народного бунта мы с котом предусмотрительно отошли на безопасное расстояние, заняв выгодную позицию — и лавку, в которой была Агриппина, видно, и дорога к царскому терему рядом.

— А ты что думала? — хмуро бросил кот у моих ног.

Из толпы к нам пробилась Агаша.

— Ну как, заработала я свои леденцы?

— Леденцы заработала. А пряников еще хочешь?

Агаша с сомнением оглянулась назад, где толпа увлеченно крушила ювелирную лавку, в которую заходила Агриппина. Самой колдуньи было не видать.

— Боюсь, платья ейного теперь не добыть,— вздохнула девочка.— Поди, уже разорвали на мелкие клочья.

— Ничего, справимся. А пряники и по-другому заслужить можно.

Я наклонилась к Агаше и зашептала ей на ухо. Она на мгновение замялась, пожевала губами.

— Одна не справлюсь. Разве что Степку на помощь позову? Он от пряников тоже не отказался бы.

— А твоему Степке доверять можно? — насторожилась я.

— А то ж! Мы с ним вместе куда только не ходили. Намедни он мне жар-птицу помогал показывать.

Я вспомнила долговязого чумазого мальчишку, который притащил в сарай с павлином корзинку с курицей, и кивнула.

— По рукам!

— Только... — завела свою песнь Агаша.

— Нет уж,— отрезала я.— Сперва дело, а пряники потом!

— А если тебя поймают?

— Значит, не заработала ты на свои пряники. Уж постарайся сделать так, чтобы не поймали.

Как только Агаша скрылась между рядов, кот царапнул меня за ногу:

А теперь поведай мне, как ты собираешься попасть в терем? План переодеться в платье Агриппины, дождаться темноты и заявиться на царский двор под видом чародейки только что с треском провалился.

Мимо нас, уверенно расшвыривая народ, пронеслась баба с лоскутом в руках — золотое шитье на синем бархате. Платье Агриппины, в которое я собиралась переодеться и перехитрить стражу, прикрыв чем-нибудь лицо, превратилось в сотни подобных клочков.

— План не меняется,— упрямо повторила я.— Я войду в терем под видом Агриппины.

— И как же? — недоверчиво мяукнул кот.

— Встречаемся здесь через несколько минут. Ты пока проверь, что там с Агриппиной.

Варфоломей нырнул в гудящую толпу, а я юркнула за угол, в опустевший торговый ряд.

— Девонька,— кинулась ко мне торговка, изнывающая от любопытства за ближайшим прилавком с берестяными изделиями.— Расскажи, что там творится-то?

— Агриппина золотом швыряется, народ пытается задобрить. Я вон себе на целое приданое набрала.— Я тряхнула перед ней бюстом. Пусть думает, что он у меня за счет монет вырос. У торговки так и загорелись глаза.— Беги, может, тебе тоже достанется! — посоветовала я.

Позабыв обо всем на свете, торговка ломанулась через прилавок, опрокинув половину товара, и понеслась на площадь.

— Куды это она? — заголосили ее соседки.

— Да там Агриппина золотом швыряется...

Через минуту весь ряд был пуст. А я бросилась между прилавками, выискивая одежную лавку.

Когда я вернулась, кот уже нетерпеливо притопывал на месте.

— Варфоломей! — позвала я.— Ну что там?

Кот обернулся, шарахнулся от меня и испуганно выпучил глаза:

— Я-ана?!

— Что, хорошо я замаскировалась? — Я удовлетворенно хмыкнула.

— Ты что? — вытаращился кот.— Выпила быстротолст?

— Зачем? — Я утерла пот со лба и надвинула косынку пониже.— Достаточно всего пяти платьев, надетых друг на друга.

О примотанной к животу подушке, благодаря которой и удалось добиться Агриппининой округлости, я стыдливо промолчала.

— Ты ограбила швейную лавку? — укоризненно мяукнул Варфоломей.

— Я все верну. Так как там Агриппина?

— Уходили ее до смерти — лежит не шелохнется,— доложил кот.

— Так, может, с ее смертью чары с терема спали? — обрадовалась я.

— Да только вряд ли Ив и Василиса каждый миг свою ворожбу проверяют,— осадил меня кот.— Все равно в терем идти надобно.

— Так я ж не отказываюсь. Идем!

— Погоди, я сейчас.

Варфоломей вернулся через минуту, таща в зубах кровоточащий кусок мяса.

— Что это? — Я с ужасом отвела глаза.— Это все, что осталось от Агриппины.

— Дура! — рявкнул кот, выплевывая мясо к моим ногам.— Это свинина парная.

— Нашел время есть! — возмутилась я.

— Еще раз дура,— проворчал кот.— О тебе же забочусь!

— Я это есть не буду!

— А ну бери в руки без разговоров и лицо себе мажь! — гаркнул Варфоломей. — Грязью щеки изгваздала, так думаешь, уже на Агриппину стала похожа?

— А так — стану? — засомневалась я.

— А так — никто из стражи и всматриваться не станет,— заверил кот.— Рявкнешь на них погромче и пустят как миленькие. Поди, уже слышали, что на ярмарке творится. И стражники, которые поверху ходят, видели драку на площади. Скажешь, что тебе в той драке наваляли — и путь в терем открыт.

Я быстро натерла куском мяса щеки и лоб. Подумав, мазанула еще по верхнему платью. Кот, подпрыгнув, повис на рукаве, вырвав клок.

— Так-то достовернее, — пояснил он.— А теперь бегом! Не ровен час, стража на площадь прибудет да Агриппину найдет.

— Значит, терем останется без охраны? оживилась я.

— Не радуйся, не бывать такому. Половина стражников все равно царя охранять будет.

Мы свернули за угол и побежали по дороге, ведущей к терему. Рыжий паренек, сметавший с прилавка оставленные без присмотра подковы, испуганно шарахнулся в сторону. Подковы упали на мостовую, загремели по булыжнику.

— На счастье,— усмехнулась я.

— Ты произвела на него впечатление,— хмыкнул кот.

Бежать по жаре в пяти платьях — то еще удовольствие. Пот лился ручьем, ноги заплетались в длинных юбках, руки не сгибались. Я чувствовала себя борцом сумо, который решил переквалифицироваться в спринтера.