Юлия Набокова - Легенда Лукоморья.

— Почем пряники? — гаркнул рядом бородатый мужик.

Три копейки! — Торговка моментально переключила свое внимание на покупателя и принялась нахваливать сладости.

А я юркнула в толпу — все, что мне было нужно, я уже услышала.

Широкая дорога, ведущая к царскому терему, была свободна. Вскоре мы уже подходили к ограде, такой же по высоте, как та, что обносила город, и еще более охраняемой. Стражников, курсировавших поверху между смотровыми башнями, было в два раза больше, и нечего было даже думать о том, чтобы проникнуть в терем незамеченными. Из-за забора выглядывали золоченые крыши, с подворья доносился дикий гвалт — терем готовился к свадьбе.

Стоять столбом у царских ворот было бы подозрительно, и мы с котом двинулись вдоль ограды.

— Рот разинь,— посоветовал кот.— да пошире. Пусть думают, что очередные ротозеи пришли поглазеть на царский терем.

Тщательный осмотр забора утешительных результатов не принес: нигде не было ни зазора, ни шатающегося или гнилого бревнышка. Царский терем был настоящей крепостью, и я уже приуныла, думая, что так просто эту крепость не взять.

Вдруг впереди что-то хрустнуло, мелькнуло, и из куста, росшего у забора, вылезла девочка в красном сарафане и белом платочке, из-под которого торчала тощая светлая косица.

—Агаша! — вырвалось у меня.

Девочка испуганно обернулась и попятилась:

— Ты кто? Я тебя не знаю!

— Зато я знаю. Не бойся, я только хочу поговорить.

— Знаю я эти разговоры! Их потом бабкиными примочками залечивать приходится. А все потому, что некоторым правда глаза колет! — звонко выкрикнула девочка и припустила вдоль забора.

— Стой, подожди! Я тебе только добра желаю!

— Не надо мне чужого добра! — крикнула Агаша через плечо, резво перепрыгивая через камушек, лежащий на дороге.

Я уже начала выдыхаться, а девочка как ни в чем не бывало бежала вприпрыжку. Эх, сейчас бы обездвиживающее заклинание ей в спину или заговор подножки под ногу! Нелегко без чудес на свете жить. Я уже было отчаялась ее догнать, как вдруг увидела далеко впереди камень, перегораживающий дорожку. Ничего, и без чудес обойдемся!

— Агаша! — крикнула я.— У меня всего лишь известие от Забавы.

— От Забавы? — девочка, продолжая бежать, повернула голову.

— Да, она просила тебе передать, что...

Бац! Со всего маху налетев на камень, Агаша споткнулась, запуталась в сарафане и рухнула лицом в пыль. Раздался звон стекла, и по земле рассыпались осколки. Следом послышался рев Агаши. Пока девочка ползала по земле, пытаясь собрать осколки, я смогла ее догнать.

— Ы-ы-ы! — рыдала Агаша.— Чудо-блюдце разби-и-и-ила!

— Да ладно тебе,— утешала я,— другое найдешь.

— У тебя есть другое? — прекратив рев, Агаша с надеждой уставилась на меня.

— Нет, но...

— Ы-ы-ы! — девочка размазывала рукавом слезы и пыль.— Вечером заба-а-а-ва, как же я теперь к ней поспе-е-е-ю?

— А у тебя есть срочные новости? — вцепилась в нее я.

— Еще каки-и-и-е! Только что из царского те-е-рема!

— Расскажи!

— Ы-ы-ы!

— Агаша! — Я тряхнула девочку за плечо.— Если ты мне расскажешь новости, я смогу передать их Забаве по волшебному блюдечку через одну знакомую волшебницу.

— Веди меня к ней! — Агаша вскочила на ноги и решительно отряхнула сарафан.

— Не могу. Если я приду к ней не одна, она рассердится и меня не пустит,— плела на ходу я.— Но если ты мне все расскажешь, я попрошу ее связаться с блюдцем Забавы и передам новости.

— Я их,— всхлипнула Агаша,— с риском для жизни добывала. А ты... мои заслуги себе присвоить хочешь!

— Ну как хочешь,— я сделала вид, что ухожу.— Я же помочь хотела.

Агаша угрюмо высморкалась в рукав.

— Что Забава-то хотела?

— А? — Я удивленно обернулась.

— Ты же говорила, что Забава что-то просила мне передать? — девочка с подозрением уставилась на меня и попятилась.

— Ах, это! — Я махнула рукой и отвернулась.— Уже неважно. Забава просила передать, что, если ты разобьешь еще одно волшебное блюдце, она больше не станет иметь с тобой дела.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось за спиной.— Я же ей все лето верой и правдой...

— Но знаешь.— Я повернулась к ней: — Я могу сказать, что блюдце разбила я. Попросила у тебя его посмотреть и случайно выронила. А ты ни при чем, и весь спрос с меня.

— Правда? — Агаша с надеждой уставилась на меня, и мне стало стыдно перед девочкой за свой обман.

— Правда,— отводя глаза, подтвердила я.

— А ты что же, родственница ей, раз не боишься? — В голосе Агаши прорезался профессиональный интерес.

— Что-то вроде того,— уклончиво ответила я.— Так что, я пошла?

— Погоди! — вскрикнула девочка, хватая меня за подол.— Так уж и быть, расскажу тебе всю правду из царского терема.— И замолчала.

— Ну не томи! — поторопила я.

Агаша вздохнула, глядя на осколки волшебного блюдца и сожалея об упущенных минутах славы в вечернем эфире, и с неохотой раскрыла рот.

— Царевна Василиса, как молодца схватили, была сама не своя. Всю ночь не спала, а наутро заявила батюшке, что молодец этот — жених ее и что она любит его больше жизни, и он ее тоже. Кричала, что замуж за Чернослава не пойдет, и умоляла батюшку отпустить ее с женихом на все четыре стороны. Все никак успокоиться не могла. Пришлось Агриппине вмешаться. Царевна сразу стала тише воды, ниже травы, во всем с батюшкой согласилась, а сейчас бродит по терему как во сне, околдованная.

Сердце пропустило удар. Значит, на помощь Василисы и на помилование Ива рассчитывать не стоит.

Переведя дух, Агаша продолжила:

— Но это еще не все. Чернослав, прознав про то, сегодня поутру явился в терем, заперся с царем в покоях — только крик по всему терему разносился.

— О чем спорили-то? — воскликнула я.

— Насилу узнала. Хорошо, служанка одна им медовухи приносила и услышала, о чем сыр-бор.

— Ну же! — От волнения я схватила девочку за плечо и тряхнула: — Говори!

— Знаешь, как нелегко было узнать? — заныла та.— Пришлось весь терем обегать, прежде чем...

— Говори уже! — в сердцах рявкнула я.

— Я узнавала, я всю грязную работу сделала, а тебе все сливки достанутся,— заканючила Агаша.

— Не хочешь моей помощи, тогда я пошла! — едва сдерживаясь, чтобы не вытрясти из нее сведения силой, я отвернулась и сделала два шага по дорожке.

— Все дело в молодце! — выкрикнула вслед Агаша.

С самыми недобрыми предчувствиями я обернулась.

— Чернослав сказал, что прощает Василисе ее увлечение, но не женится на ней, пока его соперник живой.

— Что? — ошеломленно переспросила я.

— И царь решил...— очень медленно отвечала Агаша.

— Перенести свадьбу? — перебила ее я.

— Не свадьбу. Казнь.

— Когда? — прошептала я.

— Сегодня вечером.

— Ты туда не пойдешь! — кричал кот, забегая впереди меня и путаясь под ногами, пока я быстро шагала к месту у забора, откуда появилась Агаша.