Юлия Набокова - Легенда Лукоморья.

— Дура девка,— неодобрительно покачал головой Варфоломей.— Так бездумно чудеса тратить! А ведь была такая гордячка, все мир хотела изменить, великой волшебницей стать. И к чему пришла? Тьфу,— скривился он,— домашняя клуша.

— Ты потише возмущайся-то,— предостерегла я.— А то как бы тебя в самопечке не запекли.

Варфоломей испуганно поежился.

— Не трясись,— хихикнула я,— самопечка пока на стадии разработки.

— А ты бы, поди, от такой не отказалась,— проворчал он.

— Уж, конечно, не отказалась бы!

— Когда ж ты поймешь, Яна, что волшебство — это не игрушки, а большая ответственность? Не всякому оно дается, и спрос с волшебников особый. А,— кот с досадой махнул лапой,— что тебе говорить. Это Яга Василису уму-разуму учила да научила, а тебе хоть на голове кол теши! На голове густо, а в голове пусто.

— Ну не такая уж я и пропащая,— смутилась я.

— Пропащая не пропащая, а с Забавой одного поля ягода,— сощурился он.— Погляди вокруг. Это же твое будущее.

Я обиженно вскинулась:

— Нет, я, конечно, отдаю должное Забаве, которая нашла достойную замену стиральной машинке и прочим радостям хозяйки, но как-то это все... слишком мелко, чтобы тратить на это волшебство.

— А кто готовую еду наколдовывать пытался? — мяукнул кот.— Не помнишь, что ли, из-за чего с Иваном поссорилась? В чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь!

Признав его правоту, я виновато отвела глаза и поспешила перевести разговор.

— Слушай, а откуда у Забавы столько магии на все эти штуки?

— Ты что, не поняла? — Кот укоризненно посмотрел на меня.— Непросто же так молодые себе тут терем отгрохали! даже я чувствую, что здесь каждая пядь землицы волшебством пропитана.

Настроение мигом испортилось. Даже кот что-то чувствует, а я не чувствую ничегошеньки!

— Поди, Забава ощущала прилив силы в этом месте, раз поселиться здесь надумала,— рассудил Варфоломей.

— А на что они живут? — поспешила сменить тему я.— У нее муж, говоришь, богатый?

— Было богатство, да все в терем сплыло,— ухмыльнулся кот.— А живут они теперь забавами Забавы.

— Это как? — удивленно моргнула я.

Но только Варфоломей раскрыл рот, как меня окликнула сама хозяйка. Кот сиганул под крыльцо, а мне пришлось идти к чародейке, гадая, о каких таких забавах идет речь.

— Тебя как звать-то? — спросила Забава.

— Я... — начала было я, но тут же поправилась, вспомнив о словах кота: — Аня.

Варфоломей предупредил, что нездешнее имя Яна привлечет лишнее внимание, и советовал назваться Аней. Что ж, мне не привыкать откликаться на чужие имена. Была Селеной, была Мирандой, побуду и Аней.

— Что ж, Аня, пойдем, покажу тебе дом,— хозяйка направилась к крылечку,— да расскажу, что к чему.

К терему Забавы так и напрашивалась приставка «евро». Забава с гордостью показывала мне полы с подогревом в горницах малышей, лучины и масляные светильники, которые вспыхивали в полутемном коридоре при нашем приближении и гасли за спиной, холодильные деревянные сундуки в кухне, изнутри покрытые железом и инеем.

В кухне Забава задержалась, отдавая распоряжения поварихе. А я во все глаза разглядывала скалку, которая сама раскатывала тесто в тончайшее полотно, да ложку, увлеченно взбивавшую что-то в деревянном тазике. Вокруг тазика наматывала круги тряпка, моментально убирая брызги. Да поварихе тут и делать-то ничего не приходится. Однако круглолицая женщина в белом платке, стоящая ко мне вполоборота, отнюдь не выглядела счастливой и довольной. В разговоре с хозяйкой она все время вздрагивала и с опаской оглядывалась то на скалку, то на ложку.

— Что, Устинья, опять шалят? — расстроено спросила

Повариха шумно вздохнула и, покосившись на меня, что-то тихо зашептала. А я только сейчас заметила, что под ее правым глазом синевой налился фингал. Вряд ли ее хозяйка поколачивает. Уж скорее скалка, взбрыкнув, засветила поварихе в глаз.

— Лия, подожди за дверью,— властно велела Забава, и мне пришлось выметаться из теплой кухни в темный сырой коридор.

Интересно, о чем они там секретничают? Но хорошее родительское воспитания вкупе с университетским образованием не дали мне опуститься до банального подслушивания. Однако, побродив по коридору взад-вперед, я не удержалась от любопытства и заглянула в соседнюю с кухней комнату, из-за двери которой доносился какой-то странный шум. Не успела я толком разглядеть, куда попала, как мне на лоб шмякнулось что-то мокрое и принялось надраивать кожу, пуская в глаза мыльную пену. Я завопила и выскочила обратно, чуть не сбив кого-то с ног. Мокрое тем временем спустилось вниз и принялось намыливать мне шею, следующим шагом, очевидно, собираясь меня удушить. Но свершиться злодейству не дали: кто-то сорвал с меня удавку, подвел к ведру с водой.

Когда я отплевалась, умылась и расклеила глаза, напротив, смущенно алея, стояла Забава, вытирая о подол мокрые руки.

— Лия, будь осторожна! В тереме много волшебной утвари, и иногда она ведет себя,— она покосилась на тряпку, лежавшую у стены кухни,— непредсказуемо.

— Что это было? — выдавила я.

— Это тряпка-самотерка,— отводя глаза, призналась Забава.— Их там много, они котлы надраивают.

— И мою голову она с котлом перепутала? — догадалась я и не сдержала смешок.

Забава густо покраснела:

— С ними еще не все гладко.

Понятно, магические штуки еще на стадии разработки. Но ведь предупреждать надо! Хотя бы бересту какую “ дверь повесили, мол, не влезай, намылят!

Больше за закрытые двери я не совалась, шла следом э хозяйкой. Но за очередным поворотом коридора чуть не получила черенком по лбу.

— Метла-самочистка,— запоздало представила нас Забава, озабоченно глядя вслед метле, которая увлеченно гнала пыль к лестнице, и пробормотала: — Надо бы ее тоже доработать.

Чего только еще я не увидела в доме волшебницы! И перины, которые взбивались сами по себе. Одна, правда, так усердствовала, что разошлась по швам, и утиный пух снежными хлопьями разлетелся по горнице. И колыбели малышей, которые качались сами собой. Надеюсь, с ними никаких сюрпризов не случается. А то страшно представить, какие американские горки они могут устроить бедным Луше и Павлуше. В углах многих комнат стояли бешено крутящиеся деревянные пропеллеры на ножках, выполнявшие роль вентилятора. Не говоря уж о таких мелочах, как занавески, которые раскрывались и закрывались по мановению руки.

Для полноты картины не хватало только лестницы-эскалатора или лифта на второй этаж. Но озвучить эту идею в присутствии Забавы я не решилась. И то и другое — средства повышенной опасности. Пока чародейка их до ума доведет, не одна няня себе ногу сломит, а то и шею. Пусть уж пешочком ходят, по старинке.