Сергей Федотов - Все, что шевелится

– Он! Самозванец Джору!

– Который? – спросил полковник.

– Вон-вон-вон!

А который из них – вон? Пришельцы таращили узкие глаза, стараясь не пропустить ни малейшей подробности. Узрели, как картинно Такэмикадзути извлёк меч из ножен и воткнул его рукоятью в дно Иркута. Плескались волны, и создавалось полное впечатление, будто меч плывёт по воде остриём вверх. Фуцу не спеша вошёл в реку и уселся на остриё. И не просто так сел, а ещё и вертелся (в штаны под задницу предварительно была засунута сковородка).

Из толпы вышел некто, не выделяясь ни ростом, ни осанкой, ни красотой одежд, выхватил свой меч необычного голубого цвета, размахнулся и легко, словно соломинку, перерубил им золотистый меч Фуцу. Колдун шлёпнулся в реку, подняв фонтан брызг. Толпа зевак на перевале ахнула. Не то чтобы им было жалко бронзового меча, – небесный-то расширяющийся, тайное оружие Такэмикадзути, оставался при нём! – наблюдателей смутила острота и крепость голубого. Что, если у всех защитников Юртауна такие голубые мечи? Тогда можно считать, что все они тут, наверху, безоружные: соломинка от серпа не защита.

О-кунинуси подал руку Фуцу и помог выбраться из реки. Затем раскланялся и начал своё представление. Необыкновенным голубым оружием он сам себя изрубил на куски. Кровавые ошмётки разлетелись по всему берегу. Пацаны собрали их вместе, да неправильно. Явный труп ожил, но на человека не походил: голова болталась между ног, а ноги были приделаны к плечам. Чудовище погрозило воздетыми в небо ступнями, и ребятню сменили парни постарше. Они поотрывали своему вождю руки-ноги и поменяли их местами. Джору осмотрел конечности, поприседал, попрыгал, помахал руками. Видимо, остался доволен правильной сборкой.

Повернулся к колдуну и что-то ему сказал, тот ответил. Наверное, договаривались об условиях поединка. Фуцу и самозванец двинулись к перевалу, процессия желающих поглазеть на соревнование вблизи устремилась за ними. Остановились у подножия. Подростки подкатили три валуна, выстроили в ряд. О-кунинуси махнул левой рукой так быстро, что за ней остался огненный знак из горящего воздуха, и на месте центрального камня возник стол на одной ножке. Вопреки законам природы он почему-то не падал. Джору сделал ещё пару небрежных жестов, и оставшиеся валуны превратились в два роскошных золочёных трона. Солнечные блики, отражающиеся от ножек и перекладин, заставили кое-кого наверху зажмуриться.

О-кунинуси был великом волшебником, в этом теперь перестали сомневаться даже самые закоренелые скептики. А Джору между тем ладонью предложил противнику усаживаться поудобнее, потом сам плотно устроился на троне и поставил локоть на стол. То же самое проделал и Фуцу. Соперники церемонно раскланялись, а затем скрестили кисти рук. Идзанаки знал план борьбы на руках, но всё же и сам невольно охнул, когда рука соотечественника-колдуна покрылась изморозью и засияла ледяными бликами. Он очень надеялся на нехитрое это колдовство, потому что знал – лёд не гнётся, а значит, ледяную руку повалить невозможно. Не гнётся-то он не гнётся, зато прекрасно тает, понял полковник миг спустя, когда из-под горячей ладони хозяина котловины зацокала капель, а по ледяной руке его ставленника заструились вешние воды. Такэмикадзути заорал так, что его и на перевале услышали, выдернул обожжённую кисть и принялся то махать ею в воздухе, то свирепо дуть на ожог. Первая часть плана провалилась, с горечью отметил вождь. Ничего, есть ещё вторая часть, самая важная.

Фуцу рукою махал, махал, а потом превратил её в блестящий золотой меч. С криком «Кия!» боец перерубил наискосок волшебный стол, ногой отбросил в сторону обломки и бросился на Джору. Тот поднялся с трона и насмешливо смотрел на опускающийся сверху небесный расширяющийся клинок, презрительно не сделал ни малейшей попытки избежать удара. Клинок вошёл в ключицу самозванца и вышел в паху, разрубив напополам. Толпа наверху радостно закричала – их воин победил грозного хозяина большой страны. Все ожидали, что вот сейчас половинки О-кунинуси разойдутся в стороны и рухнут в придорожную пыль, но не тут-то было. Джору остался стоять, успокаивающе махая руками своим подданным и улыбаясь до ушей.

Фуцу вновь бросился на противника и одним ударом срубил ему голову. Но и этот смертельный удар не произвёл на самозванца никакого впечатления. Он всё так же улыбался и махал руками, а после третьего удара, который отсёк верхнюю половину тела от нижней, принялся танцевать. То ли ему надоело демонстрировать неуязвимость, то ли просто веселился. Его соплеменники принялись хлопать в ладоши, отбивая сложный зажигательный ритм. Под него О-кунинуси изгибался и подпрыгивал, кружился вокруг мечника, не удаляясь ни на шаг. Такэмикадзути остервенело махал волшебным оружием, которое беспокоило хозяина страны не больше комариных укусов. Да большинство ударов и не достигало цели, приходилось в пустоту. Впрочем, зрители этого не понимали, они радовались всякой удачной, на их взгляд, атаке, любители зрелищ. Но полковник-то любителем не был и, как профессионал, отмечал неуловимые для посторонних телодвижения. Джору был нечеловечески ловок, и, если бы не три первых удара, намеренно пропущенных, чтобы доказать свою неуязвимость и повергнуть противника в шок, ни один из последующих не коснулся ни волоска.

– Как же так? – огорчилась Аматэрасу, – Фуцу его рубит, рубит, а О-кунинуси пляшет и веселится!

– Да не рубит, – объяснил папаша, – в том-то и дело, что наш колдун впустую месит воздух.

– А как же первые три удара?

– Насчёт первых трёх точно не скажу, но, пожалуй, и они прошли впустую, если Джору умеет так быстро уходить от удара и возвращаться на место сразу же после прохода клинка. Я слыхал о такой способности, но раньше не верил. А сейчас не знаю, что и сказать.

Такэмикадзути махал мечом уже не так быстро, пот стекал с него градом, рубаха потемнела, хоть отжимай, а на лице появилась гримаса отчаяния.

Замедлился и танец хозяина большой страны, совпадая с движениями мечника. Наконец Фуцу окончательно выдохся и бессильным мешком рухнул в пыль. Джору сплясал над ним победный танец, затем склонился и что-то прошептал на ухо. Превратил золочёные троны в валуны, а разрубленный столик – в два обломка и под радостные вопли соплеменников пошагал назад к столице. Не сделал попытки убить противника, хотя имел такую возможность. Видно, решил, что нет чести убивать бездвижного, и даже не притронулся к голубому мечу.

Очнулся колдун на закате. Шатаясь, поднялся и изрубил ни в чём не повинные валуны в крошево. Затем, обесчещенный, хотел вспороть себе живот, но расширяющийся меч превратился в обыкновенную руку. Фуцу низко склонил повинную голову и побрёл к своим, рыдая от унижения.