Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом

— Сам все расскажу…расскажем. Но сначала — имена.

Делать нечего. Опять придется становиться Вованом Предтечей.

— Ладно. Сейчас.

Это со стороны кажется, что дать имя — плевое занятие. Ляпнул — и готово. А почему ж тогда будущие родители начинают перебирать версии чуть ли не с момента зачатия? А когда ребенок должен вот-вот появиться на свет, к процессу подключаются всевозможные родственники, и еще несколько дней после рождения длятся баталии, пока ни чего не понимающий, орущий комок плоти обретет имя.

Скажете, то ж родное чадо, а здесь сказочная огнедышащая рептилия, другой случай? Согласен. Но, с другой стороны, новорожденный только лет через пять-десять по какой-либо причине сможет заявить, что ему не нравится его имя, если, вообще возникнет такая проблема. И уж никак не станет поджигать своих родителей, даже если они нарекут его, например, Сигизпулькером.

А здесь сразу три башки жаждут обрести имена. и хоть никаких угроз за некачественную работу (а это работа!) не поступало. и бытует мнение, что все большие — добрые (не уверен, что оно распространяется на таких вот птеродактилей). Все равно следовало быть поосторожней.

Трое. Три. Троица. Отец, Сын и Дух… Тьфу! Мало мне связанного черта, надо еще навлечь на свою задницу гнев небесной канцелярии…Три мушкетера. Атос Горыныч. Портос Горыныч. Опять тьфу. Требуется что-нибудь нашенское. Три богатыря. Илья Горыныч, Добрыня Горыныч, алексей Горыныч. Звучит неплохо, но тоже не пойдет. Вряд ли змей с богатырями в хороших отношениях, хотя здесь все возможно. Но, рисковать не стоит. Осерчать могут обе стороны. А с Илюшей я уже знаком. Он был пьяный и добрый, а если обидится?

Очень туго соображается. Не мудрено. Под пристальным взглядом даже одного глаза, размером с хороший арбуз, чувствуешь себя не в своей тарелке. А тут сразу шесть. Внимательно так смотрят, выжидающе… и нетерпеливо.

В голову ничего не лезло. И, вдруг… А почему бы и нет? Почему не воспользоваться набившей оскомину пресловутой тройкой фамилий — Иванов, Петров, Сидоров? Сказано — сделано.

Приняв независимую позу, я поочередно ткнул пальцем справа налево, нарекая:

— Иван… Петр… Сидор.

Три рожи счастливо расцвели, и я понял, что мои треволнения были абсолютно напрасны. С тем же успехом я мог произнести: «Мойша, Виджай, Джек» или «Тузик, Яцек и Абдурахман».

Как бы там не было, но этот вопрос был решен. И не мешало бы узнать, ради чего на самом деле пожаловал Горыныч. Но не тут то было. Пришлось выждать достаточное время, прежде чем перешли к делу. А до этого головы вначале «поперезнакомились» друг с другом, а затем, сей участи, не избежали и мы.

Когда улеглись страсти в трех осчастливленных головах по поводу обретения имен, огнедышащий соизволил снизойти до наших суетных проблем.

— Спрашивай, чо хочешь знать?

— Прилетел зачем? Просто прогуляться или лес палить?

— Ну, палить — это слишком громко сказано. Так, чутка шухеру навести. Вчера — да. Велено было дотла. Но я дурочку «включил» и закосил под больного. А сегодня новое распоряжение. Так слегонца подпалить со всех сторон. Выкурить вашу братию. Один выход с леса оставить, что к Городу ведет. Живьем хотят вас взять. Так сказать, тепленькими.

— И что ты решил?

— Пока не знаю… Тут такое дело… разбойник что-то вдруг заинтересовался, почему я у Емели служу. Ты надоумил?

— Я не стал отрицать.

— Не сказал я ему ни фига…

— Сказал! — Возмутился Соловушка. — Я все знаю. Ты слузис за обесяние, вот.

— Правильно. А за какое? — Хмыкнули головы.

Грабитель в ответ смог только удивленно поморгать.

— Тут Соловушка шибко нахваливал тебя, — продолжал между тем змей, не обращая внимания на обиженное кряхтение разбойника, близко к сердцу принявшего то, что сразу три головы назвали его по старинке, Соловушкой, говорил, что умный ты и все можешь… Короче, разговор есть. Только говорить будем вдвоем, то бишь вчетвером… В общем, ты и я. Тет-а-тет. Согласен?

Как будто у меня был выбор.

Соловушка, решивший, наверное, завоевать почетный титул «герой дня», заартачился было, заявляя, что «у гойиныся не долзно быть от него секьетов». Вовремя подключившиеся Карл и Васька увели строптивого толстячка на другой конец поляны. Увидев, как вышагивал подбоченившись и распушив хвост, к месту ожидания ворон, я искренне посочувствовал горе-конспиратору.

— Служу! Гм… Нашли служаку! — Начал Горыныч, когда мы остались одни. — Услуга за услугу. Вот как это называется. Я пообещал раз несколько слетать по его делам, да и народец попугать…

— Несколько? — Усомнился я, так как знал, что змей уже давно «оказывает услуги» Емеле.

— Триста… Но не в этом дело. Мне Емеля обещал за мои услуги решить одну проблемку… Очень важную… Нужную… Очень нужную. — Змей мялся, не решаясь сказать, в чем же заключается обещанная помощь.

Пришлось подбодрить. Правда, весьма оригинальным способом, но я был почему-то уверен, что Горыныч не воспользуется моим советом.

— Что ты ходишь вокруг да около? Говори напрямую. А если решишь, что зря мне рассказал, фукнешь разочек, и нет меня.

— Тоже верно. Ладно. Слушай. Хочь я и змеюка страшная, огнедышащая и все такое прочее, однако и мужик к тому же. В смысле, особь мужского пола. Одинокая. А Емеля обещал за мои услуги подогнать мне бабу, то есть змеюку. Такую же, как я.

— А сам что, стесняешься?

— Если б. Нету нигде!

— Искал?

— Спрашиваешь! Все облетел. Куда только не заносило! И вопросики всем наводящие задавал. Бесполезно!

— Значит, нигде нет, а у Емели есть?

— Он обещал.

— А ты поверил?

— Если набрешет, сожгу.

— Ты ее видел, хоть?

— Кого?

— Ту, которую Емеля обещал.

— Не-а.

— Может, слышал что, например, где прячет?

— Нет.

— Значит, брешет, — сделал я однозначный вывод.

— Тады гореть ему синим пламенем, — подвел свой итог змей, — а, вдруг, не брешет? Его ж за язык ни кто не тянул. Он сам, первый заговорил про это. Я ж тогда чуть не оженился на одной уродине…

Последнее слово Горыныч произнес с непонятной нежностью, ни как не сочетающуюся со смыслом, а три морды расплылись в блаженной улыбке. Мне пришлось похлопать в ладоши, чтобы вернуть собеседника на бренную землю.

— Так, вот, говорю, я тогда чуть не оженился…

— Погоди. Ты же только что утверждал, что всю землю облетел, не мог себе пару найти. Неувязочка получается.

— Ни какой неувязочки. Искал я уже потом.

— А на какой хотел жениться, пропала, да?

— Да никуда она не пропала!

— Ни чего не понимаю.

— Давай я тебе все по порядку расскажу, только не перебивай.

Я согласился, тем более в начале змей разговаривал дружным хором, а когда речь пошла на душетрепещущую тему, головы без моей помощи принялись перебивать друг друга.