Алесь Куламеса - Быть рядом

Председатель вздохнул:

— Эх… Это благодарность. Понимаешь? Да и времена меняются. И враги могут появиться. Тогда болотник снова нам поможет.

— А пока будете кормить его? — Олег снова почувствовал закипающую ярость. — Например, теми, кто не хочет мириться с таким положением вещей.

Председатель окинул студента долгим взглядом:

— Вот что — я не на исповеди тут с тобой. Не хочешь — не понимай, не в институте. Может, потом поймёшь.

Рыгон Наумович повернулся к своим:

— Пойдёмте. Нам тут пока нечего делать.

Деревенские, уже присевшие на мох, встали. Дед Антось заботливо поднял лопату.

— Вот что, студент, — сказал председатель, — Раз болотник тебя не тронул — можешь уходить. Тебе здесь всё равно делать нечего. Вещи твои у деда в хате, в полном порядке. Можешь забирать и уходить. Ногу мы тебе, конечно, забинтуем и — так уж и быть — до Выговщан на телеге подвезём. Если спросит кто — ответишь, мол, случайно на охоте подстрелили. Несчастный, дескать, случай приключился, вот и вернулся. Понял?

Олег помолчал немного, разглядывая мох под ногами, и кивнул.

— Ну, раз понял — пошли.

Идя за председателем, Олег рычал про себя: «Я вам покажу! Я пойду в райком, обком, в милицию, в республиканский комитет. Я достучусь. Я пригоню сюда десяток тракторов. Я осушу болото, я вам тут устрою!!!..». Когда заканчивалась фантазия, и угрозы иссякали, он начинал всё заново. Злость бурлила и вскипала каждый раз, когда раненая нога отзывалась болью при очередном шаге.

Выйдя к деревне, Олег сел на упавшую ель на самом краю леса, чтобы дать немного передохнуть нещадно болевшей ноге. Рыгор Наумович понял его и, коротким приказом отпустив своих, присел рядом.

Они сидели молча и смотрели на деревню, где все уже проснулись и суетились по мелочам. И не было в действиях этих людей ни злобы, ни обречённости — обыкновенные, нормальные крестьяне. Люди.

Люди, которые живут на болоте и по-своему приспособились к такой жизни. Люди.

Олег смотрел на них и думал. Председатель молчал. Олег смотрел и думал.

Наконец, он прервал затянувшееся молчание, повернувшись к Рыгору Наумовичу:

— Но почему именно так?

Тот — это было видно — понял его, но ответил не сразу. Сидел, думал. Потом пожал плечами:

— Я ж говорю — так всегда было.

Олег упрямо мотнул головой:

— А вы могли бы обойтись без болотника?

Председатель снова не ответил сразу. Он свернул цигарку, закурил, выдохнул дым, отгоняя проснувшихся комаров, и только тогда произнёс:

— Мой дед говорил: не стоит чинить то, что не сломано.

И тут же добавил, не дав Олегу сказать:

— Молчи. Я знаю, что ты мне сейчас скажешь. Мол, болотник — это как раз и сломано. А я тебе отвечу, что не надо учить нас жить. И повторю, что раз наша деревня пережила всех врагов и все напасти, значит, всё не так уж плохо. Ты, конечно, не согласишься, и будешь спорить. Я опять скажу, что не на исповеди и закончу разговор. Так что пусть каждый останется при своих. Не надо.

Олег промолчал. Председатель тоже.

Они ещё немного посидели и пошли.

В Выговщанах, когда Олег спрыгнул с телеги и поковылял прочь, стараясь не смотреть на любопытных селян, Рыгор Наумович окликнул его.

Олег повернулся..

— Ты вот что…. Никогда — слышишь? — никогда не возвращайся.

Ехали они всю дорогу молча, так что у Олега было время подумать.

Он повернулся и, глядя в глаза председателю, честно сказал:

— Не вернусь.

Рыгор Наумович, нагнувшись, вошёл в сени и сразу наткнулся на деда Антося. Тот, одетый в новенький пиджак и свежую рубаху, сидел на лавке, положив ладони на колени.

— Пора, — сказал председатель.

Дед Антось молча поднялся, нацепил картуз и вышёл из хаты. На улице его окружили односельчане — сплошь мужчины, от подростков до стариков. Дед, не глядя на них, шёл медленно, но твёрдо. Мужчины расступились, пропуская его, и двинулись следом.

Молчаливая процессия шла по деревне и бабы да малышня провожали их долгими взглядами. Стояла вязкая тишина. Даже собаки примолкли.

Солнце клонилось к закату, и воздух был необычайно чист. Высоко в небе носились ласточки.

Мужчины шли к болоту. Впереди, всё так же твёрдо, шагал дед Антось. За ним председатель с сыном и тринадцатилетним внуком. Следом — остальные мужчины. Некоторые держали в руках факелы.

Подойдя к лесу, уже тонувшем в полумраке, они разожгли их, и продолжили молчаливый путь. Солнце и ласточки остались там, над деревней.

Вскоре они вышли на площадку возле болота, где три дня назад чудной студент из Москвы пытался расправиться с болотником.

Процессия остановилась, развернулась полумесяцем. Стояли в беспорядке.

От воды тянуло гнилым запахом.

Дед Антось подошёл к краю болота, постоял немного и, повернувшись к мужчинам, сказал:

— Ну, бывайце, што ли…

Председатель подошёл к нему:

— Спасибо, дед.

Старый вояка улыбнулся:

— Не я первы, не я паследни. И гэта… за хатай прыглядзи.

Председатель кивнул.

— Ну, идзи. Ён ужо тут.

И правда — в болоте захлюпало, и из воды, отсвечивая багряным от факелов, поднялся болотник.

Рыгор Наумович поклонился чудовищу и отошёл к своим. Положил внуку руку на плечо, крепко сжал:

— Смотри, внук, смотри. Пришло тебе время всё увидеть самому. Это — наш защитник.

Дед Антось повернулся.

Болотник ещё приподнялся, и его глаза оказались вровень с глазами деда Антося. Тот снял картуз, пригладил волосы и степенно поклонился.

Чудовище заурчало, зачирикало почти как соловей. Мужчины подобрались, и над поляной прошелестело:

— Еш, бацюхна, еш сытна…

Внук прижался к председателю.

— Смотри. Мы все когда-нибудь придём сюда в последний раз.

Дед Антось выпрямился и прикрыл глаза. Болотник положил ему два щупальца на плечи, привлёк в себе, близко-близко.

И одним движением сломал человеку шею. Зашвырнул тело куда-то под капюшон и, коротко чирикнув, стал отползать дальше в болото.

— Смотри и запоминай, — сказал Рыгор Наумович, крепко держа за плечи дрожащего внука, — это наша цена, Мы платим её за то, чтобы жить.

Подросток всхлипнул и кивнул. Постепенно дрожь уходила.

Вода глухо чавкнула и скрыла болотника.

Мужчины погасили факелы.

Если вам понравились мои рассказы, то вы можете зайти в мой блог по адресу — http://koolamesa.livejournal.com и сказать какое-нибудь «спасибо».

С уважением,

Алесь Куламеса