Ярослав Веров - Третья концепция равновесия

Г. К.: Так что же мы имеем?

Э. К.: Мне повторить?

Г. К.: Да пожалуй, не стоит.

Н. У: А нет ли у вас логических противоречий?

Э. К.: Как можно. Все тщательнейшим образом разложено, проверено и вновь собрано. Точно как в аптеке. Расчеты переданы в Консилиум.

Г. К.: И какое же прикажешь принять Окончательное Решение? Обвиняемые виновны, поскольку они не виновны, а следовательно, пустить их в распыл, поскольку их никоим образом нельзя туда пускать? (к Разрешителю Правому-маленькому) Ваш выход, коллега! Во имя Равновесия — виновны или не виновны. Мы ждем.

Разрешитель Правый-маленький: Правом, данным мне Верховным Спонсором и с одобрения всех галактических общностей я выношу следующее заключение. Приняв во внимание свидетельские показания, речи нападателей и защитителей, а также показания Обвиняемых, и основываясь на Официальном Заключении Экспертизы, Провозглашаю: не виновны! Данное Провозглашение окончательно и касаемо рассмотренных вопросов пересмотру не подлежит. Во имя Великого Равновесия.

(По трибунам прокатывается волна возмущения. Выкрики: „В распыл антиравновесников! Позор Консилиуму! Куда смотрит Верховный!..“)

Г. К.: Триумвират удаляется на Обдумывание…»

«…Г. К.: Дополнительные разъяснения. Только что получено Сообщение от Верховного. В деле возникли новые подробности, не подпадающие под Провозглашение. Прошу зачитать сообщение Группы Бдящих Соратников касательно преступного сговора Обвиняемого Лукреция с небезызвестными Гравористыми Ынтрами.

(Наблюдатель зачитывает текст.)

Н. У.: О-о-чень любопытно. Так-так. Обвиняемый Лукреций, в самом деле?

О. Л.: Вы о чем?

Н. У: Ну как же. Бриллиант Ночного Неба, два миллиона кредитов.

О. Л.: В жизни всякое бывает, сами знаете.

Н. У: Вот именно. А позвольте поинтересоваться, Обвиняемый Фомич, вы получали данный сигнал?

Обвиняемый Фомич: Получал.

Н. У: И каковы были ваши действия?

О. Ф.: Согласно Уставу. Пресек решительным образом.

Н. У: Каким именно, позвольте полюбопытствовать?

О. Ф.: Дисциплинарное взыскание Третьей Степени. Учитывая смягчающие обстоятельства.

Н. У: Чудненько. Значит срыв Великого Плана Окраснения с использованием служебного положения, да еще и себя не обидеть… (обращаясь к Г. К.) А не присутствует ли на заседании делегация от Гравористых Ынтров?

Г. К.: А кстати, только что прибыли. Спешат выразить. Похоже, им есть, что нам поведать. Попрошу на подиум, кто там у вас.

Представитель Ынтров (с места): Да нельзя нам. Этические принципы не позволяют.

Г. К.: А Техников подкупать принципы не мешают?

П. Ы.: Так то ж другое дело. Какие ж тут принципы?

Н. У.: Значит, подтверждаете факт?

П. Ы.: (после паузы) Так разве мы об том? Нам, Ынтрам, такого никак не надобно. А два миллиона пущай вернет. Уговор как было? Штоб не краснел. Нам, Ынтрам светиться на всю Галактику ни к чему. У нас иные задачи.

Н. У: Так все же, факт-то подтверждаете?

(Среди Ынтров возникает возня. К подиуму подбирается Старый Ынтр.)

С. Ы.: Факт не подтверждаем. Никоим образом. Мы действовали в рамках Секретного Постановления Тайного Комиссариата, локализацию и функции которого, сами понимаете, под угрозой распыла и то нельзя сообщать, сами понимаете. А передача во временное пользование денежных средств в рамках Секретных Операций не может считаться таковой. Так что два миллиона надобно нам возместить, хотя б постановлением данного Консилиума.

Г. К.: Ну что ж. Такое право нам дано. Можем пойти навстречу. Только факт надо подтвердить.

С. Ы.: А деньги будут? Я ж не из корыстолюбия, таковы уж у нас этические принципы.

Г. К.: Будут. Слово Главы Консилиума.

С. Ы.: Так это другое дело. Факт дачи Технику Лукрецию во временное бессрочное пользование двух миллионов кредитов в обмен на оказание технических услуг Общности Гравористых Ынтров — подтверждаю.

О. Н.: А Тайный Комиссариат это у нас в Управлении где?

С. Ы.: Да это наше, внутреннее, этическое…»

«…Г. К.: Властью данной мне Управлением и с одобрения всех галактических общностей, основываясь на Втором Провозглашении Разрешителя Правого-маленького, объявляю Окончательное Решение Консилиума.

Обвиняемого Лукреция признать виновным в злоупотреблении служебным положением в корыстных целях, повлекшим за собой микроскопическое Вмешательство второй Закон Термодинамики. Обвиняемого Фомича признать виновным в пособничестве и покрытии преступных деяний обвиняемого Лукреция, каковое признается соучастием во Вмешательстве. В соответствии с прецедентами обоих Обвиняемых Присуждаю к переходу в Отстой. Срок пребывания в Отстое заранее не устанавливается. Зарплата начисляется по последнему месту работы.

Господа Отбыватели, имеете что сказать напоследок?

Отбыватель Лукреций: Чтоб вас всех гуманоиды попрали. (Шум на трибунах.) Ну тогда, как насчет обжалования и пересмотра?

Г. К.: Никак. Это из Отстоя-то?

Отбыватель Фомич: Я хочу заявить следующее. Разбирательство нашего дела только подтвердило мои самые мрачные предположения относительно будущности мира. Концепция Равновесия, исповедуемая вами, уже завела вас в непроходимые дебри хаоса. Итак, я ухожу, но вы помните — если все будет продолжаться в том же духе, то всем вам будет… Впрочем, тогда уже ничего не будет. Обращаясь к тем, кто способен услышать и уразуметь, говорю: ищите Третью Концепцию Равновесия!

(На трибунах буря негодования. Стража с трудом сдерживает возмущенных неофициальных смотрителей. Отбывателей поспешно уводят.)

Конец стенографического Отчета».

Тень Основного схлопнулась, и тут же тревожно замерцали установленные на своде Мигалки. Лукреций с интересом глянул вверх.

— Ого! Аварийная ситуация третьей степени тяжести. Это что-то новенькое.

Над защитным сводом громко затрещало, заскрипело и застонало. На миг показалось, что внутрь вгрызается сам Искутный Крыньк. Множество розовых искр, вспыхнув, озарило необузданным светом унылое пространство сегмента А234. Даже лохматые подняли свои физии вверх. Мимо сегмента торопливо пробежал Одинокий Перебежчик.

— Голубчик! Что-нибудь серьезное? — участливо крикнул вслед удаляющейся фигуре Фомич.

Ответ утонул во все возрастающем реве и скрежете. Купол ячейки распахнулся, дыхнув аммиачным перегаром, и в лохмотьях аммиачного же снега к конечностям слегка оторопевшего Лукреция рухнул сверкающий белый цилиндр. На образующей было коряво выведено по-дистановому: «Привет! Друзья!»

В сегменте заметно похолодало. Изрядно напуганные лохматые трогательно забились в угол и оттуда опасливо взирали на происходящее. Совсем некстати возвратился Одинокий Перебежчик и громко заорал из-за впускателя: