Терри Пратчетт - Народ

Кокс выстрелил в старика и попал. Фокслип тоже стрелял. Дафна запомнила, как он смеялся при этом. Полгрэйв выстрелил последним, это было как раз в его духе. Он был по натуре хорьком, который бил только тогда, когда был уверен, что не получит сдачи. Он всегда следил за Дафной, как только она появлялась на палубе, и мерзко хихикал при этом. Однако он был умнее Фокслипа, хотя в том, что не касалось хамства и хвастовства, быть умнее Фокслипа было несложно, с этим справился бы даже омар.

Фокслип с Полгрэйвом постоянно держались поближе к Коксу, что было довольно трудно понять, пока не вспомнишь о рыбках-лоцманах, которые всегда держатся рядом с акулой и даже заплывают к ней в пасть, где им не грозит опасность от других рыб, а сама акула их почему-то не ест. Никто не знает, зачем эти лоцманы нужны акуле. Может, она просто не обращает на них внимания, а может, бережет на тот случай, если вдруг захочется перекусить чем-нибудь посреди ночи.

Разумеется, Кокс мало чем напоминал акулу. Он был гораздо хуже. Акулы – просто жрущие машины. У них нет свободы выбора. Первый помощник Кокс имел выбор ежедневно, и ежедневно выбирал быть первым помощником Коксом. Странный выбор, потому что если бы зло было заразной болезнью, Кокса следовало бы изолировать на далёком холодном острове. И даже там щиплющие травку безвредные кролики немедленно принялись бы драться друг с другом. Фактически, Кокс был заразен. Куда бы ни упала его тень, немедленно разрушались старые дружеские связи, начинались маленькие войны, скисало молоко, жуки выползали из старых корабельных сухарей и крысы выстраивались в очередь, чтобы прыгнуть в море. По крайней мере, Куки объяснял это именно так, хотя, возможно, немного преувеличивал.

А Кокс лишь улыбался. Это не была мерзенькая улыбка Полгрэйва, поле которой хотелось немедленно вымыть руки с мылом. Это была широкая улыбка человека, который счастлив тем, что он делает.

Он появился на борту в Порт-Адвенте, когда пятеро матросов не вернулись из увольнительной на берег. Как объяснил Дафне Куки, такое случалось нередко. Капитану, который строго запрещает карточные игры, свист, алкоголь и ругань, трудно удержать команду на борту, сколько им ни заплати. Страшное дело, сказал Куки, что может сотворить религия с честным человеком. Но именно потому , что Робертс был честным человеком, б0льшая часть команды оставалась с ним много лет подряд. Даже несмотря на запрет ругательств, что для моряка хуже смерти. Команда Робертса приспособилась и к этому, они установили у шпигатов бочку с водой и ругались в неё, когда становилось уже совсем невтерпёж. Дафна не могла разобрать слов, даже когда очень старательно прислушивалась, но ближе к вечеру вода в бочке становилась такой горячей, что хоть ванны принимай.

Про первого помощника Кокса слышали все. Его никто никогда не искал, он просто сам вдруг появлялся на борту. Если к этому моменту у вас уже был первый помощник, он сам немедленно уступал место Коксу, соглашаясь снова стать вторым помощником, да-да, спасибо большое.

И если вы достаточно наивный человек, вы принимали от Кокса блестящие рекомендации других капитанов, даже не задумываясь, почему же они так спешат спровадить первого помощника на чужой корабль. Но Куки сказал, что Робертс знал о первом помощнике Коксе всё, просто не мог устоять перед миссионерским порывом и решил попытаться спасти настолько пропащую душу от Геенны Огненной.

Возможно, Кокс, обнаружив, что работает на капитана, трижды в день собирающего команду на обязательные молитвы, не устоял перед аналогичным порывом, только чёрной окраски и с запашком серы. Дьявол любит компанию, сказал Куки.

Удивительно, но Кокс приступил к службе с немалым рвением, и охотно влился в команду . Те, кто слышал о нём кое-что, вели себя осторожно. Кокс словно питался злом, поэтому если ты не понимаешь, что он затеял, значит, это что-то действительно мерзкое.

Когда ему было больше нечем заняться, Кокс стрелял. В птиц, летучих рыб, обезьян – во всё, что попадёт под руку. Однажды на палубу села большая голубая бабочка, прилетевшая с островов. Кокс подстрелил её так точно, что от насекомого осталась лишь пара крыльев. А потом подмигнул Дафне, словно совершил нечто хорошее. У Дафны был кузен с похожим характером – Ботни, вот как его звали, - он всегда давил лягушек, пинал котят и топтал пауков. Кончилось тем, что однажды она случайно сломала ему два пальца, которые он сунул под детскую лошадку-качалку, потом сказала ему, что засунет ему в штаны осиное гнездо, если он не исправится, а потом разрыдалась, когда няньки вбежали в детскую. В конце концов, её предки были бойцами, и она унаследовала толику их жестокости.

К сожалению, Кокса некому было наставить на путь истинный, сломав ему пальцы. Но, шепталась команда, он вроде бы переменился. Он продолжал стрелять во что попало, но к службе относился ревностно, при этом заинтригованно наблюдая за Робертсом, словно энтомолог за редким жуком. Похоже, Кокс восхищался капитаном.

Что касается самого Робертса, то он хоть и желал спасти Кокса от Адского Пламени, но самог0 первого помощника весьма недолюбливал, что никогда не стеснялся демонстрировать. Коксу это сильно не нравилось, но стрельба по капитанам всегда вызывает ненужный шум, поэтому, объяснял Куки, первый помощник решил побить Робертса на его собственной территории (или воде), разрушив святошу изнутри.

Кокс стрелял во всё, что шевелится, но это просто чтобы убить свободное время. Насчёт капитана у него были иные планы. Он хотел убить его веру.

Всё началось с того, что на молитвенных собраниях Кокс принялся кричать "Аллилуйя!" или "Амен!" каждый раз, как капитан заканчивал фразу, и при этом громко хлопал в ладоши. Потом начинал задавать хитрые вопросы, например : "Чем же они кормили тигров и львов на Ковчеге, сэр?" или "Куда делась вся вода после Потопа?" Однажды он потребовал от кока приготовить обед на всю команду из пяти хлебов и двух рыб. Когда капитан заметила на это, что библейскую историю не следует понимать слишком буквально, Кокс салютовал и спросил: "А что же тогда следует, сэр?"

Постепенно дела шли всё хуже. Капитан нервничал. Матросы, которые давно были с ним, стали говорить, что никогда прежде не видели его таким. Нервозность капитана плохо сказывалась на матросах: он ко всему придирался и задавал команде больше работы, чем обычно. Дафна старалась пореже выходить из каюты.

А потом началось с попугаем. Никто так никогда и не дознался, кто обучил птицу первым ругательствам, и хотя неуверенные подозрения указывали на Кокса, нервничала вся команда. Кокс принялся вербовать сторонников, другие твёрдо поддерживали капитана. Начались драки, стали пропадать мелкие вещи. Нет ничего хуже для команды, объяснял Куки. Никто не может нормально работать, если матросы вынуждены постоянно следить за своими пожитками. Начнутся взаимные упрёки и подозрения, предрёк Куки. Возможно, больше упрёков, чем подозрений, добавил он.