Кэрри Гринберг - Когда начинается смерть

— Как это… мило, — проговорила Виктория, аккуратно убирая от себя мои руки. — Но все должно было быть не так, понимаешь?

— М-м-м, не очень.

— Она хочет сказать, что, став вампиром, она потеряла душу, навечно отвернулась от света, вступила на путь порока — хотя, по-моему, она это давно сделала, — и теперь не имеет морального права продолжать жизнь обычного человека и возвращаться к своим друзьям. Так, мисс? — перевел Фрэнк.

— Вообще-то я имела в виду, что предпочла бы встретиться с Августой в другом месте, где атмосфера больше располагает к дружескому общению, и нас не караулят два идиота с крестами, но в ваших словах тоже есть резон. Да, дорогая, не смотри на меня так, твой друг наверняка понимает в вампирах больше, чем мы с тобой.

— И что же теперь? Ты — это не ты? — я грустно посмотрела на подругу.

— Не знаю, это все слишком сложно. Единственное, что я знаю совершенно точно, это то, что я страшно хочу крови, и если…

— Но-но, — мягко остановил ее Саймон, выставляя вперед крест, Фрэнк последовал его примеру, а мне ничего не оставалось, как примкнуть к этим двоим.

Вампирша скорбно лязгнула зубами, но отступила.

Мы снова посмотрели друг на друга, и на этот раз взгляд пришлось отвести мне.

— Вы ведь не убьете меня, я знаю, — сказала она, внимательно глядя на каждого из нас. — Просто не сможете. Наверное, в этом вся разница: я бы убила любого из вас без промедления, и даже Августу — а нечего было держать меня взаперти целые сутки! Ты должна понять, cherie, что я стала вампиром!

— И перестала быть собой? — презрительно спросила я, не забывая прятаться за спину Фрэнка. — Кто же ты теперь?

— Я… Я не знаю.

— Мы должны это обсудить, — произнес Фрэнк после некоторой паузы.

— Мы? — переспросила Виктория.

— Мы. А вы, мисс, подожди пока, что такое пять минут по сравнению с вечностью.

— Это потрясающе, настоящий вампир!.. — глаза Саймона горели таким безумным огнем, что я бы поспорила, кто из них двоих опаснее сейчас.

— Это не потрясающе, это безумно опасно. Ты, — Фрэнк повернулся к Саймону, — забудь наконец о своей дурацкой статье! И ты, графиня, оставь свое эгоистическое «но-это-же-моя-подруга-она-не-может-быть-плохой!». Подумайте оба, что за существо перед вами. Это не добрая фея, это вампир, который убивает людей и пьет их кровь. И мы должны его уничтожить.

— Но это же моя подруга, она не может быть плохой! — проговорила я.

— Августа, она вампир!

— И она сбежала, — перебил нас Саймон.

Дверь склепа, с которой мы так непредусмотрительно сняли крест, была распахнута. И Виктории, как уже заметил Саймон, в склепе не было. Из чего он и сделал свой логичный вывод, с которым мы спорить не решились.

Мы стремительно покинули склеп и выбежали наружу.

— Вот она!

— Мы не успеем, — покачал головой Фрэнк. — Она угнала наш экипаж. Вы знаете, чем все это грозит не только нам, но и Лондону?

— Я же оставила там зонтик и перчатки! — в ужасе воскликнула я, провожая взглядом отъезжающий экипаж.

— Это никуда не годится! — мистер Хиггинс, главный редактор «Ночного Лондона», недовольно швырнул черновики на стол. — Да что с тобой творится, Саймон, как тебе только в голову пришло такое написать?

— Но…

— Хорошо, я еще могу понять — вампиры, хотя эта тема была избита еще в двадцатые, кого ты этим удивишь? Но сама эта история абсурдна от начала и до конца, кто в такое поверит?

— Но ведь это было на самом…

— И разве вампиры так себя ведут? Конечно, нет! Все знают, как ведут себя вампиры, вот и будь любезен писать так, чтобы люди верили. Да нас же на смех поднимут конкуренты из «Полуночного Лондона».

— Послушайте, мистер Хиггинс, но это не…

— Помнишь материал про валлийских фей? Вот это был настоящий фурор! Тебе удалось заставить поверить даже моего помощника, что та девчонка и правда видела крохотных созданий с крыльями, боже, смех-то какой. И из Уэльса и из соседнего Корнуэла, и даже почему-то из Норфолка приходили письма, в которых читатели признавались, что тоже видели этих несчастный фей, а сейчас что? Это, мистер Гринт, никуда не годится. Мне нужна новая статья, причем немедленно! Напиши про Маленький Народец, что ли, и уж постарайся на этот раз, если не хочешь вылететь из газеты!..

А тем временем под Уотфордом…

Меня окружала тишина такая пронзительная и звонкая, что я слышала не только как часы отсчитывают свои роковые удары, но и как паук в подвале плетет паутину.

Вцепившись в подлокотник кресла побелевшими пальцами, я наблюдала, как перед моими глазами разворачивается пугающая картина.

Девушка, тяжело дыша и то и дело озираясь, спускалась по длинной темной лестнице, ведущей в неизвестность. Она всматривалась в темноту, пытаясь найти свое спасение, но призраки окружали ее, сгущались вокруг, тянули свои прозрачные руки… Еще несколько шагов и, возможно, она найдет свое спасение, но тени окружали ее, приближались и шептали: «Иди к нам, иди…».

И вот в самый ответственный момент, когда я, нервно покусывая ногти и заедая их печеньем, всеми силами сочувствовала несчастной девушке, в ворота постучали, да так зловеще и пугающе, что книга выпала их моих рук, а сама я вскочила, едва не опрокинув кресло.

— Корделия? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Да? — мое привидение было тут как тут.

На самом деле оно уже давно было тут, стояло у меня за спиной и читало вместе со мной, но я решила сделать вид, что не заметила этого, а Корделия в свою очередь сделала вид, что так оно и должно быть.

— Это ты стучишь в дверь?

— Нет, я стою здесь, — резонно ответила призрачная девушка, которая, стоит отдать ей должное, и правда стояла здесь, и я никак не могла с этим поспорить.

— А кто же тогда стучит?

— Видимо, кто-то пришел, — сегодня она решила убить меня непробиваемой логикой.

— Ты… хм… не посмотришь?

— Нет, — довольно улыбнулась она.

— Ну… пожалуйста?

— Не получится, — призрак продолжал радостно улыбаться и не сдвинулся ни на дюйм.

— А если это убийца? Он убьет меня! Убийцы именно этим и занимаются.

— Мне будет тебя очень жалко, — кивнула Корделия, и я пожалела, что не изгнала злостного духа из своего дома.

Мне очень, очень не хотелось идти открывать. Я, знаете ли, маленькая хрупкая женщина, не державшая в своих руках ничего тяжелее пудреницы, и сейчас я всерьез полагала, что приличный человек к приличной даме в одиннадцать часов ночи не придет. И уж тем более не будет так настойчиво стучать в ворота, грозя снести их с петель.

— Стучат, — равнодушно заметила Корделия. — Надо бы открыть, не находишь?

— А… кухарка ушла?

— Да.

— А горничная?

— Да.

— А… Все, ладно! Но если меня убьют, это будет только твоей виной!