Вячеслав Шторм - Женить нельзя помиловать

— Кто?

— Именем закона и короля! — От волнения голос офицерика дал петуха.

Дверь распахнулась, и на пороге возник один из тройняшек. Двое остальных сидели за столом с картами в руках. Судя по всему, партия была в самом разгаре.

— Ну? — вопросил открывший нам мышкодав, складывая руки на груди.

М-да, за два года братишки мало изменились. Все те же крепко сбитые здоровяки, заросшие неопрятными черными бородищами, в грубых одеждах из сыромятной кожи, со стальными браслетами на волосатых, покрытых шрамами лапах. И, судя по запаху, если и принимавшие за эти два года ванну, то не более дюжины раз. На троих.

— Господин Плато-Генетик?

— Так.

— А те господа — ваши братья?

— Так.

— Лейтенант Дестрейль, внутренние войска королевства Тилиана.

— Ну?

— Хотел бы задать вам пару вопросов. Вы не против?

По голосу лейтенанта было понятно, что он просто мечтает о том, чтобы тройняшки воспротивились, но его жестоко разочаровали. Братья переглянулись, одновременно пожали плечами, а потом стоящий на пороге посторонился:

— Входите.

Дестрейль и его подчиненный вошли внутрь, но стоило идущему следом Бону сделать шаг вперед, как мышкодав вновь загородил проход.

— Это кто? — хмуро вопросил он и поскреб свою бороду в районе горла. Ага!

— Свидетели, положенные по закону, — тут же среагировал офицерик. — Вы против?

Надежда, что уж на этот раз злодеи начнут ломаться, была написана на его лице аршинными буквами. Но его вновь ждало разочарование. Повторился ритуал с переглядыванием и пожиманием плечами, и нам позволили пройти.

— Итак, господа, — начал Дестрейль, когда все расселись, — один из вас был сегодня в торговых рядах. Это так?

— Так, — кивнул сидящий напротив меня Плугго. Или Плагго. А может, и Плаггт — все-таки братья чрезвычайно похожи друг на друга! — Записывай, Гетир, — кивнул юноша своему подчиненному, составлявшему протокол, — «Не отрицают». А позвольте спросить, с какой целью?

— Купить еды в дорогу.

— И всё? — офицерик просто упивался ролью матерого и всезнающего следователя.

— Нет. Еще три метра ленты, нож, чашу, свечи и благовония.

— Так-так, значит, вы не отрицаете этого?

— Нет.

— Записывай, Гетир. А с какой целью были сделаны все эти покупки?

— Для жертвоприношения.

— Ага! Гетир, ты записал? А известно ли вам, господа, что указом Его величества Гыдемина Третьего на территории королевства Тилиана, равно как и всех его диоцезов, человеческие жертвоприношения запрещены и караются смертной казнью через повешение?

— Да.

— Значит, вы осознаете всю тяжесть совершенного вами преступления?

— Нет.

Тройняшки, к моему удивлению, не выглядели не только испуганными, но даже находящимися в замешательстве. Или у них стальные нервы, или полное отсутствие мозгов, или… О последнем «или» мне думать совершенно не хотелось.

— Что значит «нет»?! — вскричал Дестрейль, вновь дав петуха и вскакивая.

— Жертвоприношения Ссуфу Игроку не преступление, — ответил Плагго. Или Плугго.

— Если в жертву не приносят человеческого ребенка, которого предварительно похитили!

— Ну.

— Значит, вы осознаете…

— Нет.

Ведущий протокол допроса стражник не выдержал и фыркнул. Лейтенантик ожег его яростным взглядом, сел обратно и промокнул пот со лба кружевным платком:

— О боги! Ладно, попробуем по-другому. Сознаетесь ли вы в похищении девицы Тру… Гертруды из… впрочем, неважно откуда… подданной Тилианы двух лет от роду, совершенном вами сегодня утром?

Ни один мускул не дрогнул на лицах тройняшек, лишь Плаггт — или Плугго? — поскреб шею:

— Нет.

— Пиши, Гетир: «Отрицают». Сознаетесь ли вы в преступном сговоре с жителем пригорода Ленни по прозванию Дылда?

— Нет.

— Однако вас видели выходящими из его дома, а через несколько минут после этого вышеупомянутый Ленни спешно уехал, и теперешнее его местоположение неизвестно. Вы признаете, что встречались с ним?

— Да.

— Пиши, Гетир. С какой же целью?

— Купить поросенка.

— Какого еще поросенка?

— Черного.

— Издеваетесь?! — вновь вскочил лейтенантик. Мышкодавы переглянулись и пожали плечами:

— Нет.

— В таком случае… в таком случае, принимая в расчет ваше нежелание помочь следствию, властью, данной мне Его величеством королем, я настаиваю на обыске этих комнат!

— Ищите.

— Господа свидетели, за мной! — Юноша махнул рукой в направлении соседней комнаты и бросился туда. Мы с Боном встали.

— Ох и паршивое же у меня предчувствие, — прошептал парень. Не успел я ответить, как из комнаты донесся торжествующий вопль:

— Ага! Все сюда!

Мы вбежали в комнату, следом степенно прошествовали мышкодавы.

— Что это такое?! — торжествующе вопросил офицер, тыкая указующим перстом в лежащий в углу мешок. Будто под воздействием этого жеста, мешок слегка пошевелился.

— Мешок, — пожал плечами Плагго. Или Плугго.

— Так-так. А известно ли вам, что есть свидетель, видевший одного из вас во дворе дома Ленни Дылды? И к седлу его был приторочен… — Дестрейль выдержал кульминационную паузу, — …шевелящийся мешок!

— Нет. Вы его обыскивали?

— Кого «его»?

— Свидетеля.

— Какого?

— К седлу которого был приторочен мешок. Офицерик закатил глаза и прислонился к стене:

— Они меня решили доконать! — пожаловался он потолку. — Ладно, не хотите по-хорошему — как хотите. Гетир, развяжи мешок!

Солдат отложил в сторону недописанный протокол и чернильницу, присел на корточки и критически осмотрел хитрый узел на горловине мешка:

— Тут надо резать, лейтенант.

— Так режь!

— Вы позволите? — вежливо поинтересовался Гетир у мышкодавов.

— Валяй! — почесав шею, кивнул Плаггт. Или Плугго. — Но ловить его потом будете сами.

Солдат обнажил кинжал и одним движением перерезал веревку. В ту же минуту раздался истошный визг, от которого все, кроме тройняшек, вздрогнули. Потом мешок подпрыгнул, из него выскочил упитанный черный поросенок и, просвистев между ногами у Пугго (или Плагго), унесся в соседнюю комнату, а оттуда — в коридор.

— Что это было? — слабым голосом вопросил лейтенант.

— Свинья, — любезно пояснил его подчиненный, вновь принимаясь за протокол. — Так и запишем: «Из мешка выскочила небольшая черная сви…»

— Идиот! Ты что творишь?! Не понимаешь, что из нас сделали болванов?! Никакого похищенного ребенка не было! Не бы-ло!!! А ну, дай сюда эту глупость!

Выхватив у опешившего солдата протокол, Дестрейль разорвал его на мелкие клочки, а потом бросил на пол и принялся топтать, изрыгая непечатные словеса. Мышкодавы с удовольствием созерцали эту картину. Бон дернул меня за рукав и прошептал:

— По-моему, нам пора…

Осторожно, на цыпочках, мы двинули к выходу. И таки почти добрались до него, когда нас настиг вопль Дестрейля: