Альберт Иванов - Летучий голландец, или Причуды водолаза Ураганова

Теперь песик живет у нас, обычный ушастый спаниель, но иногда он внезапно возьмет и посмотрит на меня до сердцебиения знакомым Тимофеевым взглядом и, словно виновато, отвернется. Если это все же он и если ему, когда он был котом, влетело от кого-то за контакт со мной, то считаю — напрасно: случай был крайне исключительный. Действительно, вопрос жизни и смерти.

Так что наш спаниель Тимка пока ничего не говорит. Только слушает, очень внимательно. А больше ничем не отличается от других псов. Хотя… Когда внезапно увидит во дворе собаколовов, несется ко мне, выхватывает поводок и сам надевает и даже застегивает на себе ошейник с номерком. Передними лапами. Сидя.

Я лично не усматривал в этом ничего удивительного: собаколовы кого хочешь научат уму-разуму. Но поразительным оказалось то, что с ними он раньше не сталкивался. Я звонил прежним хозяевам, интересовался: чего не было — того не было! Здесь у Тимофея осечка вышла — так явно выдать себя. Я уж ему про то не говорю, не хочу конфузить.

Иной раз выпустишь кота-спаниеля, а он бесследно удерет куда-то, помахивая кончиком хвоста. Час, два нету, плюну в сердцах и домой уйду.

Стою на балконе и высматриваю, а сам прислушиваюсь: вдруг зазвонит в комнате телефон междугородными нервными трелями и затем бархатный голос скажет:

— Аллеу! Извините, по обычному дозвониться не мог, у вас трубка неправильно лежала, слабо контачила. Срочно спускайтесь вниз!

Стою и жду обещанного часа…

В Лондоне мы тоже бывали. В лучших домах. Лучшими домами у англичан я считаю их пабы, так подробно воспетые в английской литературе. Напрасно переводят паб» как «пивная». Небось наши пивные никто воспевать не будет.

«Паб не распивочное заведение, а образ жизни», — говорят англичане. По духу это и клуб, и продолжение твоей гостиной или, так сказать, кухни — можешь там даже свою именную кружку держать. А вообще, это и пивной зальчик, и бар, и ресторан, причем зачастую не одновременно, а по раздельности. И все пабы действительно находятся в лучших домах, как на подбор крайне старинных. Их без вывески узнаешь: окна с частыми переплетами и особыми квадратными стеклышками, на которых вытравлены всяческие фигуры и сценки. Ну, вроде тех, что на старых бокалах и фужерах. И внутри уютно: деревянные потолочные балки, панели, древние эстампы и географические карты, i кое-где и чучела всевозможных звериных голов вплоть до носорожьей. Но порядки строгие, я одному такому носорогу свой плащ на рог повесил, а мне сделали замечание, что не вешалка. Но обслуживание на высоте. Не успеешь сесть, тебе кружку пива несут да еще «сэнк ю вэри мач» говорят — большое, мол, вам спасибо. Не ты говоришь, а тебе!.. Но когда я высчитал, что та кружка на один фунт двадцать пенсов (один рубль пятьдесят копеек) тянет, уже не удивлялся — конечно, большое спасибо. Впрочем, чего жалеть. Сидишь себе, словно лорд, и смотришь в окно, как на Темзе отлив идет, и река от набережных отступает. До того непривычно… Вот что значит морская страна! В огромном столичном городе океанские приливы и отливы — удивительно. То-то британцы такие гордые, есть чем похвастаться.

Больше всего мне в Лондоне понравились места, связанные с жизнью и деятельностью Шерлока Холмса. Даже некая мадам Тюссо возвела свой небезызвестный музей восковых фигур рядом со всемирно знаменитой Бейкер-стрит, где жил великий сыщик. В его доме № 221-6 теперь какой-то банк, и специальная мисс еле успевает отвечать на письма, которые приходят мистеру Холмсу со всех концов света. Недалеко от Гайд-парка есть даже паб с названием «Шерлок Холмс», где заодно находится и так называемый кабинет-музей сыщика, сделанный в точности по описаниям Конан Дойля. Но, конечно, не то. Вот если б такой кабинет был в доме № 221-6 по Бейкер-стрит — другое дело. И пусть Ш. Холмс литературный персонаж, я все-таки решил, что лучше уж посетить какой-нибудь паб именно на Бейкер-стрит, где хотя бы теоретически мог бывать мой любимый герой.

Нашел. Сижу… Пустовато, как везде. Понятно, в Англии много безработных, не по карману в пабах рассиживаться и пиво по рубль пятьдесят пить. Но англичан ни за что не переубедишь — завзятые спорщики. Откроешь им осторожно глаза, чтоб не обиделись, почему у них очередей нет, а в барах полно свободных столиков, — они, уж на что чопорные, прямо на дыбы встают из ложного патриотизма. Чуть ли не кричат: при чем тут безработица! У них, мол, что магазинов, что ресторанов — тысячи! Не спорю, магазинов и ресторанов тысячи, а безработных-то миллионы — была б у них зарплата, посмотрел бы я тогда на английские очереди!

Эту щекотливую тему я и затронул в беседе с одним молодым индусом. Зашел он на огонек, а я ему место рядом с собой предложил. Он меня насчет безработицы горячо поддержал. Сам живет на пособие — шестьдесят фунтов в неделю, за квартиру же каждый месяц сотню гони. А квартирка та, судя по его словам, лишь из одной спальни.

— А где ж вы умываетесь? — посочувствовал я.

И к некоторому конфузу, узнал, что здесь квартирный масштаб почему-то измеряется не количеством комнат и метров, а числом спален. Выходит, у него двухкомнатная.

— Отдельная хоть или коммуналка? Наконец он понял:

— Да-да. Свой вход, свой ключ.

Я вежливо поинтересовался, каким ветром его сюда, так далеко от родины, занесло. А он говорит, родители давным-давно переехали. Собственно, он тут родился и в Индии ни разу не был. Дорого очень, говорит, съездить.

Сам он портовый грузчик. Профессия, близкая нашей морской, почти коллеги. Прониклись мы друг к другу симпатией, я ему такое порассказал о своих странствиях, он только охал. Потом задумался, вижу я, не терпится и ему что-то мне поведать.

— Раз с вами такие странные истории случаются, — все-таки решился Кундо, так его звали, — то вы меня поймете… Невероятнее не бывает! Я об этом еще никому не говорил. Вы первый и наверняка последний, кто об этом услышит. А уж англичанам, сами поймете, ни одному рассказывать нельзя. Законы иммиграции тут очень строги, — туманно заметил он. — Правда, в Англии немало пришлых, которые живут как бы нелегально, без вида на жительство. Но это опасно. Если обнаружат, в любой момент вышлют, впрочем, чего я опасаюсь? — усмехнулся он и опять загадочно заметил: — С ней (с кем — с ней?) иммиграционная служба ничего сделать не сможет. Да только мне не хочется разным чиновникам все объяснять… Понимаете?

Я на всякий случай кивнул, чтоб он не сбился.

— Началось это больше года назад…

Кундо тогда работал в порту. На вид он, конечно, не детина, зато крепкий, жилистый. Хотя докеры у них, в основном, с механизмами работают, для рук тоже дело найдется. На кораблях всегда есть такое местечко, куда иной груз никаким краном не запихнешь. Знаю. Поэтому всякие хиляки среди грузчиков не приживаются. Действительно, крепкий был парень.