Надежда Федотова - Гончая. Тень короля

— Ну, ты ж цельный клок из косы выдернула! — со смешком пояснил он. Она молча улыбнулась. Помолчали.

— Как тебя кличут-то? — вдруг спросил Чарли. — А то привыкну "бабой" звать, мне потом кэп, когда очухается, второе ухо оборвет. Достал со своим благородным воспитанием…

— Нэрис, — снова улыбнулась она. По смущенной физиономии старого пирата было видно, что дело тут не в капитанской строгости, но сам Чарли ни за что в этом не признается. "Ну и пускай, — она зевнула, — хоть по имени будет звать, и то хорошо. Уф-ф, спины совсем не чувствую!.. Полежать бы…"

— Ты это, — снова подал голос пират, сунув ей что-то в руки, — вот, подложи под спину-то, что ли. Камень холодный…

— Спасибо, — растроганная этой неуклюжей заботой, Нэрис опустила глаза:- Ряса?.. Вы где ее взяли, Чарли?

— Да там… висела, — неопределенно махнул рукой он. — Подумал — вдруг пригодится? А чего?.. Они ж аскеты, им не привыкать!

Девушка фыркнула. Потом подумала и, скатав рясу валиком, пристроила себе под спину. Да, так гораздо приятнее… Ну и пускай она немножко ворованная. "Мы же вернем, — подумала Нэрис. — Как уходить соберемся — так и вернем… Правда, вот куда уходить, и как?.. Скеллиг-Майкл — остров. Лодку-то, пожалуй, найти можно будет — ведь попадают же сюда как-то паломники!.. И до большой земли нас доставить упросим… А дальше? Чтобы домой вернуться, корабль нужен. И за место на нем надо платить. А у меня ни монетки. И кольцо на дне моря осталось… Хотя — что я тут голову ломаю?! Я к пиратам в спутники не напрашивалась — так вот пусть у них теперь голова и болит!.."

Она вздохнула — вот про голову точно. Она у капитана Ханта болеть будет теперь очень долго! Сотрясение же… А пока лицо заживет, пока гематома сойдет, пока он на ноги встать сможет… Бог знает, сколько пройдет времени!.. Девушка вспомнила о муже и впервые порадовалась, что он далеко и от него никаких вестей — значит, и о том, что с ней случилось, он до поры до времени не узнает. А там, глядишь, удастся договориться с капитаном, чтоб вернул ее родным поскорее! В конце концов, это в его же интересах.

Девушка зевнула, прикрыв рот ладошкой. Слипающимися глазами посмотрела на купающееся в воде солнце и пробормотала:

— Скеллиг-Майкл… Я слышала, что монахи живут здесь уже не одну сотню лет. И даже норманнские набеги на остров их отсюда выжить не в состоянии…

— Норманнские набеги? — пренебрежительно хмыкнул пират, окинув взглядом неприютные уступы Скеллига. — Да на кой северянам эта кучка камней? Тут и брать-то нечего! Чайки, рясы да тюфяки соломенные…

— Ну, значит, все-таки есть что брать, — задумчиво сказала девушка. — Раз они сюда дважды в год лезут? Папа рассказывал… Только вот знаете, Чарли, мне другое странно! Община на Скеллиг-Майкл существует почти четыре века. И монахи никогда — ну ни разочка за все это время! — не покидали утес. А тут вдруг взяли, все бросили — и исчезли… И брат Августин какой-то странный. И мазь эта, будь она неладна… Но все-таки не это главное! Я понять не могу — вроде ни норманнов, ни другой какой угрозы сейчас нет, паломников полон остров, все тихо да мирно… Так почему же ушли монахи?.. Почему?

Аббат Бэннан перебросил свой мешок с левого плеча на правое, вытер ладонью мокрый лоб и остановился. Оглянулся на плетущуюся за ним следом вереницу монахов:

— Поспешайте, братья! Уже темнеет… Мы должны добраться до Уотерфорда к ночи.

— Зачем такая спешка, отче? — Джеральд догнал аббата и понизил голос:- Простите мне мою дерзость, но мы уже с ног валимся! С утра ни одного привала…

— Не ной, Джерри, — подошедший Алби утешительно хлопнул приятеля по плечу. — Тут уж недолго осталось!.. Экие вы, дворяне, неженки.

— Да при чем здесь я? — вздохнул послушник. — Ты на Галена посмотри — совсем мальчишка умаялся. Жалко.

— Сын мой, — пожал плечами Бэннан, — я ведь всех предупреждал, что путь будет не из легких. И раз вы сами вызвались сопровождать — придется потерпеть. Останавливаться прямо тут, в лесу, мы не будем.

Сгрудившиеся вокруг монахи опечаленно вздохнули. Тяжелее всех вздыхал брат Колум, привыкший работать руками и головой, но уж никак не ногами. Все утомились, промокли под снова зарядившим дождем и проголодались, но раз аббат велел… Что уж тут поделаешь?..

— Согласен с вами, отче, — проронил Годфри, — окраина леса возле главной дороги — не лучшее место для ночевок… Гален, соберись!

Юный послушник, притулившийся на камушке, опустил плечи. Ему было стыдно за свою усталость. Особенно, глядя на того же Годфри — старший товарищ был бодр и деловит, ни разу не отстал от группы, и с такой легкостью тащил на плечах две здоровенные торбы, будто в них был не тяжелый общинный скарб, а лебяжий пух. То же самое можно было сказать и о брате Даллане — могучий монах, нащупывая дорогу верным посохом, шел себе и шел, только посвистывал… А щуплый Гален совершенно выбился из сил.

— Тронулись, — сказал аббат, посчитав, что пятиминутной передышки вполне достаточно. — Алби прав — до Уотерфорда рукой подать. Держись, дитя мое, — уже мягче прибавил он, бросив сочувственный взгляд на несчастного мальчишку. — Господь терпел и нам велел. Вставай. Свою котомку можешь отдать мне, полегче идти будет.

— Я сам, отче, — склонил вихрастую голову послушник, поднимаясь на дрожащие ноги. — Я… я ничего! Я уже отдохнул.

— Вот и хорошо, — с улыбкой отозвался святой отец. И двинулся вперед сквозь мокрые заросли, по направлению к дороге. Он устал не меньше остальных, но, как глава общины, не имел никакого морального права хоть чем-то это выказать. "Слабо тело человеческое, — думал аббат, — и лишь твердость духа способна укрепить его в движении к цели!.. Давненько я не путешествовал. И тренировки забросил, тоже не дело. Вот, Годфри — закаляется. Даллан — камни таскает, бывает, что и не присядет за целый день… А я? Стыдно! Будет же мне впредь наука" Отец Бэннан отвлекся от недовольства собой и покосился на идущего рядом Лири:

— Как вы себя чувствуете, брат мой?

— Сносно, — отозвался монах. И тут же зашелся в приступе кашля. Аббат покачал головой:

— Что-то не нравитесь вы мне!.. Доберемся до постоялого двора — позовем лекаря. Путь неблизкий, а весна нынче холодная и дождливая.

— Не стоит, отче, — хрипло сказал брат Лири. — Обыкновенная простуда. А на крайний случай у нас есть лекарства, что остались от брата Эдриана. Наверняка там что-нибудь и от кашля найдется.

— Надеюсь, — кивнул аббат, с беспокойством глядя на бледное лицо монаха. Выглядел тот не лучшим образом.

…Харчевня "У дядюшки Эмера", стоящая на окраине Уотерфорда, заведением была весьма и весьма сомнительным. Кормили из рук вон плохо, полы мыли только по большим праздникам, комнаты сдавали тесные, убогие и втридорога. Тем не менее, недостатка в клиентах упомянутый "дядюшка" не испытывал — постоялый двор был набит под завязку всяким подозрительным сбродом, которому не с руки было мозолить глаза приличным людям. В Уотерфорд они отправлялись на заработки (не имеющие ничего общего с честным трудом), а в харчевне столовались, спали и между делом проворачивали свои темные делишки… Поэтому явление десятка монахов повергло хозяина заведение во вполне понятный шок. Впрочем, члены общины были людьми неизбалованными и постоять за себя в случае чего тоже могли, так что дело решилось к обоюдному согласию — братья получили комнатушку на верхнем этаже, послали Алби на местный рынок за хлебом, молоком и сыром (убоявшись трактирных разносолов), и разместились на ночлег. Большинство просто попадало на грязные матрасы и уснуло, не дождавшись ужина. А самые стойкие, в лице аббата, брата Даллана и брата Лири, уселись возле закопченного камина, который больше чадил, чем грел.