Саша Вайсс - Кристиан Фэй (СИ)

Она прищурилась, вглядываясь куда-то над бровями Роба.

— У тебя тут что-то налипло...

Густо покраснев, Роб смахнул клочок пыли со лба. Явление девушки совершенно сбило его с толку, смешав все умные слова, которые он так старательно готовил для их встречи.

— Прости меня! — вдруг выпалил он. Сердце ускорило свой темп, словно готовясь разорваться прямо в груди. — Тот поцелуй, и дверь, и обморок... И я упал на тебя, ты за это меня тоже извини, я не специально, просто впервые... увидел оборотня... Но я ничего против твоего отца не имею! — неожиданно добавил он, умолк и медленно залился бордовым, продолжая умоляюще смотреть на застывшую перед ним девушку.

Наконец, спустя мучительно долгие секунды, ее недоумение сменилось уже знакомой открытой улыбкой.

— Прощаю. И не забивай себе голову разными глупостями.

Лидия плюхнулась на его кровать, взметнув в воздух юбки, и ухватила лежавший на подушке альбом с чертежами. Распахнув его наугад, она издала удивленный возглас.

— Это ты нарисовал?!

Роб еще раз отчитал себя за хроническую невнимательность. Лидия была последним человеком, кому он хотел показывать свои наброски. Тем более что до работ дедушки им было очень и очень далеко.

— Видела бы ты чертежи руки Роберта Оллиса. Моего деда,— пояснил он, заметив непонимание в глазах девушки.

— Он был оружейных дел мастер?

— Лучший во всем Брюхвальде,— с заслуженной гордостью сказал Роб. Порывшись в сумке, он достал несколько желтых листов и бережно развернул их перед Лидией. — Это одна из его последних работ, электрический пистолет.

— Электрический?

— Да, именно так. Один такой есть даже у самого мсье Ла-Риш, мэра Петрополиса.

Так незаметно пролетел целый час, полный самозабвенной болтовни. Может, Лидии и не было интересно наблюдать за тем, как Роб с горящими глазами раскладывал по кровати и полу чертежи и выдавал историю за историей со всеми техническими подробностями, но виду, что ей скучно, она не подавала.

О времени он вспомнил, лишь когда благодарная слушательница встала и потянулась, размяв затекшие плечи.

— Ты тоже спускайся, ужин скоро начнется…— Ее пальцы обвили ручку двери, но Лидия медлила, словно хотела что-то сказать напоследок. Но в итоге лишь шутливо погрозила ему: — Без тебя я умру со скуки, так что не опаздывай. И не говори, что я заходила к тебе, хорошо?

Роб сохранил бы ее визит в тайне даже без подобной просьбы. Хотя бы потому, что кроме Лидии в этом замке он мог поговорить лишь с зеркалом.

Однако, когда дверь распахнулась, в них с Лидией с явным неодобрением впились три пары глаз. Графиня де Ла-Морт, Кристиан, чьи губы превратились в белые нити на лице, и смахивавший на бандита незнакомый парень. И все трое ожидали комментариев.

Роб вздохнул. Он ненавидел двери этого замка. Они постоянно скрывали разные неприятные сюрпризы.

Вечером после ужина он отважился спуститься в сад. Сумерки сгущались быстро, и вокруг остались видны лишь очертания дорожки и кроны деревьев, черные на фоне стремительно темневшего неба.

Заслышав шаги, Роб нырнул в кусты и затаил дыхание. Меньше всего он сейчас хотел встретиться с графом де Ла-Морт лицом к лицу, посреди пустого и темного сада. Но прошедшая мимо тень была немного меньше размерами, чем огромная туша графа. Лис, догадался Роб по стучавшим о камни каблукам сапог. Миновав кусты, которые скрывали юношу, охотник направился к скамье, стоявшей в отдалении под массивными еловыми лапами. И, судя по приветствию, на ней уже кто-то сидел.

— Комары еще не съели?

— Они считают, что я невкусный,— ответил ему вялый голос Кристиана, и Роб придвинулся ближе, словно цапля вскидывая ноги среди ветвей. Возможность подслушать разговор собственной крестной феи (и, быть может, кое-что о Лидии) выпадала нечасто, и он был готов сидеть в кустах до последнего несмотря ни на что. Даже на комаров, которые уже покусывали его голые щиколотки.

Кристиан явно был в не в настроении разговаривать. В отличие от Лиса, который никак не желал уняться.

— Я думал, оборотни превращаются только в полнолуние.

Чиркнула спичка, и неуверенный огонек осветил его обветренное лицо.

— Могут превратиться и просто так, если их сильно вывести из себя,— тихо ответил Кристиан.

— То есть твой отец зол?

— Очень.

Где-то в ветвях залилась ночная птица, смолкшая при оглушительном чихе Фэя. Как заметил Роб, он чихал и сморкался все дни, проведенные под крышей замка, словно у него неожиданно открылась аллергия на все его семейство.

— Хочу попросить тебя об услуге. Останься здесь еще на день присмотреть за Оллисом-младшим.

— В обмен на револьвер.

— И думать забудь!

— Шучу.— По саду разнесся тихий смех Лиса. — Веришь или нет, но полчаса назад графиня попросила меня о том же.

— Я не удивлен. Этот парень ходит по всему замку, гуляет по саду, спускается к лесу. Я не говорю, что это плохо, но... — Кристиан умолк, и Роб весь обратился в слух.— Мне даже сейчас чудится его запах, как будто он рядом стоит.

На этой фразе Роб спешно ретировался, оставив фей с феноменальным нюхом наедине. Следить за ним! Можно подумать, он был неразумным ребенком, который не знал, что творится в Брюхвальде по полнолуниям... Он сам мог о себе позаботиться. У него это получалось семь лет, значит, получится и сейчас.

По возвращении в комнату его ждал белый клочок бумаги, явно выдранный в спешке из блокнота. На нем темнело по-детски простое изображение карты, в изгибах которой Роб узнал коридоры замка. Наверху, в уголке записки было нацарапано время: 5-00.

Это была Лидия. Представив, как ее изящная рука заботливо вычерчивает повороты и стрелки, Роб прижал записку к груди и расплылся в идиотской улыбке.

Приготовив одежду, он выключил свет и лег спать. Но сон так и не шел. Роб лежал на спине, во все глаза уставившись на полосу лунного света на потолке, и слушал бешеный стук сердца. Затем, когда начало светать, он плеснул водой из кувшина себе на лицо, оделся и осторожно покинул комнату, стараясь не разбудить соседа за стеной.

Спустившись по залитым молочным светом ступеням, он толкнул отмеченную на схеме дверь. Та послушно распахнулась, впустив его в небольшую комнату, от пола до самого потолка уставленную книгами. Большие и маленькие тома и томики, в твердой обложке и без, населяли любые плоские и не очень поверхности. Впереди, за раздувавшимися на ветру белыми полотнами занавесок, виднелась фигура Лидии. Она стояла на балконе, зябко обхватив себя за плечи.

— Из этой комнаты самый лучший вид на рассвет,— сказала она, когда Роб подошел к ней.

Ее взгляд был устремлен на линию горизонта, где белели пики гор, а у их подножий начинались темные лесные просторы, самые дикие и опасные места Брюхвальда. Когда первые лучи пробили молочную дымку тумана, Лидия повернулась к юноше.