Петр Бормор - Игры демиургов (сборник)

– А какой был правильный ответ?

– Правильный? Правильно ответил только десятый. Когда я ему сказал, загадывай, мол, желание, а для твоего соседа я сделаю вдвое больше, он пожал плечами и ответил: «Ну, если так… Пусть тогда мой сосед живет долго и счастливо».

– Ну?

– Что «ну»? Всё. Экзамен засчитан. Этот мир оставлен в покое еще на сто лет.

– Все равно не понимаю, – покачал головой Шамбамбукли. – В чем тут хитрость?

– Ты демиург, – пожал плечами Мазукта. – Люди устроены иначе.

Демиург Шамбамбукли сидел в гостиной у демиурга Мазукты и любовался коллекцией оружия на стене.

– А вон тот тупой меч я помню, – сказал он. – С него все начиналось, верно?

– Угу, – кивнул Мазукта.

– Сейчас смешно даже… А тогда казалось, грозное оружие.

– Это нам только казалось.

– Ну да. А арбалет тоже оттуда?

– Трофейный. Мне из него ногу прострелили.

– Да, я помню. Ты тогда страшно ругался.

– Потом я ругался и пострашнее.

– Ага, когда тебя враги сажали на пику… Кстати, где она, я тут не вижу?

– Пику я оставил, – сухо сказал Мазукта. – Там.

– Ну, тебе виднее, конечно. А то было бы что вспомнить.

– Я помню, спасибо, – произнес Мазукта еще суше.

– И я помню, – Шамбамбукли мечтательно прикрыл глаз. – Приключения, подвиги, вольная жизнь на свежем воздухе. Драконы, опять же… Помнишь нашего первого дракона?

– Нет, сожалею. Пока ты с ним дрался, я лежал в сторонке и ждал, когда меня соберут в совочек и проведут обряд воскрешения.

– Ты много пропустил, – сочувственно покачал головой Шамбамбукли. – Но еще не все потеряно. Всегда можно вернуться и пройти заново.

– Благодарю, но как-нибудь без меня, – холодно ответил Мазукта.

– Да ты что? Было же здорово! Давай повторим?

– Нет. И оставим эту тему.

– Жаль, – вздохнул Шамбамбукли. – Мне понравилось.

– Если хочешь, иди один, – пожал плечами Мазукта. – Совершай свои подвиги, а у меня другие предпочтения. Не всем же быть героями, кто-то должен и пингвинов пинать.

Демиург Мазукта подбросил на ладони яблоко, повертел, разглядывая с разных сторон, и глубокомысленно произнес:

– Люди считают, что их души подобны яблокам.

– В смысле? – заинтересовался демиург Шамбамбукли.

– Точнее, половинкам, – поправился Мазукта. – Вот так примерно.

Он аккуратно разрезал яблоко на две части и положил на стол.

– У них есть такое поверье, будто для каждого человека существует идеальная пара. Вроде бы я, прежде чем посылать души в мир, рассекаю их пополам, на мужскую и женскую половинки. Как яблоко. Вот и бродят эти половинки, ищут друг друга.

– И находят?

– Ха! – фыркнул Мазукта. – Шамбамбукли, как ты это себе представляешь? Какова вероятность такой встречи? Знаешь, сколько в мире людей?

– Много.

– Вот именно. А кроме того… ну найдут они друг друга, ну и что дальше? Думаешь, составят целое яблоко и заживут в мире и согласии?

– Ну да. А разве не так? – удивился Шамбамбукли.

– Нет, не так.

Мазукта взял в руки по половинке яблока и поднял их к своему лицу.

– Вот две свеженькие, аппетитные души сходят в мир. А как мир поступает с человеческими душами?

Мазукта с хрустом откусил кусок от одной половинки.

– Мир, – продолжал он с набитым ртом, – не статичен. И жесток. Он все перемалывает под себя. Тем или иным способом. Отрезает по кусочку, или откусывает, или вовсе перемалывает в детское пюре.

Он откусил от другой половинки и на некоторое время замолчал, пережевывая. Шамбамбукли уставился на два огрызка и нервно сглотнул.

– И вот, – торжественно провозгласил Мазукта, – они встречаются! Трам-тарарам-пам-пам! – он соединил надкушенные половинки. – И что, подходят они друг другу? Черта с два!

– Мазукта, – осторожно спросил Шамбамбукли. – А к чему ты мне это рассказываешь?

– Да ни к чему. Так, захотелось поговорить. А что?

– Нет, ничего… Я думал…

– А посмотри теперь сюда, – перебил Мазукта и взял еще несколько яблок. – Разрезаем каждое пополам, складываем наудачу две половинки от разных яблок – и что видим?

– Они не подходят, – кивнул Шамбамбукли. – Мазукта, я хотел спросить…

– Потом спросишь, – отмахнулся Мазукта. – Смотри дальше.

Сложив две разные половинки вместе, он куснул с одной и с другой стороны и продемонстрировал результат.

– Ну, что видим? Теперь они образуют пару?

– Да-а, – Шамбамбукли задумчиво кивнул. – Теперь они соответствуют друг другу идеально.

– Потому что мир их обкусывал не поодиночке, а вместе. Аналогия ясна?

– Ясна.

– Теперь спрашивай, что ты хотел.

– Да ничего, теперь уже незачем спрашивать. Я просто удивился, зачем ты начал этот разговор, а вдруг у тебя какие-нибудь проблемы в семейной жизни?

– У меня? – Мазукта засмеялся. – Нет, что ты… у меня все замечательно. Прекрасная жена (да ты же ее знаешь), чудные дети… Дочка – вылитая мать, спокойная такая, заботливая. Цветы любит. Я ей выделил садик, так она весь день там что-то сажает, пропалывает… Очень обстоятельный ребенок. Сыновья тоже подрастают. Совсем разные. Один кораблики пускает, мечтает стать моряком. За него я спокоен. А другой всё больше по подвалам шляется, и компания у него подозрительная. Вечно угрюмый, не улыбнется никогда. На стенах развешал картинки с уродскими черепами, сам весь в цепях… Ну ничего, это подростковое, это пройдет. А вот младшенький меня беспокоит…

Мазукта напряженно сдвинул брови.

– Слишком серьезный, – пояснил он. – Не по годам. И игры у него странные. Нашел где-то ржавый серп, сидит точит и на меня как-то нехорошо поглядывает. Не нравится мне это…

Демиурги Шамбамбукли и Мазукта вели неспешный теологический спор.

– А я говорю, что от людей добром ничего не добьешься, – сказал демиург Мазукта.

– Ты неправ, – покачал головой Шамбамбукли. – Я утверждаю, что на людей всегда можно воздействовать мягким убеждением.

– Только принуждением, – стоял на своем Мазукта.

– Нет-нет, насилие еще никогда не доводило до добра!

– А кто говорит про насилие? – удивился Мазукта.

– Ты.

– Я говорил про принуждение.

– Не вижу разницы.

– А ее, по большому счету, и нет.

Шамбамбукли озадаченно заморгал.

– Что?..

– Ну посуди сам. Люди – это ведь те же скоты, верно?

– Нет.

– Верно, Шамбамбукли, верно. На них, как на всякую скотину, можно воздействовать хорошей палкой. Рано или поздно они понимают, что выбора у них нет, и идут куда тебе нужно.

– Это насилие.

– Правильно. А принуждение – это когда ты запрягаешь их в повозку, а перед носом вешаешь вкусную морковку. Тогда они думают, что идут сами, куда хотят, за своей светлой недостижимой целью – а на деле, это ты их ведешь. И с куда большим комфортом.