Роберт Сильверберг - На дальних мирах (сборник)

Интересно, какие у чужого зверья уровни «сообразительности»? Собаки не такие уж глупые — насколько же умны змеи? И насколько, если на то пошло, разумны призраки?

— Для чего затевается охота?

— Для удовольствия. Призраки развлекаются.

— Сгоняют тысячи самых странных зверей и убивают в одном месте, так что кровь течет рекой? Интересное удовольствие...

— Не спеши,— сказала Джилл.— Увидишь своими глазами.

Ландшафт постепенно менялся: от странного к чудовищному. Вспыхивал и разбегался петлями ярчайший огонь, ничего не сжигая; невысоко над землей парили какие-то шары, неповоротливые и тяжелые с виду; мелькали серебристые крылья, описывая круги над землей... Демерис мрачнел, чувствуя себя не в своей тарелке и не на своем месте. Когда он начал ругаться вполголоса, Джилл обернулась.

— Что тебя так злит?

— Ненавижу это дерьмо! Не могу видеть, что они сделали с моей страной...

— С тех пор много воды утекло. И не с твоей страной они это сделали, а со страной твоих прадедов.

— Какая разница?

— Твоя страна — там. И ее не тронули.

— Вот утешила,— сплюнул Демерис.

Еще до захода солнца они добрались до источника, где на камнях, похожих на желтые подушки, выступали кристаллы серы. Приказав «верблюду» опуститься на колени, Джилл легко соскочила на землю. Демерис последовал за ней осторожно: давало себя знать непривычное к такой езде тело.

— Помоги поставить палатку,— сказала Джилл.

Палаток, похожих на эту, Демерису раньше видеть не приходилось. Опорный шест выглядел, как не слишком длинная восковая свеча, но в руках Джилл он сам собой вытянулся втрое, и вершина раскрылась пятью узкими длинными лепестками, похожими на спицы зонтика. Палатка призраков... Колышки из такого же «воска» достаточно было упереть в землю в нужном месте, а закапывались они сами. В рабочем положении колышки зажили собственной жизнью, периодически негромко щелкая.

— Что это?..

— Зона безопасности. Сто ярдов вокруг палатки. Ночью не отходи далеко: пересекать охранный периметр нельзя.

— Не собираюсь.

В палатке было как раз достаточно места для двоих. Интересно, придется спать снаружи или она его пригласит?

Вместе они набрали мескитовых сучьев и развели костер. Ужин сварили из вяленого мяса и сушеных овощей — запасов Джилл. Пока котелок булькал на огне, Джилл отошла к роднику, где вода была чистой и свежей, несмотря на серные отложения. Раздевшись до пояса, она принялась мыться. Демерис глянул искоса и отвернулся; Джилл как будто ничего не заметила. Он подумал: что, это приглашение или ей действительно все равно?

Демерис тоже умылся, плеская холодной водой в лицо и на плечи.

— Готово,— сказала Джилл через несколько минут, попробовав еду из котелка.

Солнце ушло за горизонт очень быстро. Непроглядная темнота сгустилась через несколько минут. В ясном небе пустыни загорелись звезды, яркие и немигающие. Интересно, с какой из них явились призраки? Они даже не потрудились рассказать. Они мало что сообщили о себе за полтора века.

— Часто тебе приходится ходить по этому маршруту?

— Довольно часто,— ответила Джилл.— Работаю курьером для моего отца. Техас, Луизиана, иногда Оклахома... Мой отец Бен Гортон,— объяснила она, помолчав.

Похоже, Джилл рассчитывала, что Демерису известно это имя.

— Кто?

— Бен Гортон — мэр Города призраков.

— Мэр Города призраков — человек?

— Да. Точнее, он мэр человеческой части города. У людей своя администрация, у призраков — своя.

— Мне оказана честь, стало быть. Дочка босса... Могла бы сказать сразу.

— Разве это так важно?

Глядя, как Джилл быстро и толково моет посуду и закапывает мусор, Демерис решил, что мальчишка в деревне морочил ему голову. Если она призрак, это давно стало бы заметно.

Закончив с уборкой, Джилл откинула полог, прикрывавший вход в палатку. Глядя на нее, Демерис заколебался, не зная, как себя вести.

— Не замирай. Или ты собрался спать снаружи?

Демерис не заставил просить себя дважды.

В палатке было тепло, хотя ночную пустыню быстро охватил холод. На полулежал единственный не слишком широкий спальный мешок — на двоих достаточно, если не боишься спать в тесноте. Зашуршала одежда, Джилл начала раздеваться. В темноте Демерис так и не понял, много ли она сняла. Скинув рубашку, он засомневался насчет брюк, но тут Джилл откинула полог, чтобы сказать несколько слов «верблюду». В свете звезд мелькнула плавная линия бедра и желобок между ягодицами. Демерис стащил брюки и влез в спальник; через секунду к нему присоединилась Джилл. Демерис застыл, избегая прикосновения; последовало несколько мгновений томительной неловкости. Протянув руку, Джилл тронула его за плечо, легонько, но уверенно.

Вот и хорошо. Никто, в конце концов, не давал обета воздержания. Коснувшись ее ключицы, Демерис потянулся дальше. Грудь оказалась маленькой и прохладной, сосок ожил и отвердел под пальцами. Что-то промурлыкав, Джилл повернулась на бок. Он не сразу нашел в темноте губами рот девушки; смеясь, Джилл сама дотронулась языком до губ Демериса.

Не целуется ли он сейчас с призраком? От этой неуместной мысли подступила тошнота, энтузиазм едва не угас. Джилл пришлось пощекотать его кончиками грудей и что-то промурлыкать, прежде чем Демерис отбросил сомнения.

Зато потом все пошло как по маслу. Гладкие стройные бедра он отыскал легко, что до остального — не обошлось без обычной для первого раза неуклюжести, но ничего особенного... Жаркое дыхание и негромкие стоны не оставляли сомнений: все получилось, как надо.

Некоторое время Демерис лежал, слушая, как попискивают колышки защитного периметра. Вдали подавали голос ночные твари, рядом шумно дышал гигантский верблюд. Джилл крепко спала, свернувшись клубком.

— У тебя была когда-нибудь семья, Ник?

Вопрос прозвучал совершенно неожиданно, после получаса езды в молчании.

До этой секунды Джилл была где-то далеко, за миллион миль отсюда. Попытку близости на рассвете она равнодушно отклонила. Лагерь свертывали быстро, по-солдатски.

— Нет. А у тебя?

— Нет, даже не думала об этом. Но я считала, что на Свободных землях все люди женятся. Обзаводятся большими семьями, не теряя времени. Славные, обыкновенные люди.

Вдоль дороги тянулись длинные, по сотне и более футов, тяжи блестящей и прозрачной слизи, нанизанные на острые черные колья, только не вбитые, а растущие из земли, как деревья.

— Я и без того поднял большую семью. Братья и сестры... Отец погиб на охоте, когда мне было десять. Возможно, встретился с каким-нибудь зверем, вышедшим за границу зоны, никто не знает точно. Мать умерла от «голубой лихорадки», когда мне исполнилось пятнадцать; на руках остались пять братьев и сестер. У меня на руках. На поиски невесты времени так и не нашлось.