Дмитрий Подоляк - Велики Матюки

– Еханый карась… – тихо проговорил изобретатель.

– Секач, – полушепотом сказал доктор.

– Секач-альбинос, – уточнил я.

– Здоровый какой, – добавил изобретатель.

Кабан стоял и принюхивался, задрав рыло. В зубах он держал какой-то небольшой прямоугольный предмет. Затем он развернулся к нам задом и скрылся по ту сторону холма. У меня возникло жгучее ощущение дежавю.

– Так это что, это мы за ним бегали? – спросил доктор.

Я пожал плечами.

– Рисковые мы ребята! – невесело усмехнулся доктор.

– Ладно, идем домой, а то Зинка лаяться начнет, – предложил изобретатель.

Мы развернулись и зашагали в сторону озера.

– Интересно, это тот, которого Дидье сфотографировал, или другой какой? – спросил я.

– Наверное, тот, – ответил изобретатель. – Альбиносы в природе редко встречаются. Исключительно редко.

– А я лет восемь назад, когда на Днепре рыбачил, сома-альбиноса поймал, – вспомнил вдруг доктор.

– Хорошего?

– Ну, про вес врать не буду, взвесить не удалось, а в длину метра на два. Не очень большой сом.

– Про вес врать не буду, а про размер буду, – съязвил изобретатель.

– Ничего себе не очень большой! А взвешивать почему не стал, дядя Вася? – спросил я. – Если бы я такого сома поймал, я бы его и взвесил, и сфотографировал, и на видео бы снял!

– Да хотел я, не успел только. Дело ведь ночью было. Я его на кукан посадил – и в воду. Утром полез доставать, а сам думаю, что-то подозрительно легкий. А как достал, оказалось, за ночь выдры все мясо с костей объели, только голова и хребет остались… – с грустной усмешкой поведал доктор.

– Надо было хотя бы голову сохранить, – заметил изобретатель.

– Да кому нужна его голова… – махнул рукой доктор.

Мы дошли до опушки и вышли из леса. Озера не было.

– Который час? – спросил я.

Изобретатель взглянул на свои наручные часы, затем приложил их к уху.

– Мои, похоже, стоят. Вася, который час?

– Не знаю. У меня в телефоне батарея села.

– Значит, мы не знаем, куда идти, и у нас нет связи, – грустно констатировал я. Наручных часов я не носил, а свой мобильный телефон оставил заряжаться у себя в номере.

– Ну как так, Петя? – недоумевал доктор. – Ты же за столько лет каждое дерево тут должен был выучить!

– В том-то и дело, что я не узнаю ничего! Незнакомые места! И солнца, как назло, не видно…

– Ну, давайте муравейник поищем, что ли, – предложил я.

– Ну мы и ослы! – воскликнул доктор. – Конечно, давайте.

Мы рассредоточились и побрели в поисках муравейника.

– Нашел! – объявил доктор спустя несколько минут.

– И я нашел, – крикнул изобретатель. – Теперь хоть какая-то ясность будет.

Я тоже нашел муравейник. Увы, вместо ясности, муравейники привели нас в полное замешательство: они указывали на юг в совершенно разных направлениях.

– Дела! Так бывает разве, дядя Петя?

– Первый раз такое вижу! – обескураженно пробормотал изобретатель. – Аномалия какая-то. Может, поищем муравейники в другом месте?

Ничего лучше мы не придумали, поэтому снова растянулись цепью и двинулись вперед. И тут я увидел гриб. Первый настоящий съедобный гриб в этом сухом лесу. Я присел на корточки и залюбовался находкой. Такого красавца и рвать было жалко. Гриб был, что называется, мечтой грибника: ядреный, крепкий боровик с бархатной каштановой шляпкой набекрень. Две черных бусинки на его ножке имели странное сходство с глазами, и мне на секунду показалось, что гриб внимательно смотрит на меня. Налюбовавшись вдоволь, я потянулся к нему рукой.

Гриб отпрянул в сторону.

Я ойкнул, непроизвольно подался назад, споткнулся и уселся на пятую точку. Гриб продолжал пялиться на меня своими черными бусинками. Не спуская с него глаз, я нащупал рукой шишку и швырнул ее в гриб. Шишка угодила в шляпку, и гриб с шуршанием поспешил скрыться в черничнике.

Я нагнал братьев. – Вы только не смейтесь, пожалуйста, – попросил я и рассказал им о том, что только что произошло.

– Эхо Чернобыля, – флегматично изрек доктор, выслушав мой рассказ. – Кто знает, что там в Зоне творится. Тамошний гриб вполне мог и ноги отрастить, и глаза, и даже осознать себя как личность.

Я пристально взглянул на доктора. Его лицо оставалось невозмутимым, и я не мог понять, говорит ли он серьезно или валяет дурака.

– Так ведь где Зона, а где мы, – веско заметил я.

Доктор пожал плечами.

– Мигрируют, бедолаги.

Изобретатель хмуро посмотрел на брата, потом перевел взгляд на меня, потом снова взглянул на доктора.

– Идите вы к черту, – буркнул изобретатель и двинулся дальше.

– Так, значит, ты мне веришь, дядя Вася? – спросил я у доктора без особой надежды.

Он молча отмахнулся от меня рукой и последовал за братом. Я вздохнул и зашагал вслед за ними. Мысли у меня были невеселые. Бегающий гриб был очень тревожным признаком. Если бы некто рассказал мне, что в лесу от него убегают грибы, я бы счел его рассказ плоской шуткой либо посоветовал обратиться к психиатру. В моем случае о шутках не могло быть и речи, а к психиатру мне не хотелось. Я охотнее согласился бы на докторову версию про миграцию мутантов из Зоны отчуждения, чем признал, что у меня начались проблемы с моей «кукушкой». И я уже досадовал на себя за то, что поспешил рассказать братьям про гриб. Хорошо еще, что они приняли мой рассказ за несвоевременный розыгрыш.

Муравейники нам почему-то больше не попадались. Скоро хвойник закончился, и мы очутились на поляне, за которой начинался мрачноватый осиновый лес. Мы остановились, чтобы решить, в каком направлении нам следует двигаться дальше, как вдруг услышали шум, шедший из осинника. Шум усиливался; мы все явственней слышали треск ломаемых сучьев, словно сквозь осинник пробирался кто-то массивный. Замерев на месте, мы с тревогой всматривались вглубь осинника, пытаясь разглядеть источник шума, пока нашим изумленным взорам не предстало удивительное зрелище. Сминая валежник когтистыми, как у ископаемого ящера, лапами, на поляну вышагнула кряжистая бревенчатая избушка. За избушкой семенила деревянная кабинка с дырочкой в виде сердечка на двери.

– Евпатий-коловратий… – тихо пробормотал изобретатель.

Мерно раскачиваясь из стороны в сторону и поскрипывая, оба строения невозмутимо прошагали мимо нас, а мы проводили их недоуменными взглядами. Я обратил внимание, что тыльная сторона избушки была снабжена указателями поворотов и габаритными огнями.

– Все ясно! Шоу розыгрышей. Нас снимает скрытая камера, – догадался я. – Это ростовые куклы. Специальная конструкция, с экзоскелетом. Я передачу видел, как сказки снимают. У них еще дракон есть, на базе трактора «Беларус» с ковшом.