Дмитрий Подоляк - Велики Матюки

Изобретатель взглянул на брата и вдруг изменился в лице.

– О, че-е-рт… – пробормотал он и взялся за голову. – Эх, Зинаида-Зинаида! Говорил же, открой новый бочонок. Так она, натура хохляцкая… Мужики, у меня там в погребе несколько початых бутылок было. Сами понимаете, люди приезжают, с собой привозят, что-то остается… И между ними тот эликсир стоял, из поезда, ну, помните, я рассказывал. Я его специально в бутылку из-под виски налил, чтобы Зинка не выкинула. А она его цапнула, наверное, и в графин перелила. Вот нас и накрыло… Ну, что за жена, а? Прокуратура, а не жена! Ничего от нее не скроешь!

– Сам виноват, – строго заметил доктор. – Надо было прятать лучше. Что нам теперь делать? Это надолго?

– Да кто же его знает? В прошлый раз минут на пятнадцать всех делов было. А мы тут уже, считай, с час бродим. Наверное, тонкости какие-то в этом деле есть. Ну, ничего, рано или поздно мы обязательно должны будем проснуться! Вон Зинка моя придет и растормошит! – нарочито бодрым тоном заверил нас изобретатель.

– Ну, не знаю, – усомнился доктор. – А вдруг мы с дозировкой перебрали? И на самом деле мы втроем в коме лежим. Вот и придется нам шляться по этому лесу неизвестно сколько. Может, сутки, может неделю, а может и год. Еще неясно, с какой скоростью тут время идет.

– Мне нельзя долго в коме, мне во вторник статью надо Гоманову сдать, – встревожился я.

– И мне нельзя, у меня там иностранец валютный без присмотра, – обеспокоенно добавил изобретатель. – Давай, Вася, думай, как нам теперь быть? Ты у нас врач, в конце концов!

– Ну, знаете, вы слишком многого от меня хотите! – раздраженно ответил доктор. – Я гигиенист, а не нарколог! Откуда я знаю, как нам быть?

– И что же нам теперь делать?

Доктор ненадолго задумался.

– Я предлагаю ничего пока не делать, – предложил он. – Может, действительно, супруга твоя нас разбудит. Или тут начнется какой-нибудь кошмар, и мы проснемся.

– Хорошо, – согласился изобретатель. – Давайте ничего не будем делать.

Мы уселись на траву и стали ждать. Я закурил. Доктор неторопливо философствовал о бессилии современной академической науки относительно некоторых феноменов человеческой психики и даже признался, что он, как лицо, интересующееся подобного рода феноменами, в другое время был бы даже рад лично поставить несколько экспериментов с эликсиром, если бы только был более-менее уверен в отсутствии каких-либо нежелательных последствий для собственного здоровья и общественного блага. Но вот именно сейчас он совершенно не готов к такому повороту событий. Изобретатель, чувствовавший свою вину за происходящее, соглашательски поддакивал брату. Мне в голову вдруг пришла забавная мысль. А вдруг мы втроем действительно погрузились в мир этих самых эйдосов, о которых рассказывал доктор, – подумал я. – Значит, сигарета, дым которой я ощущаю вполне натурально, никак не может быть материальной вещью. В таком случае что происходит с реальной сигаретой в реальном мире, когда здесь, в мире образов я выкуриваю ее абстрактную суть? Да и сам я, кто я есть здесь и сейчас: цельный Евгений Гордеевич Соловей собственной персоной, моя собственная фантазия о себе самом или я присутствую здесь как некая абстрактная идея?

Мои размышления были прерваны шуршанием в зарослях малины. Я подумал, что это, должно быть, возвращается бабкина халупа, но я ошибся. Из малинника на поляну вытрусил уже знакомый нам секач-альбинос. В пасти он держал черный кожаный портфельчик. На мгновение мы замерли от неожиданности.

– Медленно отходите назад и прячьтесь за деревьями, – тихо произнес изобретатель. Он осторожно присел на корточки, протянул вперед ладонь, сложенную щепотью, и ласково забормотал:

– Патя-патя-патя-патенька… Патя-патя-патя-патенька…

Несколько секунд животное неподвижно стояло на месте и наблюдало за действиями изобретателя, склонив по-собачьи голову набок и подслеповато щуря свои маленькие красные глазки. Затем кабанчик опустил свою ношу на землю и сказал низким хрипловатым голосом:

– Хватит, Антоныч, дурью маяться. Там помощь ваша нужна.

– Как-как вы сказали? – переспросил опешивший изобретатель.

– Я говорю – помочь нужно! – повторил кабанчик.

– Помочь? Кому?

– Двум болванам. Тут рядом, – ответил кабанчик. Он подхватил зубами портфель и широким движением головы пригласил следовать за собой. Мы с изобретателем переглянулись и вопросительно посмотрели на доктора.

– Конечно, надо идти! – уверенно сказал доктор. – У меня только что возникла одна идея на этот счет! Там, куда он нас отведет, будет ключ к нашему возвращению домой. Пойдем, по пути расскажу.

Мы поднялись и последовали за животным. В нескольких словах доктор рассказал нам суть своей идеи. Он сравнивал происходящее здесь с сюжетом «Алисы в стране чудес» и проводил параллель между тамошним белым кроликом и здешним кабаном-альбиносом. Загадочная старуха с сигаретой виделась ему подобием кэрролловской Гусеницы, курившей кальян, а в самом ближайшем будущем он пророчил нам встречу с местным аналогом Болванщика и Мартовского Зайца.

– Вот увидите, – уверял нас доктор, – нас еще ждет череда приключений! Здесь будут бестолковые карты, королевский крокет и суд над Валетом бубён. И, в конце концов, когда мы объявим местным деспотам: «Вы всего лишь колода карт!» – мы тут же окажемся дома! Это как играть роль в спектакле с известным финалом. Так что, ребята, расслабьтесь и просто получайте удовольствие. Эй, уважаемый! – окликнул он альбиноса. – Кто у вас здесь за местного деспота? Уж не Пузиков ли? Я вижу, у вас в зубах его сумочка!

Альбинос молча покосился на доктора и невозмутимо продолжил свой путь.

– Я бы хотел просто оказаться дома. Без всяких приключений, – угрюмо проворчал изобретатель.

У меня были сомнения насчет правильности докторовой идеи, но ничего лучшего взамен я предложить не мог. К тому же мне тоже не терпелось узнать, куда нас ведет говорящий альбинос. К сожалению, задавать ему вопросы было бесполезно – пасть животного была занята ношей. Глядя на вихляющие мохнатые окорока нашего провожатого, я внезапно вспомнил о своем вчерашнем предположении, что объяснение подобного рода парадоксов может лежать в рамках теории множеств. Эта идея постепенно захватила меня, и я даже начал мысленно прикидывать постановку задачи и методы ее решения, но, увы, вынужден был прекратить свои размышления из-за того, что мы достигли места назначения.

Кабанчик нас не обманул: идти и в самом деле пришлось недалеко. Он вывел нас к глубокому оврагу, края которого поросли молодыми березами. На дне оврага подобно перевернутой на спину черепахе барахталась бабкина избушка, беспомощно подергивая задранными вверх когтистыми лапищами. Возле оврага растерянно топталась ее спутница – деревянная кабинка с дырочкой на двери. Когда мы приблизились к оврагу, кабинка издала что-то похожее на радостный возглас и засеменила нам навстречу.