Анна Ихсанова - Сказки о дятле, принцессе и политических играх

Я не помнила барона Лиговского, как и всех остальных придворных. Напомню, раньше королевство было воплощением утопии, и вся знать выполняла функцию ровного красивого фона для идеальных короля и королевы.

— Мои люди вызвали его к себе на разговор…

— О, надеюсь, по традиции они были в штатском? — не удержалась от вопроса я.

— По гражданке, — автоматически поправил меня король. — Это неважно.

— Конечно-конечно, — улыбнулась ему я. — Продолжайте.

— Нам удалось узнать о Злобной Чупакабре — редком артефакте, которым владеет род барона Лиговского. — Этот волшебный предмет может помочь мне сделать наше королевство наиболее удобным и приятным для проживания.

— И в чем же загвоздка? Барон отказался отдать вам артефакт?

— Нет, он даже сам предложил мне им воспользоваться. И любезно откомандировал в замок свою дочь Мэри, чтобы она смогла лично провести обряд, — юноша взлохматил волосы еще раз. — Я не знаю, что меня смущает, возможно, это интуиция…

— Я бы тоже не стала доверять артефакту, который называется «Злобная Чупакабра», — призналась я. — Это даже не интуиция, а здравый смысл. Мэри не говорила Вам, что необходимо для ритуала? Кровавые жертвы, ядовитые растения, бюст известного фаталиста Вулича, кости редких животных, шерсть единорога?

— Нет, там все предельно просто, мне нужно только представить, какое именно королевство я бы хотел видеть на месте своего, — пожал плечами король. — Если Вы одобрите, через неделю я проведу обряд.

— Мне нужно время подумать, — я не хотела брать на себя лишнюю ответственность. — Баронета во дворце? Опишите мне ее.

— О, вы легко ее узнаете. У нее мягкие волосы, нежный голос и удивительные глаза… Из-за длинных ресниц солнце не освещает их, оттого они кажутся бархатными, — мечтательно сказал юноша. — Эти глаза могли бы принадлежать серне.

Мне оставалось только поблагодарить короля за точное и подробное описание.

Справа зеркало. Слева — тоже. И передо мной. Я боюсь оглянуться, лишь бы не убеждаться в том, что сзади отражающее стекло. Я вскидываю голову. В зеркальном потолке отражается зеркальный пол.

Куб очень маленький — я легко касаюсь стен кончиками пальцев обеих рук, а потолок лишь на пару сантиметров выше моей головы.

Я пытаюсь найти источник света, но чувствую, что он находится где-то вне куба.

Странно, зеркала пропускают свет, но не звук.

Я сажусь на пол и закрываю глаза, стараясь заставить дышать себя спокойно и уверенно. Когда-то это упражнение помогало восточным монахам.

Через какое-то время я понимаю, что не могу сидеть, вытянув ноги. Я открываю глаза и снова начинаю задыхаться от ужаса — стенки куба приближаются друг к другу.

Я резко встаю и начинаю колотить кулаками о ближайшее зеркало из-за всех сил.

Безрезультатно.

Я вжимаюсь в стенку и с максимально возможным разбегом в два-три шага пытаюсь плечом вынести противоположное зеркало.

По стеклу ленивой сытой змеей проползает трещина.

Мое отражение искажается, становится более уродливым.

Обрадовавшись первому успеху, я пытаюсь разбить стекло плечом еще раз.

Через пару минут куб весь в трещинах, но он также цел. И я окружена множеством своих уродливых отражений.

Это отвратительно — видеть себя в страхе и беспомощности.

А стены все продолжают сжиматься.

Мне не хватает воз…

—Дыши, все хорошо. Ты меня слышишь? — на моей кровати сидел дятел, внимательно вглядываясь мне в лицо.

Я судорожно вдохнула и пару раз помотала головой вверх-вниз. Я посмотрела на настенные часы — маленькая стрелка только-только переступила отметку с цифрой 9. Кажется, мой послеобеденный сон несколько затянулся.

— Что тебе приснилось? — взволнованно спросил приятель.

— Ничего, ерунда какая-то, — я села в кровати и попыталась прогнать с себя остатки сна.

Дятел фыркнул, но ничего не сказал. За это я ему была благодарна.

— Ты что-то хотел? — спросила я.

— Почему ты не думаешь, что я прилетел просто так? — вопросом на вопрос ответил дятел.

Вместо ответа я усмехнулась. Дятел сделал вид, что не заметил моей ухмылки и продолжал ходить взад-вперед по спинке моей кровати. Я задумчиво наблюдала за ним. Кажется, он ходил так довольно долго, пока не потерял надежду, что я первая нарушу молчание.

— Ты разговаривала с королем?

Дятел задал очень глупый вопрос. После «свидания» с дальним родственником я перевезла свои вещи во дворец, в ту комнату, которую мне выделил король, где и заснула, уставшая после переезда.

Разумеется, для этого мне пришлось переброситься парой фраз с Его Величеством. Или дятел думал, что я незаметно «сняла» стражу и расположилась здесь незаметно для всех?

Возможно, я была слишком рассержена на пернатого товарища, но я не люблю, когда умные существа задают глупые вопросы. Становится очевидным лицемерие.

— Что ты узнала? — спросил дятел. — Он рассказал тебе о Злобной Чупакабре?

— Рассказал, — призналась я. — И о баронете Лиговской.

— Это еще кто? — удивился приятель.

— Очаровательное чудо с глазами, напоминающими абсолютное черное тело, — пояснила я. — Мне известно о ней предельно мало: ее зовут Мэри, она временно обитает в замке, она должна провести некий ритуал с артефактом…

— И ее отец — барон Лиговский, — продолжил дятел.

— Не факт, — отмахнулась я. — Мы можем сказать только то, что ее мама — баронесса Лиговская.

— Где ты набралась подобной пошлости? — возмутился мой собеседник.

— Ты сам просил только факты, — пожала плечами я. — Я слышала, как служанки говорили между собой, что среди благородного сословия старшие дети, как правило, чаще рождаются от законных отцов, чем младшие. Такая вот печальная статистика.

— Не хочу слышать, — нахмурился дятел.

Я послушно замолчала. Дятел продолжил расхаживать по спинке моей кровати.

— Мы должны познакомиться с Мэри, — на этот раз мне надоело молчать первой. — Разузнайте, где ее спальня. Я успею одеться, и мы сможем навестить девушку сегодня.

Мы с дятлом шли в мою старую комнату. Ту, где я ночевала с раннего детства до недавней революции. Интересно, почему молодой король остановил свой выбор на этой спальне? Для меня она всегда была слишком розовой, слишком плюшевой, слишком кукольной и слишком милой.

Мы дошли до аккуратной розовой дверцы с табличкой, которую отчего-то не стали снимать, «Спальня Ее Высочества». Я дотронулась пальцем до тесненных золотых завитушек, и тут же шрам от мыльных пузырей на подбородке отозвался едва заметной болью.

— Баронета Лиговская, к Вам можно? — спросила я, взявшись за дверную ручку.

Через пару секунд дверь распахнулась. На пороге стояла очаровательная девочка лет десяти с огромными карими глазами и короткими, едва доходящими до плеч, крупными кудряшками цвета кофе. Одета она была в батистовую ночную рубашку, подол которой волочился по полу.