Оксана Малиновская - Чудесный переплет. Часть 1

Периодические вспышки молний дали мне возможность всё хорошо рассмотреть и убедиться в том, что, кроме меня и щенка, в палатке не было ни единой живой души… но зато что–то было около палатки… Длинные тени, напоминавшие гибкие, толстые резиновые шланги, то приподнимаясь и раскачиваясь, то снова опускаясь на землю, скользили у днища палатки. Создавалось впечатление, что они искали вход или хотя бы небольшое отверстие, чтобы проникнуть внутрь. Меня заколотило так, словно я искупалась в проруби, а потом ещё с километр прошагала по морозу в мокрой одежде. Трясущейся от страха рукой я не сразу нащупала выключатель светильника, а когда наконец свет зажёгся, горько пожалела о том, что не осталась сидеть в темноте. На освещённом белом полотне палатки отчётливо вырисовывались ползуще–раскачивающиеся тела, вне всяких сомнений принадлежащие существам, которых я хотела увидеть меньше всего на свете, — это были змеи. Почуяв мой панический страх и пытаясь защитить любимую хозяйку, щенок начал яростно бросаться на стенки палатки, стараясь прогнать незваных гостей.

— Баксик, не–е–ет! — не своим голосом заорала я и, поймав щенка за задние лапы, с силой рванула на себя, да так сильно, что бедный заскулил. — Прости, малыш, прости, — я целовала щенка, крепко прижимая к себе, стараясь загладить вину. — Просто я очень боюсь… за тебя…

На самом деле я не отдавала себе отчёта в том, действительно ли боялась, что змея как–нибудь изловчится и укусит щенка через тонкую стенку палатки, или что щенок порвёт стенку лапами, и тогда… и тогда… от одной только мысли о том, что случится тогда, у меня закололо сердце.

Мне на память пришёл рассказ знакомых, любителей палаточного отдыха, подобно нам попавших как–то раз в сильную грозу на небольшом острове. Ливень хлестал весь вечер, и к ночи вода затопила змеиные норы. Бедные пресмыкающиеся, спасаясь от стихийного бедствия, устроили настоящую атаку на их палатку, ища укрытия в единственном сухом на всём острове месте, на их несчастье оккупированном людьми. Наутро, когда дождь прекратился, змеи расползлись, и мои друзья, к своему великому облегчению, смогли покинуть пристанище. Никто не знает, что бы произошло, сумей змеи прорваться внутрь. Может, они и не тронули бы людей, просто переждали бы непогоду, скромно свернувшись в уголке колбаской, а может… Но зачем гадать?! Разве что полному идиоту придёт в голову проверять, как поведут себя ядовитые пресмыкающиеся, оказавшись с людьми в одной палатке!

В панике я стала звать на помощь — в надежде, что ребята, мирно спавшие в каких–то трёх метрах от нас, услышат мой голос и придут. Как будто понимая, что я затеяла, Баксик вторил мне громким лаем, но как могли мы, два жалких земных существа, противостоять разбушевавшимся силам природы?! Практически сорвав голос, перепуганная и несчастная, я зарыдала навзрыд, ощущая себя полным ничтожеством от бессилия, а чёрные тени всё плясали и плясали вокруг палатки, исполняя гипнотизирующий дьявольский танец…

Словно заворожённая, я долго не отрывала взгляда от страшных теней, и постепенно они перестали мне казаться такими уж страшными. Их танец приковывал внимание точно цепями, успокаивал, прогонял прочь страх и отчаяние; не прошло и пяти минут, как я абсолютно точно знала, что делать, а эти милые создания мне в этом помогут… И как я могла их бояться? В них столько неповторимой грации и тонкого изящества — любая девушка позавидует.

Не отрывая от теней уже почти влюблённого взгляда, я выбралась из спального мешка, встала на четвереньки и поползла к выходу. В тот же самый миг щенок рванул наперерез и, чуть не сбив меня с ног, преградил путь к выходу, громко и злобно лая, готовый, если потребуется, броситься на меня, свою хозяйку, но не выпустить из палатки.

— Прочь, пёс! — зло прошипела я и отшвырнула щенка рукой, да так сильно, что он отлетел в противоположную сторону палатки и крепко ударился обо что–то твёрдое в рюкзаке.

Баксик распластался на брюхе и жалобно заскулил, но тут же с невероятной энергией заскрёб когтями по скользкому днищу, пытаясь подняться на ноги, чтобы снова и снова пытаться остановить меня, невзирая на боль и обиду. Но он опоздал: как была — в футболке, джинсах и босиком — я уже находилась на улице и быстро застёгивала молнию входа. Почему–то прям–таки ополоумевший — может, от страха? — щенок издал душераздирающий вой–рык–визг. Этот звук невозможно описать словами, его нужно услышать, чтобы прочувствовать неприкрытый смысл, в нём заложенный. Это был плач горя и отчаяния животного, идущего на заклание; животного, которое предприняло все мыслимые и немыслимые попытки спастись и в конечном итоге с ужасом осознало, что никаких шансов выжить больше не осталось…

— Не плачь, я скоро вернусь, — спокойно сказала я и, заметив, как щенок принялся яростно драть палатку зубами и когтями, сухо добавила: — Прекрати, а то накажу.

А дождь мощными водопадами низвергался с небес на беззащитную землю, сметая всё на своём пути; разыгравшийся шторм швырял об обрыв гигантские волны, густой пеной выплёскивающиеся на высокий берег и грозившие в конце концов поглотить весь остров целиком. Шум, вой, рёв, грохот — казалось, природа объявила нам войну и, не утруждаясь попыткой решить проблему путём мирных переговоров, перешла в решительное наступление.

Но меня всё это ничуть не волновало и не причиняло никаких неудобств, — повернувшись в сторону восточной части острова, я спокойно зашагала вперёд, не спотыкаясь и не натыкаясь на деревья, словно ведомая и оберегаемая таинственной силой. Куда несли меня ноги? Не знаю. Несли и несли.

Идти пришлось недолго. На крохотной полянке у начинающихся завалов я почувствовала необходимость остановиться, что и сделала. А вот и любимые змеи, медленно надвигающиеся на меня со всех сторон.

— Ползите к мамочке, сюда, сюда! — нежно прошептала я. — Я укрою вас от бури и накормлю чем–нибудь вкусненьким… А вот тебя, красавица, я никогда раньше не встречала — ты не чёрная, не в клеточку, а почему–то полосатая… Какой интересный рисунок — широкие чёрные и белые поперечные полоски… с кем согрешила твоя проказница мама? Правильно, подползи поближе, я хочу получше рассмотреть тебя при следующей вспышке молнии… Ой!!! Плохая девочка!!! Зачем ты… укусила… меня…

Боль пронзила ногу, словно острый кинжал, и почти тотчас же возвратила моё сознание в реальный мир, одновременно заполнив душу леденящим страхом.

Господи, что я делаю одна в лесу в такую страшную грозу?! Где Баксик и ребята?! И почему каждая клетка моего тела немеет от боли? И почему сильнее всего болит нога… и почему удирает эта странная полосатая змея…