Владимир Жариков - Сказочный отпуск

— А ветер, кстати, сегодня западный, — выглядывая в окно, заметил Игорь Геннадиевич, — судя по облакам. Но слабый. И парит, не иначе — гроза надвигается.

Он отошел от окна и, расстегнув ворот рубахи, уселся в кресло-качалку, которое недовольно скрипнуло под его грузным телом.

— И хорошо! — Мокус, потягиваясь, откинулся на спинку стула и помахал на себя ладонью как веером. — А то жара уже заколебала. Третий день духота стоит невозможная.

— А смотрите, и потемнело вдруг как неожиданно, — Эльвира подняла глаза от своего вышивания. — Вот она и гроза, наверное.

— Да нет, — возразил Колобков-Мельников. — Только что небо было совершенно чистое, и в помине ни одной тучи не наблюдалось, только облачка маленькие. Может, это затмение солнечное?

В это время землю начали сотрясать глухие удары, от которых задрожал весь терем и, звякая, стала подпрыгивать посуда в буфете.

— Это гром такой? — удивилась Эльвира.

— Жесть! — воскликнул Мокус. — Тут у вас что, строительство идет какое-то? Сваи где-то забивают?

— Да никакие не сваи, — Баба-яга выглянула в распахнутое окно. — Это вон, нехристь, хозяина чует, хвостом виляет. Кощеюшка летит, наверное. Вон он и солнышко своей тарелочкой загородил.

За окном и вправду Змей Горыныч поднял вверх все три морды, глядя на опускающуюся летающую тарелку, и радостно колотил хвостом по земле…

Переброска полка была закончена утром второго дня. Интенданты обустроили четыре лагеря, разбили палатки, заготовили дрова. Повара сварили перловую кашу и ждали прибытия последних дружинников. В каждом лагере находилось по батальону. С прибытием последнего ковра командиры батальонов устроили перекличку, проверили наличествующий состав и отправили с конными вестовыми письменные рапорты более высокому начальству. Само высокое начальство располагалось в головном лагере на берегу Синявы близ городка Петрово Ближнее.

— Какие будут дальнейшие указания? — спросил ротмистр Губарь своих четверых руководителей после того, как доложил им о том, что переброска полка завершена.

Все члены «большой четверки» сидели в штабной палатке и занимались своим любимым делом — пили виски. Точнее, пили не все, Черноусу — как, впрочем, и Фролу — «басурманский» напиток пришелся не по вкусу. Но если, за неимением ничего другого, Фрол и этой «отравой» не брезговал, то колдун вообще не был охоч до спиртного и пил чай со смородиновым листом. Никитке тоже велел не наливать, нечего молодежь спаивать, он нам тверезый нужен, мало ли, вдруг послать куда придется.

— Отдыхайте пока, господин полковник, — сказал Бэдбэар стоящему навытяжку Губарю.

— Никак нет, ваше высокоблагородие! Ротмистр!

— Отныне вы — полковник. Чин должен соответствовать должности и исполняемым обязанностям. А после нашей победы, дружище, станете главным воеводой всей армии. Если будете вести себя хорошо. Хе-хе.

— Рад стараться! — Губарь счастливо заулыбался, радуясь перспективе такой головокружительной карьеры. — Разрешите идти?

— Задержитесь, — сказал Черноус и продолжил свою незаконченную речь, прерванную появлением бравого вояки: — До столицы, наше войско будет двигаться дня четыре, ежели пешком. Вся внезапность пропадает: первая же ночевка в какой-нибудь деревне — и на следующий день о нашем марше будет известно царю. Так. Поэтому делаем вот что: сегодня ночью, в один и тот же оговоренный час захватываем три печеходные станции — в Петрово Ближнем, в Букашкино и в Волобуево. Главное — чтоб ни один станционный смотритель не успел гуднуть по дальнослову своему начальству, ясно? Так. Есть ли среди воинов водилы печеходов или те, кто с такой задачей смог бы управиться?

— Не могу знать, — ответил полковник Губарь. — Но велю взводным выяснить, через два часа сведения будут.

— Очень хорошо, если найдутся, то пришлите их сюда на инструктаж. Троих достаточно, но лучше шестерых, чтоб для подстраховки. Прибываем в столицу с трех направлений и встречаемся в центре города у фонтана. Так. А теперь все свободны, Черноус думать будет. Следующее совещание после обеда.

Губарь козырнул, повернулся и вышел.

— Подремлю часочек, — зевнул и потянулся колдун, когда новоиспеченный полковник удалился. — Чтой-то плохо спалось, отвык я на сырой земле-то.

— Надо было тулупчик подстелить, — дал запоздалый совет Бэдбэар. — Как предусмотрительные люди делают. С тулупчиком-то и помягче, и потеплее. Хе-хе. А то ведь так и до радикулита, или, чего доброго, до простатита недалеко.

— Ничего, — сказал Фрол. — Вот завтра все разрешится, будем во дворце спать. На пуховых перинах.

— Тьфу на тебя! — рассердился Петрович. — Сглазишь! Еще моя бабушка говорила: «Не скажи «гоп», покуда не прыгнешь!»

— А что помешает? Погода? Гроза? А смотрите, и правда, как нахмурилось-то! Похоже гроза надвигается. Ух ты!

Снаружи действительно потемнело. В маленькое оконце шатра было видно, как ярко вспыхнула молния. Через несколько секунд громовой раскат сотряс не только парусиновую палатку, но и всю землю.

— И в самом деле, гроза, — согласился Бедбэар..

— Вот видишь, одно уже накаркал! — съязвил Петрович, обращаясь к Фролу.

Крупные капли дождя забарабанили в туго натянутое полотнище. Снова сверкнуло, потом грохотнуло, почти без интервала. Фрол перекрестился, Петрович матюгнулся, высказав неодобрение в адрес сил природы. Никитка закопался в ворох какого-то тряпья, сваленного в углу. На парусиновой крыше уже через минуту образовалась лужа, с нее закапало внутрь, прямо на голову черного мага.

— Ох ты ж, мать честна?я! — Черноус отодвинулся от капели и подставил под нее котелок. — Недобрый знак.

— Да вы что, в самом деле грозы испугались? — Бэдбэар недоуменно обвел взглядом своих компаньонов. — Июльский ливень, это ненадолго. Никакой беды в этом нет, не потоп же, в конце концов.

— Господа! Беда! — в палатку ворвался мокрый до нитки полковник Губарь. — Беда! Оружие!

— Что оружие?! В чем дело!? Да что вы все паникуете! — рассержено заорал Бэдбэар. — Объясните нормально, в чем дело!

— Оружие! — все так же растерянно кричал Губарь. — Оно тает! — Что значит тает? Оно не сахарное, оно железное, как оно может таять? Говорите толком, капитан!

— Почему капитан? Вы же сказали…

— Будете паниковать, вообще рядовым станете? Объясните, как может таять желе…

Все изумленно посмотрели на низенький походный столик, на котором только что на ворохе бумаг валялся кем-то оставленный револьвер. Вместо него теперь там лежала рыжая кучка оксида железа.

— И всё так, — почти шепотом произнес Губарь. — Автоматы, патроны, гранаты, пистолеты — все превращается в труху. Только старые мушкеты местного производства уцелели…