Станислав Лем - Кибериада. Повести и рассказы

После этих ужасных слов наступила мертвая тишина;оба друга невольно посмотрели в сторону черного колодца,царь же продолжал прохаживаться, и удары его мощных ступней о паркет были подобны грохоту каменных плит, низвергаемых в пропасть, полную эха.

— С позволения Вашего Величества, мы ведь еще не… заключили соглашения, — осмелился пробормотать Трурль — Нельзя ли нам ввиду этого получить два часа на размышление,мы ведь должны мысленно взвесить глубокие слова Вашего Величества, после чего станет ясно, готовы ли мы принять условия или же…

— Ха-ха!-засмеялся царь,подобно туче,обрушившейся градом на землю.-Или же готовы вернуться домой,не так ли?! Ну уж нет, любезные, вы приняли условия, вступив на борт Адолёта,который составляет часть нашего царства!Если бы всякий конструктор,попавший к нам,мог удалиться восвояси,когда того пожелает, нам пришлось бы бесконечно долго ждать исполнения наших желаний! Нет,вы останетесь здесь и построите нам чудовищ для ловецкой потехи…Даем вам на это сроку двенадцать дней, а теперь идите. Если возжаждете наслаждений, обратитесь к слугам, которых мы к вам приставили, ибо мы не поскупимся для вас ничем. ДО СРОКА!

— Если Ваше Величество позволит,то вместо наслаждений мы хотели бы осмотреть охотничьи трофеи Вашего Величества- следы деятельности наших предшественников!

— Ну, конечно же,мы позволим,позволим!-милостиво промолвил царь и хлопнул в ладоши с такой силой, что искры,посыпавшиеся у него из пальцев, осветили серебряные стены.От этого державного жеста пронесся к тому же вихрь, остудивший разгоряченные головы обоих искателей приключений. Через минуту шестеро гвардейцев в белых с золотом мундирах уже вели Трурля и Клапауция по извилистому коридору- подлинному меандру,напоминающему внутренность окаменелой рептилии;и не без облегчения конструкторы увидели себя внезапно в огромном террариуме под открытым небом;вокруг на старательно ухоженных газонах лежали охотничьи трофеи Жестокуса- память о давнишних и совсем недавних расправах.

Ближе всего лежал,уставясь саблезубой мордой в небо,рассеченный почти надвое гигант:его корпус защищали броневые плиты, чешуей налегавшие друг на друга;задние лапы,необычайно длинные,сконструированные,очевидно,для огромных скачков,покоились на траве подле хвоста; в хвосте отчетливо виднелся самопал с наполовину опустошенным магазином- признак того,что чудовище не сразу и не без боя поддалось грозному царю.Свидетельствовал об этом также желтоватый лоскут,свисавший с клыков приоткрытой пасти; Трурль распознал в нем голенище сапога,какие носили царевы доезжачие.Рядом располагалось другое пугало, змеевидное,с множеством коротких крыльев,опаленных выстрелом; электрические внутренности чудовища разбрызгались в медно-фарфоровую лужу.Дальше еще одно чудовище растопырило сведенные судорогой ноги,подобные колоннам,в его пасти играл с легким шелестом парковый ветерок.Были выставлены здесь и останки на колесах с когтями и на гусеницах с огнеметами,рассеченные до мозга костей, которым была у них мешанина проводов;покоились безглавые броненосцы с приплюснутыми башенками,разорванными атомным ударом, и стоножки, и пузатые чудища с многочисленными запасными мозгами,разбитыми все до единого в битве, и страшилища,прыгавшие на поломанных ходулях ныне телескопических лап, и какие-то маленькие ядовитые твари,которые могли,очевидно, то рассыпаться яростной стаей, то сплетаться в оборонительный шар,ощетинившийся черными отверстиями стволов,но и эта хитрость не спасла ни их,ни их создателей. Сквозь шпалеры этих-то обломков нетвердым шагом, в торжественном, чуть траурном молчании будто готовясь к похоронам,а не к бурной изобретательской деятельности, и шли Трурль с Клапауцием, пока не достигли конца наводящей ужас галереи царских побед.У ворот,у подножья белой лестницы, их ожидала колымага, однако драконы, которые снова везли их по гулким улицам назад в загородную резиденцию,показались им теперь не столь ужасными.А когда друзья остались одни в комнате,обитой алой и бледнозеленой материей, за столом, прогибавшимся от драгоценностей и заботливо приготовленных напитков,у Трурля наконец развязался язык и конструктор стал обидными словами честить Клапауция,утверждая,что тот проявил излишнюю прыть,согласясь на предложение распорядителя охоты, и тем самым навлек на их головы беду,словно у них не было возможности спокойно пожинать дома плоды достигнутой славы.Клапауций не промолвил в ответ ни словечка.Когда же гнев и отчаяние Трурля поуменьшились, и, обессилев от брани, он скорее рухнул, чем уселся, на роскошную козетку из перламутра и закрыл глаза, подперев голову руками, терпеливо выжидавший Клапауций отрывисто сказал:

— Кончай! Надо приниматься за работу.

Эти слова как бы разбудили Трурля, и друзья тут же принялись обсуждать различные возможности с полным знанием самых сокровенных тайн искусства кибернетического конструирования. Они быстро пришли к согласию, что важнее всего не панцирь и не сила чудовища, кое им предстоит построить, а его программа, то есть алгоритм сатанинского действия. «Эта тварь должна быть поистине родом из преисподней,сущий дьявол по натуре!»- сказали они себе, и, хотя не знали еще,как этого достигнут,сердца их забились радостней. А когда конструкторы уселись проектировать бестию,которой требовал жестокий монарх, работа у них спорилась, так что просидели они целую ночь, и целый день, и затем еще одну ночь,после чего отправились пировать; и пока полные до краев лейденские банки ходили меж ними,друзья настолько уверились в своем успехе, что стали ехидно,по-заговорщицки,перемигиваться,дабы не могли заметить этого слуги, справедливо почитаемые ими за царских соглядатаев.Друзья не говорили при них ни о чем,касающемся работы,лишь хвалили громовую крепость напитков и отличный вкус электрет с ионной подливкой,которые подносили им вертевшиеся юлой лакеи во фраках.Только после ужина,выйдя на террасу, откуда открывался вид на весь город с его белыми башнями и черными куполами, утопающими в зелени, Трурль сказал Клапауцию:

— Дело еще не выиграно, ведь оно не простое!

— Что ты хочешь этим сказать?- из осторожности шепотом, но вместе с тем живо спросил Клапауций.

— Видишь,в чем тут загвоздка:если царь уложит эту механическую скотину,то, сочтя,что его желаний мы не выполнили,не колеблясь,исполнит обещание,которое я назвал бы колодезным. Если же мы хватим через край… Понимаешь?

— Не понимаю. Если царь не уложит зверя?

— Да нет же,если зверь его уложит,дорогой коллега… то тот, кто унаследует власть после царя, быть может, не оставит этого дела безнаказанным.