Станислав Лем - Кибериада. Повести и рассказы

Через некоторое время становится видно, что ОНО уже не такое страшное, особенно сверху: определенно уменьшилось!Ну да, правда, меньше стало! И спрашивают сталеглазые Трурля, что же дальше?

— Не мешайте делопроизводству! — отвечает он.

А сам печати ставит,поступления контролирует,приложения регистрирует,шлет приказов ворох без всяких разговоров,жилетка нараспашку, жидкого чаю чашка, куда ни глянь- паутины нити,кто там следующий- входите,галстук в стол запрятан, кругом беспорядок,вот новые поступления,сорок четыре, и при всех приложения,нужны четыре новых шкафа,а там кому-то взятку дали, кого-то бюрократом обозвали, заседание перенесено с пятницы на субботу и целых семь печатей- разберись, кому охота.

А машинистка выстукивает: «В связи с непредставлением Вами разрешений согласно постановлению Ком.Изд.Действ.Зак. с сего дня предписывается Вам безотлагательно сокращ.в порядке взыск.в полож.ср. на основе Тр.Ам.Тар.Арам, опираясь на приговор инстанции Д.Д.Д.Данное решение не подлежит обжалованию».

Посылает Трурль почтальона,а книжку с квитанциями в карман сует. Потом встает и начинает выбрасывать в космос столы,стулья,папки, скрепки, чай и даже печати. Остается только машинистка.

— Да что же вы делаете!-кричат сталеглазые, которые уже вполне с этими вещами освоились.- Как же нам без этого?

— Не надо преувеличивать,дорогие мои,-отвечает он.-Вы лучше поглядите-ка!

И вправду,они так и ахнули- пусто, чисто, никого нет, словно и не было. И куда ОНО девалось,где затерялось?Бежит постыдно,и такое малюсенькое сделалось- хоть в лупу рассматривай.Сталеглазые с ног сбились, следов ищут, а нашли только одно чуть мокрое местечко- что-то там накапало, неизвестно, при каких обстоятельствах, а больше ничего нет.

— Именно так я и думал,- говорит им Трурль.- Было это,мои милые,дело довольно простое:как ОНО приняло первую бумагу и расписалось в книге,так уж и влипло.Я применил особую машину,через большое Б; потому что с тех пор, как существует Космос, никто с ней еще не справился!

— Ну хорошо,но зачем же было выбрасывать папки и выливать чай?- спрашивают они.

— Чтобы эта машина и вас потом не съела!-отвечает Трурль.

Забирает он с собой машинистку и улетает, благосклонно им кивая, а улыбка его прямо как звезда сияет.

«От народов же Солнц Больших два идут на юг пути караванных.Первый, древний, от Четырехзвездия к Ворозаврону ведет,звезде неверной,с переменным блеском,коя,пламень свой пригасив,Карлу Абассидов уподобляется, прельщенные тем пускаются часто караваны в Пустыню Кромешную,и лишь один из девяти без ущерба из нее выходит.Другой тракт, новый,открыла Империя Мирапудов, когда ее рабы-ракетчики пробили тоннель в шесть миллиардов прамиль длиною сквозь самого Ворозаврона Белого.

Северный вход в тоннель находить так надлежит:от последнего из Солнц Больших держать курс прямо на Полюс,пока семь молитв электронных не кончатся.Потом повернуть налево,малым галсом,допреж стена пламенная не явится, то и будет бок Ворозаврона,а на нем отверстие тоннеля увидится, как черная точка на белых пламенах.Оттуда- напрямик вниз,опасений не питая, ибо шесть судов борт о борт тоннелем идти могут; нет также вида, равного тому, что явится в судовых иллюминаторах.Наперед Огнепад Жаросеков, а далее уж по погоде;коль нутро светила бурями магнитными шевелится, что в миллиарде миль либо в двух от тех мест перекатываются,видны огромные узлы огня и жилы его раскаленные со сгустками белопламенными,коли ж близится буря иль Седьмой Ступени Тайфун,сотрясается твердь, будто белая опара пламени вниз устремляется,однако то лишь видимость,ибо падает,но не упадает,и горит,но не сгорает, в отдалении подпорами Сильных Полей удерживаемое.Видя,как набухает Мякоть Протуберанцевая,а гейзеры-молниебойцы, Гееннами прозванные, ярятся и близятся, посильней надлежит ухватить кормило, ибо величайшая надобна тут сноровка кормчая;и не на карту,а в нутро светила смотреть должно,понеже никто не прошел того пути дважды единым способом.Колотой раной вьется в Ворозавроне тоннель,корчится и дрожит, как змей под ударами, а потому очи держать широко отверстыми должно, не расставаться со льдом-спасителем, что по гребню шлемов сосульками прозрачными отекает,и со вниманием наблюдать за мчащимися навстречу стенами пожаров,усеянных языками гудящими,а услышав,как трещит панцирь корабельный, ламенем бичуемый и угольями солнечными осыпаемый,кроме собственной прозорливости, ни на что не уповать. Однако ж и то надо помнить,что не всякое огня шевеленье и не всякое тоннеля сужение, ниж е обвал белый океанов угольевых,о звездотрясении свидетельствуют. Взяв себе то на замету,навигатор умудренный не станет попусту «К насосам!» взывать,дабы не пришлось от умудреннейших к посрамлению услышать,что капелькою аммиака охладительного хочет он вековечный пламень светила погасить.Вопрошающему же,как быть,когда подлинное звездотрясение на корабль обрушится,каждый бывалый пустотник без промедленья ответит, что в таковом случае вздохнуть достаточно,на другие приготовленья предсмертные часу не станет,очи притом можно держать отверстыми либо сомкнутыми,по желанию, понеже пламень их и так растопит.Все ж такое бедствие- вещь наиредчайшая, ибо скобы скобчатые,Империками Мирапудовыми поставленные, хорошо твердь удерживают,и совсем благодарной езда внутризвездная представляется промеж гибко блистающих зерцал водорода Ворозавронового.Не без причин же говорят, «кто в тоннель вошел, быстро из него выйдет», чего не скажешь о Пустыне Кромешной.Когда ж раз в столетье тоннель звездотрясеньем попорчен бывает, иного пути,как сквозь оную,у кормчего нет.Как название само указует, Пустыня та чернее ночи,ибо свет звезд окрестных на нее вступать не отваживается. Толкутся в ней,как в ступе,с ужасным грохотом листов железных обломки кораблей, стараньем предательского Ворозаврона с пути сведенные и в завертях бездонных лопнувшие,и вращаться так до последнего оборота Галактики будут, гравитацией жестоко плененные.К востоку от Пустыни Кромешной лежит царство Скользкожвалых,к западу- Окоруких,а на юг ведут пути,полями смертными густо усеянные, к легчайшей голубой сфере Лазуреи, далее ж- к Мургунду Пламеннолистому,где архипелаг алеет из звезд безжелезных, нареченный Колымагой Алькарона.Сама Пустыня,как сказано,столь черноты исполнена, сколь пассаж внутризвездный Ворозаврона- белости. Не от завертей единых там беда, не от пыли,потоками с высот приносимой, и метеоров обезумевших, ибо толкуют иные, что в стране неведомой,в местности угрюмой,на глубине непостижимой, с времен незапамятных некая чудь сидит,а может и нечудь,Неведомцем званая, поелику тот,кто познает имя его подлинное,с Неведомцем встретившись, ничего уж свету не поведает,ибо света впредь не увидит.Сказывают,что Неведомец тот — чародей-разбойник,живет он в своем замке,в черной гравитации вознесенном, что рвом тому замку служит вечная буря, стенами- пустота, в небытии своем совершенная, окна замка- слепы, а двери его- глухи; подстерегает Неведомец караваны,а когда гонит его алчба к золоту и скелетам,выдыхает он черный прах в щиты солнц, путь указующих, а погасив их и сведя путников с пути безопасного,тут же,вьюном вертясь, из небытия выпрыгивает, тесными кольцами окружает и в пустоту замка своего уносит, бережливо стараясь самомалейшей застежки рубиновой не обронить- столь он в своей ужасности аккуратен. Потом лишь обглоданные останки выплывают ниоткуда и кружат по Пустыне, а вслед за ними еще долго летят корабельные заклепки,будто косточки,выплюнутые из пасти Неведомца-чудовища.С той поры,однако,как невольничьим трудом мириадов рабов-ракетчиков тоннель ворозавронский открыт и судовожденье по тому светлейшему руслу поведено,обезумел Неведомей, добычи лишенный, и заревом лютости своей столь мрак Пустыни озаряет,что тело Неведомца просвечивает сквозь черную пелену гравитации, точно костяк личинки,в коконе своем могильно и фосфорично во прах обращающейся.Иные ж мудрецы рекут, будто вовсе нет Неведомца и никогда не бывало;хорошо же им свое утверждать и нетрудно,но гораздо труднее в боренье вступать с вещами,коих и слово не имет, в летней тиши, вдали от Мрака и Жара рожденное.Легко им в чудовище не верить, трудней одолеть его и алчности его мерзкой избегнуть.Не поглотил он неужто самого Кибернатора Мургундского со свитой осьмидесятной на трех судах, причем от вельмож этих и остались-то лишь пряжки обглоданные,кои жители селений Малой Солярии нашли на их берег прибоем туманностным выброшенные?Не пожрал он неужто иных мужей неисчислимых без жалости и милосердия? Да воздаст же хоть тихая память электронная почесть им,без могилы канувшим, коль не найдется храбрец, кто б зломучителю по-рыцарски отметил, старым обычаям звездопроходцев следуя».