Станислав Лем - Кибериада. Повести и рассказы

Видят сталеглазые,что по-другому надо.Говорят: «Возьмем калибр побольше,с шестернями на масле,дифференциальный, универсальный, со всех сторон сопряженный и чтобы пинки давал, да покрепче.А этого хватит? Будь спокоен: он на ядерной энергии построен».

Послали, значит,они механизм универсальный,двуствольно-дифференциальный, с глухим хрипением,ибо с обратным сопряжением; внутри него машинист с машинисткой сидят,но и этого еще мало- на всякий случай наверху стоит еще машина-страшина.Подъехали, да на масляных шестернях,так что тихо, ни гу-гу; замахнулась машина и считает: три мгновенья до уничтоженья, два мгновенья до уничтоженья,одно мгновенье,сейчас будет уничтоженье, вот и пункт нулевой, и покончено с тобой!

Как бахнет- и пошли грибы вырастать,все съедобные,не поганки, но светятся от радиоактивности;масло разбрызгалось, шестерни повылетали,смотрят машинист с машинисткой сквозь люк,кончилось ли уже;но где там — ЕГО и не поцарапало.

Посовещались сталеглазые и сделали машину, которая сделала машинушку, которая сделала такую машинищу,что ближайшим звездам пришлось слегка отодвинуться.А в этой машинище та,у которой шестерни на масле, а в самой середке машинка-страшинка, потому что уже не до шуток.

Собралась с силами машинища и как размахнется!Грохнуло,загремело,что-то там полетело,гриб такой вырос, что на суп из океана хватит, темно и зубы скрежещут,и до того темно,что даже неизвестно чьи.Смотрят сталеглазые — ничего,ну ничегошеньки,только все три машины лежат россыпью и не шевелятся.

Уж тут-то они рукава засучили! «Что ж это,-говорят,- мы ведь машиноведы и машинисты,есть у нас машинистки и машина машин, разукрашенная, налаженная, абсолютно идеальная,как же может устоять против нее какая-то дрянь, которая сидит себе и ни с места!»

И ничего уж другого не делают,только растят травинку-кулевринку:подползет она к врагу, притаившись, ни гу-гу,глянет ему под устье, корешок запустит, врастет снизу потихоньку-полегоньку, а потом как задаст трепку, так и беде конец.И вправду все пошло точно так,как предвидели,только вот с концом ничего не вышло, и осталось по-прежнему.

Пришли в отчаянье сталеглазые и прямо не знают, что же это такое,ведь никогда с ними такой беды не случалось.Мобилизуются они,совещаются,делают всякие приманки да ловушки,арканы да капканы;пробуют и этак,и так,потому что не знают- как.Все кругом прямо трясется, а ничего не удается.Совсем уж они ослабели,не знают,как спастись, и тут видят- кто-то к ним подлетает: сидит будто на коне,но у коня-то колес нет;может, это велосипед,но у велосипеда носа нет; значит, вроде ракета,но у ракеты седла нету.Неизвестно,что летит, но известно,кто в седле сидит;сидит не качается,приветливо улыбается,вот он приближается, вот и снижается- это сам Трурль,конструктор, не то гуляет, не то в экспедицию отправляется; издалека видно, что не кто-нибудь летит.

Приблизился он,снизился,рассказывают ему сталеглазые,что да как: «Мы, мол, сталеглазые,имеем машину машин,изукрашенную,налаженную,зубчатую,кристальную, абсолютно идеальную,мы атомы скопили и сами всю ее слепили,ничего не боимся, ни семейных раздоров, ни смелых разговоров,а тут вот прилетело что-то, село, сидит — и ни с места».

— А напугать пробовали? — благосклонно спрашивает Трурль.

— Пробовали мы и машинкой-страшинкой,и машиной-страшиной,и машинищей, которая как двинется на своих нейтрино,так все на свете опрокинет,и мезоны, и волны — все расшвыряет, но и это ничуть не помогает.

— Никакая машина, говорите?

— Никакая, милостивец.

— Гм, любопытно.А что это, собственно?

— Вот этого-то мы и не знаем.Появилось,прилетело,а неизвестно что, но только до того страшное, что и не знаешь, как смотреть- с какой стороны ни глянь, одна другой ужасней. Прилетело, село, тяжелое,как невесть что,сидит — и ни с места. А уж мешает- дальше некуда.

— Вообще-то говоря,я очень занят,- говорит Трурль,- самое большее, смогу я побыть тут у вас некоторое время консультантом. Хотите?

Сталеглазые,конечно,хотят, и тут же спрашивают,что надо принести- фотоны, патроны, станки, молотки? А может, лучше пушки или динамит? А может, вам чаю заварить? Машинистка мигом это сделает.

— Чаю машинистка пусть принесет,- соглашается Трурль,- но с деловыми намерениями.Ну, а что касается остального,то,пожалуй,не нужно.Если,заметьте, ни машина-страшина,ни машинища,ни травинка-кулевринка не помогают,нужен здесь метод дистанционный, архивный, а потому ужасно противный. Я еще не слыхал, чтобы это не помогало, если полностью его осуществить.

— Как же это?- спрашивают сталеглазые.

Но Трурль,ничего не объясняя, продолжает:

— Метод этот совсем прост;нНужно только принести бумаги,чернил, штемпеля, круглую печать,сургучу, сколько захочу,скрепок и кнопок, блюдечко и ложечку — потому что чай уже принесли,- и почтальона. И чтоб было чем писать- есть у вас?

— Найдется! — и мигом тащат.

Трурль садится и диктует машинистке: «В связи с Вашим делом за номером 2, дробь 55, дробь 405, Комиссия ВЗРТСП извещает,что Ваша задержка, как противоречащая параграфу 199 постановления от 19.XVII с.г., представляя собою ментальный эпсод, приводит к прекращению поставок, а также к десомации в соответствии с Указом 67 ДВКФ №1478 дробь 2. Данное решение Вы вправе обжаловать в срочном порядке, обратившись в течение двадцати семи часов к Председателю Комиссии».

Трурль поставил штемпель, приложил печать, велел зарегистрировать это в Главной Книге и говорит:

— Пускай теперь почтальон отнесет это.

Отправился почтальон, нет его да нет,наконец возвращается.

— Вручил? — спрашивает Трурль.

— Вручил.

— А где расписка в получении?

— Вот она. А вот и обжалование.

Берет Трурль обжалование и, вовсе его не читая, наискось через весь лист пишет: «Не рассмотрено в связи с отсутствием необходимых приложений». Подписывается неразборчиво и велит почтальону отнести его обратно.

— А теперь,- говорит,- за дело.

Садится и пишет,а сталеглазые, любопытствуя,смотрят, ничего не понимают и спрашивают, что это такое и что из этого получится?

— Это делопроизводство,-говорит Трурль.- А получится то, что надо, раз уж началось.

Почтальон носится как угорелый туда и обратно,Трурль то аннулирует ответы, то высылает резолюции,машинистка все стучит,и уж понемногу возникает вокруг целая канцелярия;дыроколы да протоколы,формуляры да циркуляры, папки да скрепки,чернила,клей,паутина,нарукавники из черного сатина,бумагами целый шкаф набит, табличка «Вход воспрещен» висит,машинка тарахтит,не смолкает, работы все прибывает, и кругом полно чаю да мусору.

Горюют сталеглазые,никто ничего не понимает,а Трурль бумагу за бумагой высылает,то с марками,то доплатные,то самые сильные- с уведомлением о вручении,шлет предписания,напоминания, извещения,уточнения,приказы, да не по одному разу, есть уже отдельный счет в банке, там одни нули, но это, говорит Трурль, до поры до времени.