Станислав Лем - Кибериада. Повести и рассказы

«Милый Советчик! В случае чего помни о голубых винтиках.

Искренне Твой Трурль» .

Советчик был немедленно пытан,но ни в чем не признался, повторяя упорно, что все это происки Трурля;а на вопрос о голубых винтиках отвечал,что таких нет и он о них ничего не знает.Но дабы исследовать все досконально,надлежало его разобрать; Мандрильон дал на это согласие, и за дело взялись кузнецы. Панцирь лопнул под ударами молотов, и королю предъявили покрытые смазкой винтики, на коих действительно имелись голубые пятнышки. И хотя в процессе добывания доказательств Советчик подвергся полному разрушению, король успокоился, уверившись в своей правоте.

Неделю спустя сам Трурль появился у ворот замка и потребовал аудиенции. Король хотел было казнить его без разговоров,но, поразившись столь беспримерной наглости, велел доставить конструктора пред свои очи.

— Король!- начал тот, едва лишь войдя в тронный зал,где толпились придворные.-Я изготовил тебе Совершенного Советчика; ты же употребил его, чтобы лишить меня обещанной платы,полагая, не без резона, что могущество разума,предоставленного мною к твоим услугам,послужит надежным щитом против всякой угрозы и пресечет любую попытку отмщения. Но разумным я сделал Советчика,а не тебя самого,и в этом-то и был мой расчет; ибо лишь тот, кто сам хоть немного разумен,способен слушаться разумных советов. Премудрым, ученым,утонченным способом я не мог сокрушить Советчика и потому избрал способ грубый до невозможности и до смешного глупый.Письма не были зашифрованы;Советчик был верен тебе до конца; винтиках, погубивших его, он ничего не знал.Просто при монтаже я случайно уронил их в жестянку с краской и случайно- но в самую пору- об этом вспомнил. Так-то вот глупость и подозрительность превозмогли разум и преданность, и ты сам подписал свой приговор.Теперь ты отдашь мне сто мешков золота за работу и столько же — за время,которое я потерял,чтобы взыскать плату. Иначе погибнешь ты и все твои царедворцы, ведь рядом с тобой уже нет Советчика, что мог бы тебя защитить!

Король взревел в ярости, и стража по его знаку бросилась, чтобы на месте зарубить наглеца, но алебарды, со свистом рассекая воздух, прошли сквозь конструктора, как если бы тот был бесплотным. Отпрянули пораженные ужасом палачи, а Трурль, рассмеявшись, сказал:

— Рубите, сколько хотите,- перед вами всего лишь призрак,сотворенный дистанционно; на самом же деле я витаю высоко над планетой в небесной ладье и буду швырять с нее смертоносные фугасы до тех пор, пока не получу своего.

И не успел он докончить, как послышался страшный грохот, и взрыв потряс замок до основания;оробевшие придворные кинулись врассыпную,король же,слабея от бешенства и унижения, велел выплатить Трурлю все его золото.

Клапауций,узнав о таком завершении дела, и притом от самого Трурля, когда тот воротился домой,спросил, почему он прибегнул к столь грубому и — как он сам говорил- глупому способу, если мог отправить письмо с настоящим шифром?

— Потому что легче Советчику было бы объяснить королю присутствие шифра, нежели отсутствие такового,- ответил мудрый конструктор.- Всегда проще признаться в каком-то поступке,чем доказать свою непричастность к нему.Так и здесь: зашифрованное письмо никого бы не удивило, а отсутствие шифра всех озадачило.Ведь перестановками любой текст и вправду легко переделать в совершенно иной,называемый анаграммой, и таких анаграмм может быть великое множество.Чтобы это понять,нужны объяснения- правдивые,но запутанные, которых,я был уверен,ограниченный ум короля не вместит.Некогда было сказано: чтобы перевернуть планету, достаточно вне ее отыскать точку опоры; так и я, желая повергнуть разум, во всем совершенный, нуждался в точке опоры — ею мне послужила глупость.

На этом первая машина окончила свой рассказ,низко поклонилась Гениалону и слушателям и скромно удалилась в угол пещеры.

Король удостоил похвалы историю столь назидательную и спросил Трурля:

— Верно ли,о конструктор, что машина рассказывает лишь то, чему ты ее научил?Или источник ее познаний находится вне тебя?И еще осмелюсь заметить, что хотя история,нами услышанная,поучительна и мила,однако кажется не вполне законченной, ибо мы ничего не узнали о дальнейшей судьбе множественников и глупого их короля.

— Государь,-отвечал Трурль,-машина рассказывает правду, поскольку, прежде чем прибыть сюда,я приставил ее к своей голове и оттуда она почерпнула толику моих воспоминаний.Но сделала она это сама,поэтому я не знаю, что именно из моей памяти она позаимствовала; значит, нельзя сказать, что я намеренно чему-то ее научил,но нельзя и сказать, что источник ее познаний находится вне меня. Что же до множественников, то и впрямь в рассказе умалчивается об их дальнейшей судьбе,ибо рассказать можно все, но не все — упорядочить.Если бы то,что происходит здесь в эту минуту, было бы не реальностью, но лишь рассказом следующей ступени, который включает в себя рассказ машины,то какой-нибудь слушатель мог бы спросить, отчего ты и твои товарищи шаровидны- хотя шаровидность эта ничему в рассказе не служит, а значит, вроде бы совершенно излишня…

Подивились сметливости конструктора королевские сотоварищи, а сам король сказал с широкой улыбкой:

— Слова твои не лишены оснований. Но что касается нашей формы, то ее происхождение я могу объяснить.Давным-давно мы- то есть наши пращуры — выглядели иначе, ибо возникли они по воле тряских существ, именуемых также бледными,что построили их по образу своему и подобию;и были у них руки,ноги, головы,а также корпус, все это связывавший воедино.Но, освободившись от бледных творцов и желая даже в обличье своем уничтожить следы такового происхождения,наши предки поколение за поколением преображали себя, пока не приняли форму шара;и к лучшему ли,к худшему ли,однако случилось именно так.

— Государь,- молвил Трурль,- с конструкторской точки зрения шаровидность имеет как хорошие стороны,так и дурные; но со всех иных точек зрения лучше, если разумное существо не может себя переделывать; такая свобода- истинное мучение.Ведь тот,кто вынужден оставаться таким,каков есть, может винить судьбу,переменить которую ему не дано;тому же, кто волен себя изменять, уже некого винить за свою ущербность,и,если ему плохо с самим собою,ответа за это никто не несет,кроме него самого.Но,государь,не для того я прибыл,чтобы читать тебе общую теорию самоконструирования,а чтобы испробовать мои машины-рассказчицы.Угодно ли тебе выслушать следующую?

Король согласился; сотрапезники, пригубив из амфор с отборнейшим ионным отваром, уселись удобнее, а вторая машина приблизилась к ним, отвесила королю учтивый поклон и молвила: